Он урвал быстрый взгляд назад, пока пони выкарабкивался из воды на маленький песчаный островок, на одном из концов которого скопился ворох выбеленного плавника. Отмели переполнены солдатами, мерно ступающими то по щиколотку, то по колено, а местами даже по пояс в воде. Сзади длинный берег весь целиком покрыт рядами пехоты, ожидавшей своей очереди, и ещё больше только-только показывалось позади них из-за бровки. От этой картины Реттер почувствовал себя посмелее — среди такого-то множества. Пускай северяне убьют сотню, даже если убьют тысячу, всё равно останутся другие тысячи. Честно говоря, он не был уверен, сколько это — тысяча, одно ясно — много.
Затем ему пришло на ум, что всё это прекрасно, если только ты не один из той тысячи, которую свалят в яму, в ином случае всё становится не прекрасно вовсе. Особенно, раз, как он слышал, гробы полагаются только офицерам, а ему совсем не хотелось лежать, вдавленным в сырую землю. Он окинул дёрганым взглядом рощи, встрепенувшись снова, когда стрела лязгнула о щит в дюжине шагов.
— Не отставай, боец! — окликнул Челенгорм, пришпоривая коня на следующую полосу гальки. Они уже на полпути через отмели, громаднейший холм ещё круче нависал над деревьями прямо по ходу.
— Сэр! — Реттер заметил, что обхватил себя за плечи, вжимаясь в седло, превращаясь в как можно меньшую цель. Осознал, что выглядит трусом и через силу выпрямился. На том берегу он разглядел людей, суетливо перебегавших через клочки низкорослых кустов. Косматые люди с луками. Враги, понял он. Застрельщики северян. Так близко, что можно закричать, и тебя услышат. Так близко, что немного глупо. Как игра в разбойников, в которую раньше он играл за сараем. Он выправился, заставил себя отвести назад плечи. На вид они совершенно также напуганы, как и он. Один, с белобрысой чёлкой, припал на колено и выпустил стрелу, которая, никому не навредив, вошла в песок как раз перед первой шеренгой. Затем он развернулся и поспешил к рощам.
Локон, пригибаясь, нырнул под деревья вслед за остальными, низко согнувшись, побежал в гору сквозь пахшую яблоками тьму. Он перепрыгнул замшелые бревна и привстал на коленях с другой стороны, всматриваясь на юг. Солнце едва-едва взошло, и в рощах густели тени. С обеих сторон от себя он замечал отсверки металла, воины прятались длинной цепочкой меж деревьями.
— Они идут? — спросил кто-то. — Они здесь?
— Идут, — ответил Локон. Может, он и бежал последним, но гордиться тут нечем. Их потрясло сущее множество этих ублюдков. Как будто сама земля состоит из людей. Изрыгает их. Едва ли казалось стоящим сидеть на берегу, где из укрытия только низенький кустик-другой — со всего лишь несколькими дюжинами стрел против всей этой громады. Бессмысленно — точно выйти против роя пчёл с иголкой. Здесь, в рощах, место получше, чтоб испытать их в деле. Железноглав с этим наверняка согласится. Локон до чёрта надеялся, что согласится.
На обратном пути с ними смешались какие-то ребята, которых он не знал. Высокий бывалый воин сидел на корточках рядом с ним, в пестрой тени. Скорее всего, один из людей Золотого. В большинстве случаев, промеж солдат Золотого и Железноглава не лежало особой любви. Не больше, чем промеж самими Железноглавом и Золотым, короче — хуй да нихуя. Но прямо сейчас у них есть и другие заботы.
— Видишь, сколько их там? — пролепетал кто-то.
— Чёртовы сотни.
— Сотни и сотни и сотни и…
— Мы здесь не собираемся их останавливать, — прорычал Локон. — Мы их замедлим, кое-кого завалим, заставим призадуматься. Потом, когда настанет пора, отступим назад к Детям.
— Отступим, — повторил кто-то, выговаривая так, словно это лучшая услышанная им в жизни мысль.
— Когда настанет пора! — рявкнул Локон через плечо.
— С ними и северяне, — сказал кто-то, — вроде кто-то из парней Ищейки.
— Суки, — зарычал кто-то.
— Айе, суки. Предатели. — Человек в красном капюшоне сплюнул через плечо. — Говорят, с ними видели Девять Смертей.
Наступила тревожная тишина. Это имя не потворствовало ничьей храбрости.
— Девять Смертей вернулся в грязь! — Локон поёрзал плечами. — Утонул. Чёрный Доу его убил.
— Наверно. — Человек в красном капюшоне смотрел на него мрачно, как могильщик. — Но, говорят, он здесь.
Тетива прозвенела прямо над ухом Локона, и он крутнулся.
— Какого…
— Прости! — Молодой боец с дрожащим луком в руке. — Я не хотел, просто…
— Девять Смертей! — Донеслось до них от деревьев слева — дикий вопль, надрывный, устрашающий. — Девять… — Он оборвался визгом — протяжным и угасшим в рыдающем вздохе. А потом взрыв дикого хохота из рощи впереди, от которого ворот заколол потную шею Локона. Животный звук. Дьявольский звук. Все припали, сжались на несколько растянувшихся мгновений — замолкшие, неверящие, глядящие во все глаза.
— Ну его нахер! — воскликнул кто-то, и Локон повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из парней убегает прочь между деревьев.
— Не стану я драться с Девятью Смертями! Не стану! — Малый отодвигался назад, раскидывая листья.
— Назад, твари! — взбеленился Локон, взмахнув луком, но уже слишком поздно. Его голова дёрнулась от нового клокочущего вопля. Не разобрать, откуда он долетел, но на слух — явно из ада.
— Девять Смертей! — донёсся рёв из мрака с другой стороны. Ему показалось, что он заметил среди деревьев тени, может отблески стали. Другие бегущие — справа и слева. Бросают отличные укрытия за брёвнами — ни разу не выстрелив, не обнажив клинка. Когда он повернулся обратно, большинство его парней уже показывало спины. Один даже потерял колчан, зацепившийся за кусты.
— Трусы! — Но поделать Локон ничего не мог. Вождь способен пинком загнать в строй одного-двух пацанов, но когда все они просто встают и удирают — он беспомощен. Глаза заметались по сторонам, выхватывая то одну промелькнувшую полоску, то другую — изломы ветвей и тени изломов ветвей. Девять Смертей мёртв, все об этом знают. Вот только, а что, если нет?
— Я никого не вижу! — руки тряслись, ну и похер, Девять Смертей лишь человек, и стрела убьёт его, точно как и любого другого человека. Просто человек, и от одного человека Локон не побежит, пускай тот и крут, как в рот их ебать. Пускай тикают все остальные, пускай что угодно. — Где он?
— Вон! — прошипел человек в красном капюшоне, касаясь его плеча и показывая за деревья. — Вон там!
Локон поднял лук, всматриваясь во тьму.
— Я не… Ах! — Была обжигающая боль под рёбрами, и он разжал тетиву, стрела бесполезно вкрутилась в землю. Снова обожгла боль, и он опустил взгляд и увидел, что человек в красном капюшоне ударил его ножом. В грудь, по самую рукоять, и рука потемнела от крови.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});