— Вон! — прошипел человек в красном капюшоне, касаясь его плеча и показывая за деревья. — Вон там!
Локон поднял лук, всматриваясь во тьму.
— Я не… Ах! — Была обжигающая боль под рёбрами, и он разжал тетиву, стрела бесполезно вкрутилась в землю. Снова обожгла боль, и он опустил взгляд и увидел, что человек в красном капюшоне ударил его ножом. В грудь, по самую рукоять, и рука потемнела от крови.
Локон схватил его за грудки, скручивая рубаху.
— Что… — Но в нём не осталось дыхания закончить вопрос, и, похоже, вдохнуть ещё раз уже не выйдет.
— Прости, — сказал человек, морщась при следующем ударе.
Красная Шляпа коротко огляделся, убеждаясь, что никто сюда не смотрит. Видимо так и есть — ребята Железноглава слишком увлечённо сматывались из рощи вверх по склону, в направлении Детей. И, скорее всего, большинство — в обмараных штанах. Он бы поржал над этим зрелищем, если бы не работа, которая ему только что выпала. Он опустил убитого, ласково потрепав по груди, когда глаза того потускнели, сохранив всё тот же слегка недоумённый, слегка рассерженный вид.
— Прости, что так вышло. — Жестокий конец для человека, всего лишь старательно выполнявшего своё задание. Выполнявшего лучше всех — ведь он оставался, когда все остальные удрали. Но такова война. Порою ты оказываешься в выигрыше, когда хуже делаешь своё дело. Это злое ремесло, и рыдать тут бестолку. Слезы никого не отмоют добела, как говаривала Красной Шляпе его престарелая матушка.
— Девять Смертей! — пронзительно заверещал он, так надсадно и сломленно ужасом, как только сумел изобразить. — Он здесь! Здесь! — Затем он издал вопль, вытирая нож о куртку парнишки, всё еще высматривая среди теней признаки ещё чьей-нибудь нерешительности, но больше таких признаков не было.
— Девять Смертей! — заревел кто-то сзади, не далее чем в дюжине шагов. Красная Шляпа повернулся и встал.
— Можешь передохнуть. Они ушли.
Из теней вынырнуло серое лицо Ищейки, в руке свисал лук со стрелами.
— Как, все что-ли?
Красная Шляпа указал на труп — дело своих рук.
— Почти.
— Кто бы мог подумать? — Ищейка присел рядышком, позади из-за деревьев выползали его парни. — Имя мертвеца делает за тебя всю работу.
— Ага, а ещё хохот мертвеца.
— Колла, возвращайся и передай Союзу — роща свободна.
— Айе. — И один из них помчался, скрываясь в роще.
— Как там дела впереди? — Ищейка перескочил через бревно и подкрался к деревьям, не высовываясь ни на шаг. Он, Ищейка, всегда настороже, всегда бережёт людские жизни. Бережёт жизни обеих сторон. Редкость для боевого вождя, и весьма похвальная, ведь знаменитые песни в основном дудят о выпавших кишках и всём таком прочем. Они присели на корточки в подлеске, в густой тени. Хотелось бы знать Красной Шляпе, сколько они так просидели в тени, в подлеске, во всех промозглых уголках Севера. В общей сумме недели, не меньше. — С виду не очень, да?
— Нет, не очень, — ответил Красная Шляпа.
Ищейка проскользнул вперёд, к опушке, и снова присел за укрытием.
— И отсюда не лучше.
— И так и есть на самом деле, да?
— В общем, да. Но человек живёт надеждой.
Обстановка не была многообещающей. Ещё парочка яблонь, один-два колючих куста, а дальше круто вверх выступал голый бок холма. Несколько беглецов всё ещё преодолевали травянистый склон. Дальше, как только солнце начало проливать свет на мир, проявилась ломаная линия рвов. Выше над ними обветшалая стена, что опоясывала Детей, а ещё выше — сами Дети.
