же меня и сагитировал поехать сюда. Сионистская организация заинтересована в большом и серьёзном проекте. А что может быть лучше электрификации и орошения страны. Для такого дела я и хочу набрать
людей.
— Ладно, Пинхас. Я всё прекрасно понимаю. Поговори с отделом кадром. Скажи им, что я дал разрешение. А с Вейцманом я договорюсь.
— Спасибо, Менахем.
— Не знаю, кого нужно благодарить. Сегодня решается будущее страны. И оно зависит от таких людей, как ты.
Уже через несколько дней к Рутенбергу стали приходить люди. Он спрашивал их, чем они занимались прежде, и рассказывал о деле, которое им предстоит. Опытных среди них было совсем немного. Но тех, кто проявлял заинтересованность, искреннее желание работать или нуждался в заработке, он принимал. Теперь можно было планировать поездку на север, откуда он вернулся неделю назад, и выполнить с сотрудниками множество измерений.
В середине декабря на Иерусалим обрушились проливные дожди. Первая зима Рутенберга в Палестине оправдала его ожидания: вода в этой стране есть, а значит, здесь могут селиться и жить, как и две тысячи лет назад, до кровопролитных войн с Великим Римом, миллионы евреев и арабов. Реки и озёра наполняются водой, и, следовательно, есть возможность использовать её для орошения и производства электроэнергии в количестве, необходимом для развития и процветания Эрец-Исраэль. Как бы ему хотелось сейчас вновь увидеть северные реки и насладиться их яростным течением. Увы, добраться туда не представляется возможным. Прямой железной дороги из Иерусалима туда ещё нет, а грунтовые дороги, скорей всего, размыты дождями.
Его размышлениям о поездке вскоре пришёл конец: к концу декабря температура воздуха упала до нуля, а ночью опустилась даже ниже нуля. Вечеров пошёл снег, покрывший крыши и улицы города пышным белым покрывалом. Утром первого января двадцатого года он вышел из дома и сразу утонул в снегу. Благо, до конторы он всё же добрался, осознав в который уже раз, что правильно поступил, отыскав жильё недалеко от управления. Шпильман появился позже и тут же его вызвал Усышкин. Он вернулся с совещания и сообщил, что муниципалитет объявит в городе чрезвычайное положение. Снежная буря заблокировала ведущую в город дорогу снежными завалами, отрезав его от ишува. Жителям нужны вода и топливо, чтобы топить печи, согреться и приготовить еду. Необходимо организовать людей на расчистку улиц от снега. Без этого невозможно подъехать к домам и оказать помощь.
Снег лежал несколько дней, скованный по ночам холодом и морозом. Утром становилось чуть теплей, но таять он не успевал и его, потяжелевшего от влаги, приходилось набирать и носить на лопатах, освобождая часть улиц для прохода и проезда телег, экипажей и автомобилей. Некоторые горожане с детьми лепили снежные бабы и играли в снежки. Но жизнь в городе замерла, люди заперлись в домах и выходили на улицу лишь для того, чтобы купить в лавке еду, навестить больных или пожилых родственников. Со своими сотрудниками Рутенберг с утра до вечера убирал улицы, и, возвращаясь вечером домой, падал от усталости и мгновенно засыпал, едва касаясь подушки головой. По спискам, составленным муниципалитетом, он каждый день направлял людей по адресам, где жили нуждающиеся в помощи, еде и тепле.
На шестой день небо очистилось и солнце, не встречая помех, устремило свои горячие лучи на снежные завалы на улицах и во дворах. Особенно радовалась детвора, вырвавшаяся из тесных жилищ на чистый напоённый влагой воздух и галдящая, как перелетающая от дерева к дереву стая птиц. Дороги вокруг Иерусалима очистились от снежных заносов и в лавках, где почти всё было раскуплено, снова появилась баранина и телятина, хумус и тхина, хлеб, мука, крупы и овощи.
Рутенберг воспользовался переменой погоды и на следующий день на двух машинах выехал с сотрудниками на север, предвкушая далёкий путь и вожделенную работу.
Герберт Сэмюэл
За большим выходящим на площадь окном шумел многолюдный Каир. Высокий моложавый господин лет пятидесяти сидел в кресле роскошного номера гостиницы, ожидая гостей. Израиль Зиф и Менахем Усышкин должны были появиться минут через десять. О встрече с ними Герберта попросил перед отъездом в Египет его давнишний друг Вейцман. И у Хаима на это были веские причины. Он признавал большие заслуги влиятельного члена правительства и парламента. Увлёкшийся под его влиянием идеями сионизма, Сэмюэл, будучи министром внутренних дел в правительственном кабинете, поставил перед Дэвидом Ллойд-Джорджем и министром иностранных дел Греем вопрос о создании еврейского государства в Палестине. И это предложение было ими поддержано. Окрылённый успехом, он распространил среди членов кабинета меморандум о введении там британского протектората. Проект тогда был отклонён, но Сэмюэл вместе с Вейцманом и Ротшильдом продолжали упорствовать и добились от лорда Бальфура письма, названного ими Декларацией Бальфура. Всё это так, но Герберт не соглашался с попытками друга слишком связать его с сионистским движением.
В Каир Сэмюэл прибыл несколько дней тому назад по приглашению лорда Алленби. К тому времени разгром турецкой армии и освобождение Палестины были завершены, и она находилась под управлением военной администрации. В конце семнадцатого года он вошёл в Яффские ворота Иерусалима, продемострировав этим своё уважение к великому городу. Фельдмаршал завоевал страну и хотел показать её именно Сэмюэлу, влиятельному выходцу из богатейшей еврейской семьи. Инициатива Алленби была принята благосклонно в министерстве иностранных дел. А Самюэла уговаривать не потребовалось. Он давно хотел увидеть Иерусалим, о возвращении в который молился его отец и ультраортодоксальная еврейка мать.
Вчера Алленби навестил его в гостинице, и Герберт всё ещё находился под впечатлением от внутренней силы и харизмы этого человека.
— Я был весьма заинтригован Вашим письмом, сэр Эдмунд. И честно говоря, стоит порой вырваться из благословенной Британии на просторы империи. Ведь каждый из нас должен служить ей в меру своих способностей.
— Не сомневался, зная Ваши симпатии к сионистам, что Вы решитесь на это путешествие. Я тоже отношусь к ним с известным