— Они должны были позвонить, как доберутся, — трагичным шёпотом произнесла мама, — а не звонят.
— Может там сигнал плохой, — неуверенно предположил папа и, деликатно кашлянув, отвёл глаза в сторону. — Не волнуйся, Анюта, Гена же сказал, что с ними будет Сава. И девочка эта его тоже на меня очень положительное впечатление произвела…
— Какая девочка? — спросил кто-то заледеневшим от ярости голосом, и Диметруиш с удивлением понял, что этим кем-то был он сам.
— Которая живёт с ним. Ну, с Савелием, — торопливо объяснила мама, лучась доброжелательностью, — беленькая такая, Мария…
— Живёт с ним?..
— Э-э-э… — женщина поняла, что происходит что-то неладное, когда в окнах задрожали стёкла. — Или не живёт… Я не совсем поняла. Там какая-то страшная тайна. Какая-то дикая любовь… Геночка сказал только, что это всё чудовищный секрет и поэтому…
— А куда, говорите, они на гастроли поехали? — перебил Базиль, опуская руку на плечо своего не в меру вспыльчивого товарища.
— Так в Старое Село, — улыбнулась женщина, и не подозревавшая о том, что профессор Шахевич только что спас её дом от спонтанного возгорания. — Это…
— Я знаю, где это, — кивнул старший демон и нахмурился, — но хоть убейте, не пойму, что им там могло понадобиться…
— Вот съездим и узнаем… — проворчал Диметриуш. — Только бы ещё транспортное средство раздобыть. По снам в нашем положении не попутешествуешь…
— Могу вам одолжить свой байк, — предложил владелец травести-клуба. — Если обещаете вернуть его в целости и сохранности. Видите ли, нас многое связывает с нашей Сьюзи. Правда, Анюта?
Отец Гены нежно посмотрел на свою супругу и улыбнулся.
— Сьюзи? — осторожно уточнил Диметриуш, не смея надеяться.
— Suzuki. Это не спортбайк, конечно. Мы его покупали из расчёта, что будем вместе с Анютой гонять… Но четыреста пятьдесят при большом желании из него можно выжать.
Услышав эту цифру, Базиль Шахевич откровенно побледнел и взволнованно посмотрел на Диметриуша.
— Это просто фантастика! — счастливо выдохнул тот и подумал: «Нет, какой же всё-таки у меня замечательный и совершенно полезный секретарь! Надо будет ему зарплату повысить!».
Глава 31, в которой "Голубая устрица" заменяется женским монастырём
Рассказывать о том, какими глазами посмотрел на нас Савелий, когда понял, в каком виде мы предлагаем ему выйти из дома, я не стану. Уточню лишь, что он обиженно глянул на меня и пробормотал:
— Вот от вас, Мария Ивановна, не ожидал!
Я пожала плечами и перевела взгляд на Гену, который любовно разглаживал шикарное вечернее платье в пол. Меня в него можно было завернуть в два слоя. И ещё на капюшон бы осталось немного, а Савелий в этом, полагаю, смотрелся бы… импозантно. Элегантно и, пожалуй, внезапно.
— Гена, а ты уверен, что именно этот наряд идеально подойдёт для визита в женский монастырь? — с сомнением спросила я.
Гена вздохнул и с сожалением поджал губы. А затем вдруг мечтательно зажмурился и тихо-тихо признался:
— Очень хотелось посмотреть, как оно будет смотреться на Саве, — и боязливо оглянулся, справедливо опасаясь, что Сава за такие мысли может и в глаз дать.
— Не будем рисковать твоей жизнью, — предложила я и извлекла из бездонного чемодана симпатичнейший спортивный костюмчик, а также чёрные лакированные лодочки с золотыми бабочками на пятках и совершенно невероятного размера. Я подумала, что если у этого шедевра сапожного искусства отломать каблуки, то я могла бы их использовать зимой вместо снегоступов. А если к ним приделать колёсики, то — как скейт-борд. Ни первым, ни вторым я пользоваться не умела, поэтому задумчиво засунула руку в правую туфлю и удивлённо присвистнула, когда она вошла в неё по локоть. Причём пальцы в кулак я при этом не сжимала.
— Ты что делаешь? — поинтересовался Гена, и я, смущённо покраснев, пробормотала:
— Над образом тренера размышляю.
