На что-то ещё, кроме мимолётного взгляда не было сил. Вне непосредственной опасности его тело обмякло. Он немного постоял, свесив руки на колени. Грудь отяжелела, с каждым вдохом чудесная кираса неприятно сдавливала живот. Проклятая штуковина больше ни хрена не сидит как надо. Никогда ни хрена не сидела.
— Северяне откатываются назад! — прозвенел в ушах Челенгорма чудной фальцет Горста. — Скорее в погоню!
— Генерал! Мы должны перегруппироваться. — Один из дивизионного штаба, доспехи в каплях росы. — Мы далеко оторвались от второй волны. Чересчур далеко. — Он жестом указал в сторону скрытого усиливающимся дождём Осрунга. — И конница северян атаковала Старикский полк, те увязли справа от нас…
Челенгорму удалось подтянуться и выпрямиться.
— Адуанские добровольцы?
— Всё ещё в роще, сэр!
— Мы удаляемся от подмоги… — вторил другой.
Горст сердито отшил их взмахом, голосок-дудочка нелепо контрастировал с его кроваво-пятнистым обличьем. Он даже нисколько не казался задохшимся.
— В задницу подмогу! Дело пошло, продолжим!
— Генерал, сэр… полковник Винклер погиб, люди устали, мы должны приостановиться!
Челенгорм уставился на вершину, закусив губу. Ловить момент или обождать поддержки? Он рассмотрел копья северян на фоне затемнённого неба. Оживлённое, в красных крапинках, лицо Горста. Чистые, встревоженные лица своих штабных. Он поморщился, посмотрел на пригоршню тех бойцов, что сейчас при нём, и покачал головой.
— Мы немного побудем здесь, подождём подкреплений. Упрочим нашу позицию и наберёмся сил.
У Горста появилось выражение лица мальчишки, которому сказали — в этом году щенка у тебя не будет.
— Но, генерал…
Челенгорм положил руку ему на плечо.
— Я разделяю вашу тягу, Бремер, поверьте, но не все могут бежать без остановки вечно. Чёрный Доу подготовился, он хитёр, и этот отход мог быть лишь уловкой. Я не хочу, чтоб он оставил меня в дураках во второй раз. — Он присмотрелся к небу — тучи над ними неумолимо наливались гневом. — Погода против нас. Как только мы наберём численность, обязательно наступаем. — По идее, ждать не долго. Солдаты уже текли рекой через стену, плотно закупоривая каменный круг.
— Где Реттер?
— Здесь, сэр, — отозвался парнишка. Он выглядел бледным и испуганным, как, впрочем, и все они.
При виде него Челенгорм улыбнулся. Перед ним, несомненно, стоял герой.
— Играй сбор, мальчуган, и готовься к скорому наступлению…
Им нельзя лезть очертя голову, но также нельзя позволить перехватить инициативу. Это их единственный шанс на искупление. Челенгорм жадно уставился на Героев под перезвон дождя по шлему. Совсем-совсем близко. Последние северяне ползли по склону к вершине. Один приостановился, оглядываясь назад сквозь капли дождя.
Железноглав хмуро глядел назад, на Детей, уже кишащих союзными солдатами.
— Блядь, — прошипел он.
Его ранило так поступать. Его имя добыто в боях и полито кровью, ибо он никогда не сдавал своих позиций, но в боях, обречённых на поражение, ему бы его не добыть. Он не собирался вставать против мощи Союза с одними только собственными людьми, чтобы потом другие высморкали носы и сказали — Кайрм Железноглав умер храбро. Нет у него желания пойти по стопам Белобокого иль Малорослика со Стариком Йолем. Все они умерли храбро, и кто теперь, в наши дни, поёт об этих бедолагах?
— Назад! — утробно ревел он последним своим, ведя их промеж натыканных кольев вверх, к Героям. Стыдно показывать спину врагам, но лучше взгляды в спину, чем копья в грудь. Если Чёрному Доу охота драться за этот никчемный холм и эти никчемные камни, пускай повкалывает сам, своими никчемными руками.
Хмурясь, он побрёл в гору под разошедшимся дождём, в проём во мшистой стене, что окаймляла Героев. Он шёл не спеша, расправив плечи и подняв голову, надеясь, что народ подумает, что всё так и задумывалось, и он нисколечки, не позорно, не струсил…
— Так, так, так. Это кто ж у нас оказывается удрал от Союза, неужто Кайрм Железноглав? — Кто же, как не Глама Золотой, надутое членище, с большой, пухлой улыбкой на большом, опухшем лице, облокачивался на один из громадных камней.
Мёртвые, как же Железноглав ненавидел эту гниду. Эти большие, надутые щёчки. Усы, точно пара жёлтых слизней, над жирной верхней губой. При встрече с ним кожа Железноглава покрывалась мурашками. От вида этого воображалы ему хотелось вырвать себе глаза.
— Отходим назад, — прорычал он.
— Показываем зад — вот как я бы это назвал.
Раздалась пара хохотков — и оборвалась, когда Железноглав двинулся вперёд, ощерив зубы. Золотой осторожно шагнул назад, сузившиеся глаза рыскнули на обнажённый меч Железноглава, рука, приходя в готовность, опустилась на собственную секиру.
Затем Железноглав остановился. Он добыл себе имя не тем, что позволял гневу водить себя за нос. Существует правильный способ сводить счёты, и подходящее время, и оно не сейчас — в равных условиях, на виду у всевозможных свидетелей. Нет. Он выждет своего часа и обеспечит себе удовольствие наверняка. Поэтому он вымучил улыбку.
— Не все достигли твоих высот храбрости, Глама Золотой. Не спорю, нужны кости, чтоб как ты, своей собственной харей, суметь избить чей-то кулак.
— Я-то хотя бы сражался, чё, нет, блядь? — огрызнулся Золотой, вокруг него ощетинились его карлы.
— Если можно назвать сражением, когда кто-то просто падает с лошади и бежит, сломя голову.
Очередь Золотого щерить зубы.
— Давай, расскажи мне, как бегут сломя голову, трусливый…
— Хорош! — Слева от Чёрного Доу стоял Кёрнден Утроба, справа — Коль Трясучка, позади — Щелкунчик Вирран. А ещё — целая толпа карлов: тяжело вооружённых, тяжёло потрёпанных былыми боями и с тяжелой злобой на лицах. Дружина наводила страх — но лицо Чёрного Доу было страшнее. Он окостенел от ярости, глаза выперли и набухли так, словно готовы лопнуть. — Значит, вот что в наши дни сойдёт за названных? Два больших громких имени, а под ними-то — два сосунка с глазами на мокром месте? — Доу свернул язык и смачно плюнул в грязь между Железноглавом и Золотым. — Рудда Тридуба был упрям, как хер, а Бетод был хитёр, как хер, а Девять Смертей был злобен, как хер, о том ведают мёртвые. Но я тоскую по тем временам. Вот те — были мужики! — Последнее слово он проревел Железноглаву в лицо, брызжа слюной и заставляя всех содрогнуться. — Они говорили — они, в рот вас ебать, делали!
Железноглав решил, что сейчас лучше всего предпринять второе срочное отступление. И не отводил глаз от оружия Чёрного Доу — на случай, если понадобится отступать ещё более срочно. На этот бой он стремился не больше того, с Союзом. Даже меньше, если уж на то пошло, но, на счастье, Золотой не устоял перед искушением сунуть свой сломанный нос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});