Бедняга нервно сглотнул и, молча кивнув, удалился, волоча нашу полумонашку за собой на буксире.
— Что же касается вас троих, — на самом деле, пятерых, но о Пуде я не рассказала, а Борщ убежал в лазарет за своим хозяином, — то жду вас у себя в кабинете после того, как вы умоетесь и приведёте себя в порядок. Поговорим откровенно, раз мой внук так трогательно об этом просит.
В желудке у меня жалобно и, к моему стыду, неожиданно громко булькнуло, и Император вдруг усмехнулся, а я покраснела и попыталась спрятаться за Диметриуша. Он приобнял меня за талию и, заглянув в пылающее лицо, заботливо спросил:
— Голодная?
Я сообразила, что вообще не помню, когда в последний раз ела. От осознания этого простого факта у меня немедленно закружилась голова и одновременно стало подташнивать.
— Просто жуть, — призналась я шёпотом, и Диметриуш, клюнув по очередности каждую из сестёр и за руку поздоровавшись с братом и отцом, потянул в сторону семейного крыла и своей комнаты.
В покоях внука Красного императора мне уже приходилось бывать, и не только во сне, но я всё равно чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Не знаю, с чем это было связано. Может, с физической близостью Наталии Бьёри — мне всё-таки было спокойнее, когда нас разделяло нечто более существенное, чем пара стен, — а может, с тем, что Димка и сам не очень-то жаловал это место.
— Как-то давно перестал чувствовать себя здесь, как дома, — признался он, когда впервые привёл меня сюда. — Привык к Тринадцатому…
Трёхэтажный столик, заставленный разнообразными блюдами появился в спальне, как только мы переступили порог. От вида этого богатства я чуть в обморок не грохнулась.
— Всё-таки еда — это кайф, — заявила я, окидывая ломящийся от яств столик жадным взглядом. И хватая в одну руку бутерброд с красной рыбой, а второй заталкивая в рот огромную, с кулак младенца, клубнику.
— Просто дед распорядился, — усмехнулся Диметриуш и, опустившись в свободное кресло, перетащил меня к себе на колени. — Маш, мне кажется, нам надо с тобой кое-что обсудить.
Я налила себе кефира в высокий стакан и расслабленно спросила:
— Фто? — и едва не подавилась, когда Димка с самым серьёзным видом ответил:
— Нашу помолвку, конечно.
Сердце пропустило удар или даже два, и мне внезапно стало не хватать воздуха. Я вдруг вспомнила то, о чём вообще никогда не стоило забывать: всё это временно и понарошку. Мы не настоящие жених и невеста, всё закончится сразу, как только в этой истории будет поставлена точка… Наши дороги разойдутся, и…
И сразу пропал аппетит.
Старательно держа лицо и истово надеясь, что Диметриуш не заметил, как моё сердце раскололось пополам и рухнуло к его ногам окровавленными черепками, я отложила в сторону утративший вкус бутерброд и спокойно согласилась:
— А, да… Об этом поговорить, конечно, надо…
В груди болело и жгло. И в глазах тоже.
— Просто, если дед снова поднимет этот вопрос… Понимаешь, не хочу врать или не договаривать.
— Понимаю… — я вяло кивнула, пытаясь найти причину, чтобы закрыться в ванной и всласть пореветь. Господи, как же я сегодня устала от этих эмоциональных качелей!! То ужас, то радость, то страсть, то кошмар… Теперь вот ещё…
— Правда? — в голосе Диметриуша послышалось что-то такое, что заставило меня вскинуть голову и заглянуть в подозрительно весёлый глаз. Неужели я ошиблась? Неужели всё на самом деле совсем не так, как кажется? Черепки сами собою склеились обратно в полноценно стучащий в груди орган, а рука потянулась, чтобы убрать пиратскую повязку, но демон перехватил мою ладонь и мягко поцеловал запястье. — Машенька, мне давно надо было сказать…
По закону ли подлости, или по какому другому закону, не знаю, возможно, просто невезение последних дней не хотело меня отпускать, но договорить Димке не позволил стук в дверь. А мне так хотелось, чтобы он договорил! И ему, кажется, тоже. Потому что он сначала меня легко поцеловал, даже не поцеловал, а просто погладил своими губами мои — но в груди всё сладко сжалось и предвкушающе задрожало, — а затем уже раздосадованно и хрипло крикнул, не отпуская моего взгляда:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кто там?
