В годы «оттепели» началось системное освоение наследия Бакунина, не ограниченное узкими рамками биографии и классового анализа. В те годы в фокусе внимания оказывались главным образом философия и практическая деятельность Бакунина, а бакунизм стал рассматриваться как одно из направлений народничества.
Так, П. И. Моисеев анализировал философские аспекты теории Бакунина[159], А. А. Галактионов и П.Ф. Никандров системно изложили основы домарксистских социалистических теорий[160]. В контексте истории общественного движения труды мыслителя изучали А. И. Володин[161], И. К. Пантин[162] и Н. С. Федоркин[163].
Ряд исследователей поставили вопрос о роли бакунинских идей в формировании мировоззрения интеллигенции: В. А. Твардовская указала на значимость теории Бакунина в развитии социалистической мысли[164], П.С. Ткаченко анализировал распространение произведений и идей Бакунина среди учащейся молодежи[165], Е. Л. Рудницкая изучала состояние эмигрантских революционных изданий 60-70-х гг. XIX в. и их связь с революционно-демократическим движением в России[166]. Б. П. Козьмин[167] и В. А. Малинин[168] рассматривали влияние бакунизма на развитие и распространение идей анархизма.
Однако работы 1960-1970-х гг. имеют и свой недостаток – их отличает стремление изучать философские воззрения и практическую деятельность Бакунина в отрыве друг от друга. Поэтому следует отдельно остановиться на работах Н.М. Пирумовой, которая рассматривала комплексно не только бакунизм, но и личность самого Бакунина. К бакунинской теме исследовательница обратилась не сразу. После ряда работ об А. И. Герцене она заинтересовалась теорией и историей народничества, стала изучать идейное наследие и деятельность Бакунина и выпустила его биографию[169]. Дальнейшая разработка бакунинской темы позволила Н.М. Пирумовой существенно углубить понимание значение феномена Бакунина в общественной мысли и общественном движении России в XIX в. и изложить результаты своих изысканий в новой монографии, задача которой сформулирована как «реконструкция эволюции мировоззрения русского революционера-демократа на протяжении всей его жизни, места и роли его социальной доктрины в русском революционном движении, где она воспринималась иначе, чем на Западе»[170].
В своих работах Н.М. Пирумова сформулировала два важных методологических принципа для изучения идейного наследия Бакунина: во-первых, необходимость соединения философских взглядов и социально-политических концепций мыслителя, во-вторых, рассмотрение фигуры Бакунина в мировом масштабе (поскольку он представлял собой одного из немногочисленных социалистов второй половины XIX в., необходимо рассматривать его личность в русле развития мировой социалистической мысли).
В настоящее время Бакунин и бакунизм продолжают интересовать исследователей. Из последних работ можно назвать исследования В. А. Должикова[171], А. К. Голикова[172], Д. В. Ласкова[173], В. Г. Джангиряна[174], Г. Ш. Бокучавы[175], Н. С. Столярова[176], Д. Д. Жвании[177], В.Ф. Пустарнакова[178]. Последняя статья по своей проблематике близка теме настоящего исследования. В ней прослеживается происхождение терминов «федерализм» и «анархизм», сравниваются две теории анархизма – прудоновская 1840-х гг. и бакунинская 1860-х гг. Автор считает, что федерализм в теории анархизма Прудона основан на убеждении в возможности существования отдельных самостоятельных производственно-потребительских коммун. Прудон выступал против государства – этого большого военного, бюрократически и политически централизованного монстра, – потому что оно не может гарантировать свободу личности. Бакунин же не был однозначно против всех государственных и властных моделей. Он разделял государства по типу внутреннего управления и внешнеполитическим намерениям на несколько групп. По его мнению, такие государства, как Франция, Пруссия, Австрия и Россия, подлежали уничтожению. Иначе следовало относиться к демократическим Великобритании и Северо-Американским Соединенным Штатам, а тем более – к Италии, Испании и Польше, для которых характерны внутренняя слабость и миролюбивая внешняя политика. Бакунинский федерализм был более систематичным и развитым, нежели прудоновский. В свою очередь, Маркс и Энгельс хотя и высоко оценивали вклад буржуазии в экономическую и политическую историю государственной централизации, они четко различали собственную теорию государственности и государственной власти и аналогичные буржуазные представления о централизаци. Автор подчеркивает, что полемика между Марксом и Бакуниным должна «входить в мыслительный материал любого серьезного политического мыслителя, задумывающегося над формами современного государственного строительства»[179].
Что касается последних исследований о народничестве и интеллигенции, в которых рассматриваются взгляды и деятельность Бакунина, то можно выделить работы Д. О. Чуракова[180], А. А. Ширинянца[181], Ю. А. Борисёнка[182], П. В. Глазкова[183], а также А. Г. Кузьмина, С. А. Мндо-янца, И. А. Камынина и О. С. Сафронова[184].
«Свобода личности» и «свобода коллектива» в работах М. А. Бакунина до 1860 г
В произведениях Бакунина первое упоминание о федерализме и федерации появилось в формуле «Всеобщей Федерации Европейских Республик» в 1848 г., когда он выступил с речью в Париже на банкете в годовщину польского восстания 1830 г. Примечательно, что Бакунин и Герцен вкладывали в понятие «федерация» разный смысл: поначалу Бакунин размышлял о такого рода объединении в рамках всей Европы, что и отразилось в произнесенной им формуле. Подобный взгляд присутствует и в более поздних произведениях Бакунина – таких, как «Принципы и организация интернационального революционного общества» и «Федерализм, социализм и антитеологизм», – а также отразился в его деятельности в Лиге мира и свободы, в Альянсе социалистической демократии, в I Интернационале. Аналогичное понимание федерации содержится и в книге «Государственность и анархия», главное внимание в которой уделяется международным отношениям и состоянию разных европейских стран.
Бакуниным было много написано по славянской проблематике во время и сразу после пражского Славянского конгресса, состоявшегося в июне 1848 г. «Тогда мы вместе, как братья, вступили в Прагу: представители всех славянских народностей встретились, наконец, как братья после долгой разлуки, и с восторгом говорили друг другу, что отныне наши дороги не должны расходиться», – вспоминал Бакунин о конгрессе[185]. Конгресс был прерван начавшимся восстанием, которое влилось в волну европейских революций 1848–1849 гг. Эти революции были подавлены державами Священного союза. Из этих событий Бакунин сделал вывод, что «уважение и любовь к свободе других есть <…> первое условие собственной свободы»[186]. То есть революция не может победить только в одной стране и в условиях существующих международных отношений. Для установления нового революционного порядка требовалась и новая политическая карта европейского континента. Так возникла формула «Всеобщей Федерации Европейских Республик» в «Воззвании к славянам»: «Революция объявила разрушенными деспотические государства, – объявила разрушенной прусскую державу, признавши доставшиеся ей польские части края отделенными, – объявила разрушенной Австрию, это чудовище, сплетенное хитростью, насилием и преступлением из самых разнородных национальностей, – объявила разрушенной турецкую державу, в которой едва семьсот тысяч османов попирали ногами двенадцатимиллионное население славян, валахов и греков, – наконец, объявила разрушенным последнее утешение деспотов, последнее жульническое укрепление