— Я завтра уезжаю в Новосибирск. У меня девчата прошли во второй этап Всероссийского конкурса. Если победим в Сибе, то поедем в Москву. Вот ключи. Вернусь где-то через пару-тройку дней.
— Оставь посуду, я уберу. У меня один черт из-за беременности страшная бессонница, — сказала Марина.
Цыганочка составила тарелки в раковину и вышла из кухни.
— И всё-таки, Ромал, подумай над моими словами, — бросила ей в спину гостья.
— И ты над моими, — ответила девушка, не оборачиваясь.
Ромала уехала с открытой, кровоточащей раной на сердце. И наверно, это состояние души передалось другим, в итоге, две ученицы заняли в своих возрастных группах первые места, и одна, в самой младшей, — второе. Сколько раз девушка благодарила Бога за ту судьбоносную встречу с Яной Мандровой, после знакомства с которой Ромала открыла для себя восточные танцы! Она столько лет жила своим любимым делом, что сейчас отчасти чувствовала себя виноватой, что не может отдаться ему на все 100%. Такое случилось впервые. Раньше, что бы ни происходило, работа была на первом месте. Не просто работа — детище любимое! А теперь и она не так уже радовала.
А еще девушка не могла понять, почему за всё это время Дима так ни разу и не позвонил. Ни звонков, ни сообщений от него. Поначалу Ромала боялась, что он станет обрывать телефон, караулить у подъезда и, в конце концов, окончательно отравит ей жизнь. Но парень словно забыл о ее существовании. И чем дальше, тем чаще цыганочка стала ловить себя на мысли, что ждет его звонка и всякий раз с какой-то надеждой смотрит на телефон, когда тот звонит. Но парень будто в воду канул. Однако больше всего ее поразило то, что однажды утром, обтираясь после душа, она не обнаружила своих стигматов. Они и так заметно сгладились и уменьшились в размере за минувшие годы. А сейчас от них не осталось и следа.
Глава 51.
— Я всегда так волнуюсь, — призналась Марина Ромале, когда они уже поднимались на этаж женской консультации. — Сегодня можно будет узнать пол ребенка.
— И из-за этого волнуешься?
— Прям! Волнуюсь, как бы не нашли какие-нибудь отклонения.
— Не накручивай себя, — проговорила Ромала.
Мысли у нее были заняты. Сегодня утром под окнами квартиры она обнаружила свою машину. Девушка не поверила глазам. Слетела вниз и даже посмотрела номера. Марина, позевывая, спустилась следом за ней.
— Димка сказал, что ключи в почтовый ящик бросил, — сказала она. — Говорит, теперь будет бегать как новая.
Цыганочка стояла к ней спиной, а душа вдруг заныла.
— Что же он не отдал их лично в руки? — пробормотала она.
Гостья пожала плечами.
— Может, боится?
— Трус! — с досады бросила Ромала и пошла к дому.
Марина проводила ее взглядом.
— А сама? — произнесла она, ухмыльнувшись…
У каждого свои страхи — это Марина поняла уже очень давно. Но для нее до сих пор была непонятна эта игра, что велась между Ромалой и Димой. Она не сомневалась в чувствах ни одного из них, но вот почему продолжалась эта какая-то немая война, не могла найти объяснений. Заводить с Ромалой разговор на такую тему было делом бесполезным. Девушка, словно устрица в раковине, захлопывалась и не произносила ни слова. Марина знала, что с ней встречалась сестра Милославского, и две подруги впервые с момента знакомства рассорились всерьез.
— Ну и сиди, идиотка! Страдай, я теперь пас! Ладно, когда речь шла об Измаиле, я промолчала. Тогда решение было за тобой, но сейчас?! Сейчас-то что тебе мешает быть рядом с любимым человеком? Вот только говорить мне, что не любишь Димку, не нужно. Это, знаешь ли, невооруженным глазом видно. Так что, пока не разберешься в своей идиотской башке, не звони! — выпалила в бешенстве Люся и вылетела из квартиры, так от души приложив дверь о косяк, что в подъезде с потолка штукатурка посыпалась.
Ромала же молчала. Она с тех пор практически и рта не открывала, полностью замкнувшись в себе. Гостья пыталась развеселить или хотя бы просто растормошить свою хозяйку. На все эти попытки Ромала лишь снисходительно улыбалась и продолжала упорно молчать. И в этот день, когда Дима пригнал ее машину, она долго осматривала свою «Ниву», а когда сама осознала, что ищет хоть какую-нибудь мелочь, хоть какой-нибудь знак от Дмитрия, удивилась. Но машина, выдраенная и изнутри, и снаружи, сохранила лишь едва заметный запах сигарет парня. И Ромала всё принюхивалась к нему. И вспомнилось ей, как в ту ночь откровений, Дима курил на кухне, а она пришла укрыть его плечи пледом. А потом они целовались и целовались, и он сказал, что у них ничего не будет впопыхах. Он разобрался со своей ситуацией, и c ее, кажется, тоже…
— Ромал, ты меня слышишь? Ро-ма-ла! Ау, ты где?
Цыганочка словно вынырнула из воспоминаний.
— Что? — спросила она.
— Да так! Где витаешь?
— Извини, задумалась.
— Понятно, опять об этом охламоне думаешь? Чего смотришь? Да ладно тебе! Я и так всё прекрасно вижу! Любовь — она такая зараза, знаешь ли! Говорят, что любовь, как чих, не спрячешь от других. Так ты зайдешь со мной в кабинет?
Ромала смотрела на нее и хлопала глазами.
— Давай без лишней драмы. Кстати, ты не задумывалась, что ему в разы хреновей, чем тебе? Его-то еще чувство вины гложет. А, зная Димку, это самое чувство он отрастил за это время воооот такого размера! И сидит это нечто перед ним, вооружившись вилкой и ножом, и каждый день по кусману отрезает от несчастного парня. Да не смотри на меня так! Давно хотела тебе сказать, да всё никак! С того момента, как пригнали машину, я заметила, как ты в ней принюхиваешься. Это, конечно, не мое дело, но всё-таки… — тут она смолкла на полуслове и остановилась, глядя куда-то в глубь коридора.
Ромала замерла рядом и проследила за взглядом Марины. Они уже шли к кабинету УЗИ. Справа и слева вдоль широкого светлого коридора стояли кресла, на которых сидели будущие мамы. Мужчин здесь почти не было. Но при появлении Ромалы и Марины из кресла поднялся высокий молодой человек и направился к ним. Цыганочка глянула на Марину и испугалась. Та,