коллектива: «Человеческое общество <…> образ на основе свободы, которая отныне должна стать единственным образующим принципом его политической и экономической организации»[195]. То есть для понимания федералистского проекта Бакунина необходимо сначала разобраться в его интерпретации коллективного начала, а перед этим – уяснить, как он вообще представлял себе свободу.
Собственно говоря, Бакунин не беспокоился по поводу противоречия между личной свободой и коллективным началом. Он полагал, что именно свобода и создает порядок: «Порядок в обществе должен быть равнодействующей всех местных, коллективных и индивидуальных свобод, достигших возможно высшей степени развития»[196]. Более того, он считал «индивидуальную и коллективную свободу единственной создательницей порядка в человечестве»[197].
Между тем свободная личность объективно не в состоянии стать основой коллектива, потому что коллектив состоит из личностей и их свободы неизбежно начнут мешать друг другу. И если никто из них не пойдет на компромисс, то конфликт неминуем. Бакунин же в принципе отрицал приведенную логику. Он писал: «Свобода есть абсолютное право всех взрослых мужчин и женщин не искать чьего-либо разрешения на свои деяния, кроме решения своей собственной совести и своего собственного разума, определяться в своих действиях только своей собственной волей и, следовательно, быть ответственными лишь ближайшим образом перед ними, затем перед обществом, к которому они принадлежат, но лишь постольку, поскольку они дают свое свободное согласие принадлежать к таковому. <…> Неправда, что свобода одного гражданина ограничивается свободой всех остальных. Человек действительно свободен лишь в той мере, в какой его свободно признанная свободной совестью всех остальных и как в зеркале в нем отражающаяся и излучающаяся из него свобода находит в свободе других подтверждение и расширение в бесконечность. Человек действительно свободен только среди равного образа свободных людей, и так как он свободен лишь в своем качестве человека, то рабство хотя бы одного-единственного человека на земле является как нарушение самого принципа человечности, отрицанием свободы всех»[198].
То есть главное для свободы – «не искать чьего-либо разрешения». Свобода означает, что личность освободится от всех проявлений зависимости от другой личности и от коллектива. Она сможет действовать согласно своей воле. Такая свобода представляет собой отрицание несвободы, а неизбежное согласование воли отдельной личности с волей коллектива происходит также в режиме «свободного согласия». Но свобода личности, особенно свобода личности в коллективе, по мнению Бакунина, является коллективной свободой. Свобода личности возможна только тогда, когда все члены человеческого сообщества имеют равную долю свободы. Личность свободна лишь при условии, если она признает равное право всех остальных на одинаковую с собой свободу, а также если она находится среди людей, которые имеют равную с ней степень свободы. Иначе говоря, свобода личности в коллективе зависит от свободы всех остальных членов коллектива.
В этих взглядах заметно влияние революций 1848–1849 гг.: как отмечалось выше, Бакунин считал, что победа революции в одной стране не имеет смысла и может иметь значение только при условии создания «Всеобщей Федерации Европейских Республик».
Поэтому свобода личности имеет смысл только при условии, что эта личность отбросит от себя разного рода приверженности, ограничения и зависимости и после этого соединится с коллективной свободой: «Благосостояние и свобода как народов, так и отдельной личности абсолютно солидарны. <…> Так как свобода всех, как отдельных личностей, так и коллективов, солидарна, то ни один народ, провинция, община и ассоциация не могут быть подвергнуты притеснению без того, чтобы это не угрожало свободе всех остальных и чтобы они не почувствовали этой угрозы. Каждый за всех и все за каждого – вот священный принцип интернациональной федерации»[199].
«Каждый за всех и все за каждого» – и простое объяснение, и идеал коллективной свободы. А благодаря коллективной свободе водворение порядка становится уже очень легкой задачей. Нет никакого противоречия между личностью и коллективом, и если человек хочет свободы, то его связь с коллективом не только не препятствует этому, но и становится для такого устремления просто необходимой.
В.М. Артемов так обобщает построения Бакунина о личной и коллективной свободе: «Рассмотрение человека в качестве наиболее совершенного природного существа, вносящего порядок и смысл во все происходящее с ним и вокруг него, приводит к принципиальному неприятию всего авторитарного и надчеловеческого. Доброе начало в самом человеке и, соответственно, в обществе, освобожденном от искусственных, хотя и временно необходимых, властно-бюрократических структур, – все это и составит стержень солидарного сотрудничества между свободными людьми, действующими на благо всех и каждого. Цельность и широта творческой деятельности человека вытекают из единства космически-природного, хаос же „обеспечивает" разного рода прорывы и скачки, в том числе из царства животности в царство человечности и свободы»[200].
Взгляды М. А. Бакунина на федерацию в 1860-х гг
Связь личной и коллективной свободы прослеживается во многих аспектах федералистского проекта Бакунина. Например, при обсуждении принципов землепользования. Мыслитель утверждал: «Земля со всеми ее естественными богатствами – собственность всех, но обладать ею будут те, кто ее обрабатывает»[201]. Земля принадлежит общине. Поэтому для получения земли в пользование человеку необходимо войти в одну из общин. То есть зависимость от общины в любом случае неизбежна, но к которой из них принадлежать – это свободный выбор отдельной личности.
В проекте Бакунина разрушаются такие традиционные формы индивидуального обустройства личности, как институты образования и наследования. Их функции переданы обществу. Человеку необходимо обратиться к коллективу (общине, ассоциации, провинции, нации, интернациональной федерации), чтобы получить образование или начать собственное дело. Налицо тотальная обусловленность жизни отдельной личности ее нахождением в составе того или иного коллектива. Бакунин считал такой порядок вещей совершенно нормальным. Однако со временем его понимание связи между коллективами, между маленьким и большим коллективом и особенно между разными по статусу органами федерации заметно изменилось по сравнению с проектом 1848 г.
Мыслитель писал: «Основой политической организации страны должна быть, безусловно, автономная община, всегда представляемая большинством голосов всех совершеннолетних жителей, мужчин и женщин на равных правах. Никакая власть не имеет права вмешиваться в ее внутреннюю жизнь, ее действия и ее управление. <…> Каждая община будет иметь безусловное право создать, независимо от какого-либо высшего утверждения, свое собственное законодательство и свой собственный внутренний строй»[202].
Если раньше средоточие федеративной власти находилось в Славянском совете, то теперь ключевую роль стала играть автономная община. Таким образом, федеративная иерархия перевернулась и стала распространятся не сверху вниз (Славянский совет – славянские племена), а снизу вверх (община – ассоциация – провинция – нация – интернациональная федерация). Община теперь обретала право решать свои внутренние дела и сохранять