Про тренера мне Гена рассказал в первую очередь. Кто-то назовёт это стечением обстоятельств, кто-то элементарным везением. А я скажу, что это знак свыше. Не иначе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И всё потому, что Димкин секретарь, как выяснилось, был страшным поклонником баскетбола. Начиная с дворового и заканчивая играми НБА, а его родители держали маленький музыкальный клуб, где Гена часто подрабатывал барменом. Именно там, стоя за барной стойкой, он и выслушал не вполне трезвую исповедь одного из завсегдатаев заведения, печального архиерея, который, по словам Геннадия был похож на престарелого бассета из-за обвисших щёк и полных вселенской грусти глаз.
Местами невнятный рассказ священнослужителя заставил Гену взглянуть на мир другими глазами. Ибо, во-первых, секретарь открыл для себя, что азарт не чужд и священникам. А во-вторых, узнал, что монашки тоже играют в баскетбол.
Поэтому когда Савелий пришёл к нему, чтобы забрать ноутбук Диметриуша, и с тоскою спросил, не знает ли Геннадий — который, по слухам, знает если не всё, то почти всё — кого-нибудь, кто помог бы выйти на мать-настоятельницу небольшого монастыря на севере страны, а лучше в этот самый монастырь проникнуть нелегально, Гена понял, что пробил его звёздный час, и засиял как стоваттная лампочка, которую запретили ещё лет пятьдесят назад.
Дело оставалось за малым: дождаться, когда давешний священник придёт посмотреть представление и пропустить стаканчик.
— А как называется клуб твоих родителей? — спросила я у Гены тем же вечером.
— «Голубая устрица», — пробормотал Гена, а я покосилась на чемодан, полный женской одежды неженских размеров и подумала, что Гена не похож на того, кто любит носить платья и капроновые колготки. — Это травести-клуб. Сава не сказал?
Сава не сказал. Сава вообще был категорически против того, чтобы я там появлялась, клялся, что шеф открутит ему всё, что можно открутить, и только что на коленях не стоял. Но разве меня это могло остановить? В конце концов, когда ещё я смогу на шару посмотреть живьём на настоящий театр трансвеститов!!!
Я ни секунды не жалела о своём решении, потому что представление мне понравилось. Красиво. Красочно. А главное, очень искренне и очень весело.
И всё бы хорошо, если бы не Гена, который ближе к концу вечера упал за наш столик и трагичным голосом заявил:
— Всё пропало!
Я перепугалась не на шутку и стала оглядываться по сторонам, а Савелий нахмурился.
— Клиент, узнав о том, что у меня есть подходящий баскетбольный тренер, впал в истерику от счастья, но сообщил, что один лишь тренер его не спасёт. Ему нужна ещё и команда. Хотя бы на ближайшие выходные, а потом, говорит, спортсменов можно будет воспитать в своём коллективе…
Мы с Савелием выдохнули и одновременно посмотрели на сцену.
— Гена, — демон задумчиво потёр переносицу, — а сколько в вашей труппе человек?
— Ох, — ответил Гена.
— Ох, — повторил он и испуганно прикрыл рот рукой.
Ещё день мы потратили на то, чтобы собрать людей и купить билеты. Небольшие проблемы возникли с маскировкой Борща. Уж больно он у нас был приметным.
— Ну, ты же демон! — взывала я к Савелию. — Сделай что-нибудь. Какую-нибудь простенькую иллюзию!
Савелий раздражённо рыкнул:
— Машка, но ты же сама информацию по иллюзионистам искала! Должна знать, что я этого не умею.
На помощь внезапно пришёл Геннадий. Он неловко вытер ладони о собственные колени и прошептал:
— Я мог бы помочь.
Савелий изумился и смерил его недоверчивым взглядом:
— Ты?
Я, кстати, тоже не помнила, чтобы Генина фамилия была в списке тех, кто способен на какую-либо, даже самую банальную иллюзию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я незаконнорожденный, — негромко признался Димкин секретарь. — Нас в реестры и атласы не вносят, если вы не знали.
Я не знала.
А Савелий взвыл и стукнул себя по лбу с такой силой, что я испугалась, как бы у него сотрясения мозга не случилось.
— Вот же я баран! — простонал он. — Ладно. С этим по возвращении разберёмся.