Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

куда-то потоком собственного бессознательного, ты обнаруживаешь себя там и потихоньку возвращаешься к себе, к своему дыханию. Без этого «я ничтожество», «все пропало», «мир рухнул». Или с ним, но ненадолго. Вот и вся разница.

Итак, переносимыми становятся переживания, которые осознаются нами как связанные с конкретным контекстом (внешней ситуацией и особенностями нашего характера), как ограниченные во времени и в пространстве (находящиеся в теле) и как обладающие смыслом.

Глава 4

Зачем нам осознание мира и его данностей?

Замечательный американский психолог и философ Уильям Джеймс в конце XIX века сформулировал концепцию потока сознания (сам термин он позаимствовал у Марселя Пруста). По мысли Джеймса, наше сознание – это поток переживаний, ассоциаций, мыслей, монологов, которые непрерывно текут в нашем мозге, как река, сталкиваясь, мешая друг другу или сплетаясь в причудливой связи. Бывает же, что вы начали говорить о чем-то одном, потом перескочили на второе, а через несколько минут говорите о том, что вообще никак не связано с первым.

Джеймс Джойс в своем причудливом романе «Улисс»[7] попытался описать подобный поток сознания, который проносится в голове одного человека на протяжении всего лишь одного дня. Надо сказать, чтение такого романа – непростое занятие. Нам и за своим-то потоком сознания следить бывает очень и очень сложно. В чем тогда смысл того, чтобы пытаться включить нашу способность к осознаванию? Неужели только в том, чтобы переживать столкновение с довольно-таки неприятными вызовами жизни и справляться с проблемами? Не только. Жизнь не сводится к боли и страданию, в ней есть нечто, даже в самые трудные моменты дающее нам силы продолжать существование и жаждать жить дальше. Об этом мы и поговорим.

Удивляясь этому миру

Одна из моих любимых фотографий в домашнем архиве была сделана прошлым летом, когда мы отдыхали на Японском море. На ней мой пятилетний сынишка Ярик внимательно и с восторгом рассматривает большого зеленого богомола, невесть откуда выбравшегося на крыльцо дома, в котором мы жили, и усевшегося на цветок. До этого Ярик видел только игрушечного богомола (у него целый ящик пластиковых насекомых), а вот теперь – смотри, живой, настоящий! С полчаса сын как завороженный смотрел на этого степенного господина цвета свежей весенней листвы, бегал к нам рассказать о том, как «он это… своими лапищами так вот двигает!» Богомол (самка, но это непринципиально) смотрел на все это невозмутимо, сохраняя достоинство истинного интеллигента-профессора, собравшегося читать лекцию. Ярик припадал к земле, просил меня фотографировать, и я все снимал и снимал, запечатлевая восторг маленького мальчика перед красотой этого мира, – до сих пор в памяти радостные возгласы сына и этот прекрасный вечер, теплый, наполненный запахами травы и пыли.

Быть живым и при этом осознавать собственную жизнь означает переживать еще и красоту того, что нас окружает. Николас Хамфри, психолог и профессор Лондонской школы экономики, размышляя о том, зачем нам сознание, предлагает очень интересное объяснение:

А что, если роль сознания заключается не в том, чтобы дать вам способность делать что-то, что иначе вы делать бы не смогли, а в том, чтобы побудить вас делать что-то, что иначе вы бы не делали: заставить вас интересоваться вещами, которые иначе вас совсем не интересовали бы, задумываться о вещах, о которых вы иначе совсем не думали бы, или ставить себе цели, которые иначе вы никогда бы не поставили?.. Я думаю, что естественная история служит доказательством того, что сознание – на нескольких уровнях – делает жизнь такой, чтобы ее стоило прожить. Наделенные сознанием существа получают удовольствие от собственного феноменального сознания. Они получают удовольствие от мира, в котором существуют вместе со своим феноменальным сознанием. Они получают удовольствие от самих себя как от обладателей сознания…[8]

Способность удивляться этому миру появляется уже у высокоразвитых животных. Тот же Хамфри приводит такие замечательные примеры:

Ученые наблюдали, как в исследовательском центре в Танзании самка шимпанзе раз за разом опускала пальцы в струящуюся воду и сидела, завороженная, по-видимому, причудливой игрой света, звука и осязания… Там же ученые наблюдали и более яркую, поистине байроновскую погоню за ощущениями – к примеру, шимпанзе мог выпрыгнуть во время грозы на открытое место, прыгать, топать и визжать под омывающими его потоками воды при свете вспышек молнии… Существо, которое испытывает удовольствие от существования, обзаведется «волей к существованию», а следовательно – по крайней мере, как мы можем судить из наблюдений за людьми – «волей к жизни»[9].

