Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

жили в любви и согласии. И вдруг начались ссоры. «Что я опять не так сделала?» Рядом с ней, кстати, легко можно было почувствовать себя безответственным – ответственность за любую проблему Ксения решительно брала на себя.

– Ксения, это совершенно естественное явление – разодранные коленки у детей. Неизбежное.

– Почему неизбежное? Это результат недосмотра родителей или того, кто следит за ребенком.

– Ты помнишь себя, когда ты падала?

– Да. Я часто падала.

– Родители смотрели за тобой?

– Да, и очень внимательно.

– Тогда как они должны были следить за тобой, чтобы ты ни разу не упала?

– Ну так это я была невнима… – и тут Ксения осеклась, на ее глазах выступили слезы.

– Блин. Мне себя вдруг жалко стало. Ну очевидная же штука… Получается, что и в этой ситуации была виновата я, а не родители, которые недосмотрели. Всегда я.

– Мне кажется, здесь есть еще один момент. В истории с разодранными коленками вообще нет виноватых.

– Но кто-то же недосм… – Ксения снова запнулась, но на этот раз рассмеялась:

– Кажется, я поняла твой вопрос. Чтобы я не поранилась, родители должны были вообще запретить мне бегать и постоянно держать меня за руку. И то без гарантии, что я обо что-то не споткнусь.

– Если ты бегаешь, ты можешь упасть, и это естественно. Можно посмотреть еще шире: сам факт, что ты ходишь на двух ногах, уже предполагает возможность падения.

Ксения глубоко вдохнула и медленно выдохнула, как будто выпуская из себя что-то, долгое время ей мешавшее. Мы уже давно ходили вокруг да около, обсуждая ее бесконечную вину, и вот наконец лучик осознания пробился в душу Ксении и высветил простую истину, которая была скрыта от нее (да и от меня в свое время она тоже очень удачно пряталась).

– Получается, что если находишься в отношениях с мужчиной, сложности неизбежны, это не чья-то недоработка…

– Да, и в моей семье тоже случались кризисы, и на работе, и в отношениях с клиентами. Случались и будут случаться как следствие того, что мы – живые люди. «Недоработкой» может быть то, как мы реагируем на кризисы, а не то, что они вообще происходят. Поэтому можно не винить себя за то, что случилось неизбежное, – нам хватит переживаний по поводу самих проблем, которые непременно еще будут.

Что помогает пережить эмоциональную боль

Как помочь себе в ситуации сильной эмоциональной боли, приправленной еще и страданием? Тема большая, и частично я буду об этом говорить в других частях книги (особенно там, где речь пойдет о несовершенстве), но хочется обозначить несколько важных моментов уже здесь, чтобы была хоть какая-то опора под ногами. Итак, если вас с головой захлестывают какие-либо сильные эмоции (страх, отчаяние, стыд, вина и т. д.), важно следующее:

Возвращение в «здесь и сейчас». Сильные эмоции словно уносят нас в особую реальность, где восприятие искажено болью и мы перестаем чувствовать собственное тело и замечать всё, что происходит вокруг (наиболее характерный пример – паника). Для начала можно «вернуться в собственное тело» – заново его ощутить. Лучше ощутить свои ягодицы, сидящие на чем-либо. А потом и все тело. И еще – собственное дыхание, это тоже очень важно. Когда нас «уносит», мы забываем о телесных ощущениях, а именно они «заземляют» и позволяют осознать реальный источник переживаний – наш организм.

Возвращая чувствительность своему телу, мы начинаем ощущать эмоции как конкретные телесные проявления. Например, стыд – как ощущение провала в груди. Вину – как тяжесть на груди, плечах и шее, из-за которой трудно дышать. Страх – как обжигающий комок в животе или слабость в руках и ногах и т. д. Это уже не глобальная вселенская катастрофа, а физическое явление. Если удается воспринять эмоцию как конкретный процесс в теле, это отлично, потому что происходит «присвоение чувства». То есть мы осознаем, что то, что сейчас переживаем, не окончательно, не фатально и не требует немедленного реагирования (с соответствующим резким возрастанием тревоги), это только субъективное переживание, отражающее наше восприятие ситуации. Переживание обретает границы и контекст (не «все рушится, и мне больше нет смысла жить», а «мне больно, но это пройдет»). Важно только при этом активно дышать, не задерживать поток воздуха. Дыхание является основой любого процесса «возвращения в тело».