— Шеф, — в дверном проёме показался Савелий. Он был очень бледный и, словно пьяный, держался рукою за стену, но в остальном выглядел довольно живым и здоровым. — Мы сбежали от ваших эскулапов. Приютишь?
Диметриуш шумно выдохнул и поцеловал меня в шею, шепнув:
— Прости. Позже.
Перевёл глаза на Саву и криво ухмыльнулся:
— Ты о себе во множественном числе или…
— Или… — пропыхтели за его спиной голосом Геннадия.
Этот тоже выглядел зелено и не вполне трезво. И да, шатался из стороны в сторону, как тонкое деревце в степи на ветру…
— Тогда заходите, раз пришли… — проворчал Дима, и не подозревая, что меня от радости и облегчения, что всё между нами не закончится прямо сейчас, потянуло на лирику. — Вы хоть не заразные? Что маг-то сказал?
— Магическое истощение, — закрывая за собой двери, ответил Савелий и окинул вожделенным взглядом столик с едой. — Жрать охота, как после выплеска.
Правила приличия заставили меня покинуть такие удобные колени и, захватив блюдо с бутербродами, перебраться сначала на край кровати, чтобы мужчины могли устроить полноценный военный совет, а заодно уничтожить стратегические запасы противника, а затем, когда за дверью послышались лёгкие шаги Наталии Бьёри — их я ни с чьими другими ни за что не перепутаю — и вовсе ретироваться в ванную.
Когда же, освежившись, я вышла к ожидавшим меня мужчинам, уже пришло время идти к Императору. И разумеется, беседа, которая и без того не обещала быть спокойной, началась с повышенных тонов.
— А что, Фоллетского не будет? — спросил Диметриуш, стоило нам переступить порог комнаты.
Себастьян Бьёри, успевший занять место у столика с напитками, где уже обитал и дядя Вася, отсалютовал нам бокалом с виски и кивнул на свободные кресла.
— Меня, кстати, тоже волнует этот вопрос, — протянул он. — Столько дней дядюшка капал ядом мне на плешь, а тут, гляди-ка, почти целые сутки от него ни слуху, ни духу…
Димка и мой бывший директор обменялись заговорщицкими взглядами, после чего самый младший Бьёри произнёс:
— Видимо, землю носом роет, беглецов ищет..
И именно в этот момент единственное не занятое кресло в кабинете внезапно вспыхнуло, как спичка, и комната наполнилась запахом гари и дымом, а Император со страшной силой саданул кулаком по массивному письменному столу и пугающе тихо прорычал что-то на окай. И продолжал рычать следующие четверть часа, на корню пресекая любые попытки его перебить. Впрочем, пытался только Диметриуш и лишь до того момента, пока отец не послал ему предостерегающий взгляд.
Наконец Император выдохся и пробормотал:
— Бездна времени псу под хвост… За каким чёртом вас вообще понесло в этот монастырь?
Савелий совершенно не по-джентльменски сначала попытался было спрятаться за моей спиной, но потом опомнился и, подавшись вперёд, открыл рот, чтобы покаяться и во всём признаться, но Диметриуш его опередил.
— Такое впечатление, что ты знал о том, что там происходит, — осторожно заметил он. — Потому что я вижу злость и досаду, но нет ни следа удивления или негодования…
— Я давно перестал удивляться твоей строптивости и непослушанию, а негодования во мне хоть отбавляй. Вы понимаете, вообще, что натворили? Такую операцию испортили, поганцы…
Красный император опустился в массивное кресло и сложил перед собой руки, опустив их на стол.
— Значит, всё-таки знал, — разочарованно пробормотал Диметриуш.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Конечно, знал. Думаешь, мимо меня мог пройти факт пропажи моих подданных? Думаешь, этот монастырь — единственное место на Тринадцатом, в котором промышляют Охотники?
— Так почему же ты ничего не делал, если знал?!
— Да потому и не делал, что разобраться надо было! Откуда они появились в таком количестве, почему действуют так организованно, кто ими руководит и с какой целью… Да и кроме того, нельзя забывать, что на Тринадцатом культ Светлой матери, может, и не очень активно почитается, но в реестр запрещённых не внесён. Что я должен был, по-твоему, делать? С чем идти к их правительству? С досужими домыслами? Без доказательств? Да и к кому идти? Когда, по ходу дела, правительство за всем и стоит?.. Агентурная работа… сотни бессонных ночей, а вы всё испортили одной детской выходкой!