Заседание далее пошло по разработанному сценарию и закончилось через три часа по земному времени. Затем Поводыри, полюбовавшись на дюны Лабиринта Ночи, начали по одному отбывать на Землю, в свои благоустроенные апартаменты. В конце концов остались только двое: Лейборист и начальник контрразведки, оба — со своими группами поддержки.
— Вернёмся к России, — вежливо остановил Владыка Гловитца, имевшего гораздо больший вес в земном Пандемониуме, нежели любой из Поводырей. Ссориться с ним было бы неблагоразумно даже Генеральному Поводырю.
— Не хотелось бы утруждать вас деталями операции, — сухо сказал второй по влиянию «человек» после директора в системе Интерпола. — Нам очень помогла информация Охотника, на которого вы так… э–э, ополчились.
— Есть за что! — боднул воздух лбом Владыка.
— Понимаю, и тем не менее после вмешательства русского экзора в его операцию…
— «Революцию свиста», — пренебрежительно оскалился Владыка.
— Идея была хорошая. Но ему помешали.
— Это вы должны были помочь ему.
— Подвел южно–азиатский координатор, я с ним уже разобрался. Охотнику всё же удалось вычислить трёх русских экстрасенсов, работающих на ФСБ и присутствующих в Алма–Ате. Одного из них мы скоро возьмём. Через него выйдем на начальника пси–центра ФСБ Вьюгина, а через него — на координаторов «Триэн». Всё просчитано.
— Не ошибитесь, Свисс–Иллеш, это вам дорого обойдётся. Вы уже совершили немало ошибок, ещё одна может стоить вам карьеры.
— Это о каких ошибках вы говорите? — оскалился Гловитц.
— Да хотя бы о ситуации на Луне. Зачем вы обстреляли русский лунник «Русь» во время его спасательного рейса?
— Приказ отдал ваш предшественник. Я был против.
— Теперь русские знают, что на Луне кто–то есть. И начнут изучать её ускоренными темпами. Результат вы уже знаете, они нашли базу.
— Базу мы уберём.
— Поздно, дорогой Свисс–Иллеш. Вы, как никто другой, должны понимать цену подобным ошибкам. Я думал, вы опытней.
— Не первый год сижу в этой шкуре, — повёл плечом Гловитц, намекая на тело человека. — Я не ошибусь. Один вопрос.
— Да? — оглянулся шагнувший было прочь Владыка.
— Кто возглавляет команду ликвидаторов, посланную в Россию?
— Зачем вам это знать?
— Мы будем заниматься по сути одним и тем же делом. Хотелось бы скоординировать действия, чтобы не помешать друг другу.
— Я подумаю, нужна ли вам эта информация или нет. Если понадобится, я свяжу вас напрямую.
Лейборист исчез, включив В–портал.
Гловитц оглядел зал, производящий своими необустроенными сотами гнетущее впечатление. На мгновение приобрёл крокодилью форму, истинную форму рептилоида, и взгляд его длинных прозрачно–зелёных глаз наполнился дымящейся угрозой.
* * *
Кличку Джокер он придумал себе сам, когда Вьюгин знакомил его с обязанностями «экстрасенса на побегушках». В миру его знали под именем Сильвестра Первицкого.
В конце восьмидесятых прошлого века он окончил юридический факультет МГУ, но по специальности проработал всего два года, после чего ему предложили работать в милиции. Но не оперативником или юристом, а сотрудником, способствующим поимке насильников и убийц с помощью иных методов. К тому времени он уже мог «видеть невидимое», хотя и не участвовал в телевизионных шоу типа «Битва экстрасенсов», и пользовался успехом у приятелей, терявших часы, кольца, документы и кошельки с деньгами. Находил почти всё, на что наконец и обратил внимание давний знакомый Сильвестра Афанасий Вьюгин, тогда ещё капитан ФСБ. Он же посоветовал ему применить свои способности и на другом поприще.
— Это на каком же? — скептически заинтересовался Сильвестр.
— На криминальном, — серьёзно ответил Вьюгин; он вообще был очень серьёзным и ответственным человеком.
— Искать ворованное? — хмыкнул Сильвестр.
— Ворованное с успехом ищут другие люди, специально обученные, а ты мог бы помочь искать пропавших людей, а то и бандитов, убийц, насильников. Могу свести с кем надо. Или не нравится перспектива?
— Думаешь, мне это надо?
— Думай сам.