— Само собой, доверху напичканы ребятами Железноглава, — пробормотал Ищейка, как раз озвучивая мысли Красной Шляпы.
— Айе, а Железноглав — хрен упёртый. Прицепится, фиг же его отгонишь — всегда так было.
— Как оспа, — заметил Ищейка.
— Такой же желанный гость.
— Сдаётся, чтобы попасть наверх, Союзу потребуется большее, чем мёртвые герои.
— Сдаётся, маленько живых им не помешает.
— Айе.
— Айе. — Красная Шляпа заслонил глаза ладонью, слишком поздно спохватившись, что заляпает кровью пол-лица. Он приметил громадного детину, стоящего у рва ниже Детей, крича на отставших. Расслышал его рёв. Пусть не слова — но голос говорил о многом.
Ищейка ухмылялся.
— Голосок-то не радостный.
— Не-а, — сказал Красная Шляпа, тоже ухмыляясь. Как говаривала его престарелая матушка, нет слаще музыки, чем стон отчаянья врага.
— Ссыкливые, бля, уебаны! — выбранился Айриг и пнул по жопе последнего из них — идущего, согнувшись и задохшись от подъёма. Тот упал прямо в жижу лицом. По сравнению с тем, что он заслужил — поблажка. Повезло, что он отведал Айригова сапога, а не секиры.
— Уёбищные, бля, ссыкуны! — взвизгнул Выдержка и тоже пнул ссыкуна по жопе, как только тот попытался встать.
— Бойцы Железноглава не бегут! — рявкнул Айриг, ударил ссыкуна ногой в бок и перевернул его.
— Бойцы Железноглава не бегут! — И Выдержка ударил парня по яйцам, когда тот попытался отодвинуться. Боец завизжал.
— Но там, внизу, Девять Смертей! — вскричал другой, с молочно-белым лицом и глазами, широкими, как очко выгребной ямы. Он съёжился от ужаса, прям как маленький. Тревожный бормоток сопроводил это имя, всколыхнув парней, ожидавших за рвом. — Девять Смертей. Девять Смертей? Девять Смертей. Де…
— Нахуй, — прорычал Айриг. — Девять Смертей.
— Айе, — прошипел Выдержка. — Нахуй. Пошёл он на хуй, хуйло!
— Ты его хоть видел?
— Э-э… нет, то есть, сам я нет, но…
— Коль он не сдох, а он сдох, и коль у него есть кости, а у него их нет, пущай приходит сюда. — И Айриг приблизился к бойцу и пощекотал его подбородок шипом на конце своей секиры. — И разбирается со мной.
— Айе! — Выдержка едва не верещал, на висках проступили взбухшие жилы. — Пускай приходит сюда и разбирается с… с ним! С Айригом! Вот так-то! За побег Железноглав велит вас, мудаков, повесить! Как он, сука, Гнутого повесил, и вскрыл ему брюхо за измену, пиздец вам настал, готовьтесь! Готовьтесь, бля, а мы…
— Ты, значит, вот так решил помочь? — перебил Айриг.
— Извиняюсь, вождь.
— Хотите имён? Там, наверху, на Детях, Кайрм Железноглав. А за его спиной, на Героях, Щелкунчик Вирран, и Коль Трясучка, и сам, ети вашу мать, Чёрный Доу, коли на то пошло…
— Там, наверху, — пробормотал кто-то.
— Кто сказал? — взвизгнул Выдержка. — Кто тут пиздеть научился…
— Тот, кто выстоит, — Айриг поднял секиру и потрясал ею при каждом слове, поскольку часто замечал, что секира добавляет остроты даже самым тупейшим доводам, — кто выполнит свою задачу — тот займёт почётное место у костра и своё место в песнях. Тот, кто сбежит с этой самой точки… прекрасно, — и Айриг харкнул на скрючившегося у своего сапога труса, — я не стану беспокоить Железноглава и требовать правосудия. Я предам его топору, и дело с концом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});