Затем важно оглядеться и ответить на вопрос «Где я нахожусь и что происходит?» Увидеть комнату или улицу, проходящих мимо людей; услышать звуки. Это тоже помогает рассеять тотальный туман и вернуть себя в реальный мир из засасывающей воронки страдания. Если бы меня прямо сейчас накрыло какое-то сильное и тяжелое переживание, я мог бы начать проговаривать что-то вроде: «Я здесь. Передо мной монитор. Клавиатура ноутбука по ощущениям бархатисто-гладкая и теплая, так как я уже давно по ней стучу пальцами. Нога затекла. Вот полка с книгами. Луч из окна освещает часть стены. Гудит включенная и не совсем исправная колонка – пока не выключу, она так и будет фоном раздражающе гудеть… Ногам холодно. Я в своей комнате».

Частая история на приеме: приходит человек, усаживается в кресло и сразу начинает что-то рассказывать. Тело напряжено, взгляд блуждает, в глаза не смотрит, в речи нет пауз, голос сдавлен, дыхание едва заметно (поверхностное). Он даже не успел со мной познакомиться и чуть-чуть освоиться, как это обычно бывает при контакте с новым человеком. Буквально все в его поведении подчинено одной задаче: не почувствовать то переживание, которое застыло в этом негибком, жестком теле. Сознание, охваченное тревогой, где-то витает: он постоянно перебирает проблемы на работе, семейные проблемы, переживает из-за будущего или прошлого – находится где угодно, но только не в моем кабинете. И когда удается его прервать и обратить его внимание на то, в каком он состоянии сейчас передо мной находится, спросить что-то вроде «Вы в порядке?», наружу может вырваться давно сдерживаемое рыдание – выражение боли, с которой ему так не хочется иметь дело.

Распознавание и принятие чувств, которые вы переживаете. Первый шаг на этом пути – разрешить своему чувству быть. Не бороться с ним, не отвлекаться, а позволить ему течь, отмечая, как это состояние отражается в теле. Очень важно связать данный эмоциональный процесс в теле с конкретной (!) ситуацией. Не обобщенно («я ужасно одинока, потому что мужчины на меня не смотрят, а не смотрят потому, что со мной что-то не так»), а конкретно («я ужасно расстроена из-за неудавшегося свидания»). «Мне стыдно из-за того, что мероприятие, которое я организовал(а), провалилось», а не «моя карьера закончена» или «я ничтожество».

Иными словами, когда мы можем от тотального обобщения («всё», «всегда», «никогда», «навсегда» и т. д.) перейти к связке «чувство – конкретная ситуация», мы снижаем уровень своего ужаса, так как реальность становится не такой страшной. Проблему отношения к себе это еще не решает, как и не устраняет внешние трудности, но позволяет уже чуть более здраво рассуждать и понимать, что́ с нами происходит.

Склонность к обобщениям – один из багов человеческого мышления, который существует в нашем мозгу по умолчанию, и она не связана с окружающей реальностью. Иными словами, психика в любой непонятной ситуации автоматически, без нашей на то воли, делает такие обобщения – на всякий случай. Ведь наш эмоциональный комфорт вообще не в приоритете у эволюции, организму главное – выжить, а будет ли он при этом хорошо себя чувствовать, неважно. Размножаться и передавать гены можно и в плохом настроении.

Нередко можно столкнуться с представлением, что принятие – это безоговорочная и безусловная любовь и одобрение. Но для меня лично от такого понимания сильно веет фальшью, потому что даже матери, самые замечательные, любящие и понимающие люди, периодически устают от своих младенчиков, которые еще и особых черт характера не имеют – а все равно невозможно их любить так же ровно и гладко, как выглядит их младенческая кожа. Что уж говорить о принятии таких неоднозначных, сложных и много повидавших людей, как мы сами. Все время какие-то шероховатости, неровности, бородавки.

В моем понимании принятие чего-либо – это отказ от попыток изменить. Принятие ситуации: «Сейчас она такова, и все».