Ощущения

Дети обладают способностью всем своим существом впечатляться окружающим миром. Особенно если взрослые поддерживают их удивление и жадное любопытство. Помню, я в детстве мог битый час наблюдать за сложной жизнью муравьев в лесном муравейнике, бегать за лягушками, восклицать от восторга при виде бурундуков и белок. И в отличие от шимпанзе, мы можем не только восторгаться, но и интересоваться тем, как устроена жизнь этих животных. Мы их очеловечиваем, как я невольно наделил человеческими свойствами богомола. Именно эта способность всем впечатляться, интересоваться и даже очеловечивать окружающее делает этот мир для нас достаточно привлекательным местом, чтобы, несмотря ни на что, продолжать свою жизнь в нем. Это наполняет наше существование жизнью – простой, земной, полной ощущений, тем, что часто называют витальностью. Наполненность жизнью невозможна вне тела. Вне наших простых чувств. Ощущать собственное существование – одна из главных задач нашего сознания. А это возможно через очень простые вещи.

Запахи. Запах осенних листьев. Запах новой, только что купленной книги, который обещает новые впечатления. Летняя пыль, прибитая к земле начавшимся дождем. Воздух, пропахший озоном после грозы, или морозный запах, врывающийся в квартиру через открытую форточку. Аромат кофе на кухне в унылый промозглый осенний день, когда пробирает дрожь, от которой не спасает даже теплый плед. Запах кучи яблок, сваленных в помещении. Сырой запах подвала – он у меня ассоциируется с таинственным бабушкиным погребом, в котором было множество интересных вещей. Запах клея ПВА – сколько чудесных замков я с его помощью склеил! Легкий запах духов прошедшей мимо девушки. Соленый морской ветер с йодистым запахом водорослей. Запах дыма, костра и горящих смолистых дров. Да и самой смолы, выступившей на стволе пихты. Свежевыпеченного хлеба. Сырой земли, поднятой лопатой. Новеньких фломастеров в детстве, обещающих много-много радости. Свежескошенной травы.

Осязание. Лопающиеся под давлением пальцев целлофановые пузырьки. Твердые десны малютки-дочки, которая щекотно кусает ими мой нос или палец. Горячий песок на пляже, согревающий ноги. Маленькие, гладкие морские гальки на лице, теплые от солнца. Мягкое женское тело, которое можно сжать и ощутить его нежность и упругость. Гибкая кошка. Теплое одеяло в прохладной комнате после душа. Да и сам теплый душ осенью, когда нет отопления в доме. Прикосновение ладони к листве и траве. Ветер в волосах. Крохотная ладошка малютки, охватывающая указательный палец. Крутящиеся под ногами педали велосипеда. Пластилин в руках.

Звуки. Шелест очень тихого, ласкового прибоя на галечном берегу в почти полный штиль. Хруст снега под ногами. Голос дочери или жены, что-то напевающей в соседней комнате, когда ты занимаешься своими делами. Шум листьев под порывами ветра, умиротворяющий и напоминающий о вечности. Гул самолета, летящего где-то далеко в небе. Перестук колес в поезде. Чириканье воробьев в листве. Доносящееся ниоткуда «ку-ку» в тихом лесу. Любимая песня, звучащая там, где ты ее совсем не ожидал услышать. Потрескивание костра и бульканье воды в котелке. Рокот приближающейся грозы. Шуршание разворачиваемой упаковки, в которую завернут подарок. Шум машин, едущих по мокрой дороге. Голос диспетчера в аэропорту, объявляющий посадку на твой рейс.

Образы. Нежные желто-зеленые листья на мокром асфальте – и этот же асфальт в желтом свете ночных фонарей. Радуга после бурной грозы. Красивая девушка, улыбнувшаяся мне. Капли воды на лепестках и листьях розы или на тенте палатки. Сияние отдельных звезд и едва заметная дымка Млечного Пути в ночном небе. Блестящие льдинки-искорки в морозный солнечный день. Глубокое осеннее небо и рассеянный в дымке прозрачный свет. Яркое красное пальто