Сильвестр честно думал два дня. И согласился. Так он начал работать на угрозыск, а потом и в отделе МУРа по особо тяжким преступлениям. Через год, имея богатый опыт работы с криминальным миром, зная все его сильные и слабые стороны, он перешёл в «контору», опять же — следуя совету Вьюгина, уже ставшего к тому моменту майором и начальником отдела по изучению психофизических феноменов.
Работа на «контору» оказалась гораздо более интересной и разнообразной.
Приходилось искать не бандитов, а разведчиков за рубежом и шпионов в родном Отечестве, оберегать новейшие подводные лодки и суперсовременные космические корабли, спасать людей, попавших в беду, и предвидеть изменения социальной обстановки в том или ином регионе России. Преимущественно — на Северном Кавказе и в Краснодарском крае.
После командировки в Алма–Ату, где команда Вьюгина помешала разработчикам «революции свиста» довести дело до конца, Джокер попросил у Афанасия отпуск. Он действительно устал и нуждался в отдыхе, моральном и физическом. А так как задумывался план отпуска давно, то есть путёвка была куплена заранее, выбран район вояжа — остров Тенерифе, то и полетел он туда практически на второй день после возвращения из Алма–Аты.
Полетел один, поскольку был не женат, а подругу Диану брать с собой не захотел. Уж очень настойчиво она добивалась семейной жизни, уговаривала его сыграть свадьбу, и полёт вдвоём на Канары восприняла бы как первый шаг к осуществлению мечты. А он, честно говоря, жениться пока не спешил, несмотря на то что Диана была симпатичной девушкой, хотя и склонной к полноте.
Впрочем, и он уродом не был: метр семьдесят девять, рыжеватая аккуратная «шкиперская» бородка, разноцветные глаза, упрямая складка губ, достаточно широкие плечи. Мужик на пять с минусом, как он иногда шутил в кругу друзей: меньше того, чего хотелось бы, но больше того, чего заслуживал. Короче, жить можно и с такими данными, жениться нам ещё рано, так что полетели, друг Сильвестр (спасибо папаше за имя), на Канары.
Словечко «Канары» почему–то ассоциировалось со словом «нары», но об этом он старался не думать.
Семнадцатого сентября самолёт компании «Российские авиалинии» после одиннадцатичасового перелёта доставил Джокера в аэропорт «Рейна София» на Тенерифе, на южной оконечности острова.
Зная, где располагается отель «Плайя де лас Америкас», он не стал дожидаться трансферной маршрутки, собиравшей всех пассажиров до отеля, взял такси и уже через час был в отеле.
Здесь его ждал однокомнатный «сингл», где Джокер и поселился, с удовлетворением почувствовав себя «белым человеком». Русских туристов здесь было немного, их уважали, в отличие от средиземноморских курортов, и обхождение проявлялось во всём.
В этот день он никуда не поехал, оглядывался, с подключением экстрасенсорики.
Позагорал на пляже, с опаской оценивая чёрный песок; все пляжи острова были покрыты этим вулканическим песком чёрного или тёмно–серого цвета. Обошёл территорию отеля, заглянул в бар на берегу океана, под парусом, в ресторан «Джардин», посидел вечером на веранде, опять же на берегу океана, заворожённый его бесконечностью и блеском, и пошёл спать.
Одиноких девушек в отеле хватало, и многие с интересом к нему присматривались, однако Сильвестр дал себе слово не знакомиться «без сопутствующих обстоятельств» и слово сдержал.
Наутро он сел в автобус и поехал в столицу Тенерифе — Санта–Крус. Хотелось посмотреть на столичные достопримечательности, описанные в красочных рекламных буклетах, а по пути полюбоваться на центральный вулкан острова, создавший, по сути, весь его горный облик.
Столица его разочаровала, несмотря на обилие магазинчиков, кафе, ресторанов, бутиков и парков с великолепными коллекциями кактусов.
Вулкан, наоборот, порадовал своей величественностью и грозным молчанием. На гору туристов не пускали, близилась зима, вершина укрылась снегом, но и с подножия вулкан впечатлял рисунком застывших лавовых потоков и формой утёсов. Тем не менее экскурсией Сильвестр остался доволен и вечером с хорошим настроением посидел в ресторане отеля, потягивая вполне приличное местное вино.
Неожиданно к нему подсела красивая брюнетка в короткой юбочке и полупрозрачной маечке, натянутой на высокой груди. Карие глаза её призывно мерцали.
— Вы ирландец? — спросила она по–английски.
— Почему ирландец? — удивился он, отвечая также по–английски.
— Все ирландцы рыжие и носят шкиперские бородки.
— Не думаю, что все. Но я русский.
— Русский? — теперь уже удивилась незнакомка. — Русские так себя не ведут.