Читать интересную книгу "Соглашение - Кирстен Модглин"

откуда-то изнутри.

Однако каждый раз отходил, так и не сказав ни слова. Он не попытался узнать, чем я занималась и как все прошло, хотя все эти вопросы были написаны у него на лице. Вопросы, мучительное желание выяснить все. И в этом было нечто возбуждающее. Мы с Питером столько лет жили вместе, что иногда казалось, будто у нас больше нет друг от друга секретов. До этого самого момента.

А теперь мы оба знали, что у нас снова есть секреты и что это только начало. Я улыбнулась и провела по губам бордовой помадой. Муж опять смотрел на меня, но я сделала вид, будто не замечаю. На самом деле ничего особенно пикантного вчера не произошло, что бы Питер там себе ни воображал. Возможно, поэтому соглашение и сработает – если, конечно, сработает. Потому что в ближайшие несколько дней, а то и недель он будет думать только об одном: что я была с другим мужчиной. Что кто-то другой занял его место, кто-то другой, а не он любит меня. Как знать – может, ревность даст ему стимул поработать над собой.

– Мне сегодня надо на работу пораньше, – нарушил молчание муж. Это были первые слова, прозвучавшие в нашей спальне после звонка будильника в пять утра. – Сможешь отвезти детей в школу?

– Угу, – ответила я, но не кивнула, продолжая красить губы и стараясь не смазать помаду.

Питер шагнул ко мне, и я опустила помаду, закрыла ее и встретила его взгляд в зеркале. К моему удивлению, он положил руку мне на плечо, наклонился и прижался губами к виску.

– Хорошего дня, – прошептал он и выпрямился.

– И тебе, – ответила я, разворачиваясь к нему. – До вечера.

Он кивнул и, не оборачиваясь, пошел к двери. Через секунду муж исчез, и я осталась наедине со своими мыслями, которые безуспешно пыталась отогнать от себя.

Свидание со Стефаном прошло прекрасно. Он заплатил за ужин и напитки, был вежлив и тактичен. Расспрашивал меня о моей работе и рассказывал о своей. Мы поговорили о том, как трудно начать с кем-то встречаться после длительных отношений, а свою покойную жену он упомянул лишь однажды. Когда мы шли к моей машине, Стефан взял меня за руку. Все было просто замечательно.

Но я не поехала к нему. Он не приглашал, но я знала, что не отказался бы, стоило мне намекнуть. Я видела, как его взгляд невзначай скользит по моей фигуре и вырезу платья. Не поймите неправильно, никакого свинства в этом не было. Однако у Стефана очень давно не было женщины, и это бросалось в глаза.

Почему же тогда я не поехала к нему? Он был привлекателен, мил и явно не прочь продолжить. Все дело в том, что я никак не могла избавиться от чувства вины. Не перед Питером – мы оба дали согласие, и уж он-то не будет терзаться виной, когда придет его очередь. Нет, я чувствовала себя виноватой перед Стефаном. Я знала, что это только на одну ночь, и не собиралась встречаться с ним снова. Наше свидание ничего для меня не значило. Просто удовлетворить желание.

Может быть, я ошиблась и он тоже только этого и хотел, но по его расспросам и рассказам о себе у меня сложилось впечатление, что он действительно хотел узнать меня поближе. Он несколько раз повторил, что я первая, с кем он пошел на свидание за долгое время, всего один раз добавив «после смерти жены». Я чувствовала, что для Стефана все серьезно. А я вроде как заманивала его в свои сети. Мне не хотелось стать первой женщиной, с которой он переспит после потери жены и которая разобьет ему сердце, исчезнув навсегда. Это было бы бессердечно. Смысл мероприятия заключался в том, чтобы наладить наши с Питером отношения, и я чувствовала себя скверно оттого, что Стефан оказался невольной жертвой.

Закончив с макияжем, я сбрызнула прическу лаком, еще несколько раз провела щипцами по волосам и надела черные брюки и блузку, довершив наряд жемчужным ожерельем. Потом влезла в свои любимые открытые туфли на каблуке и направилась к двери. Дети уже шумели по всему дому, и передо мной возник Дилан в одних трусах.

– Ты не видела мою зеленую толстовку?

– «Доброе утро, мамочка, как спалось?» – произнесла я с сарказмом.

– Я серьезно! – огрызнулся сын. Кажется, он окончательно разучился говорить без раздражения. – Нигде не могу ее найти. Райли вечно берет мои вещи!

– Ничего я не беру! – Возражение раздалось из-за закрытой двери в спальню слева. Райли распахнул дверь, уже полностью одетый, с недоеденным печеньем в руке. – Мам, я и не прикасался к его барахлу!

– Когда ты последний раз ее надевал? – спросила я Дилана.

– В пятницу, в школу, но я точно помню, что принес ее домой, чтобы постирать, а теперь она пропала.

– А ты в сушилке смотрел – может, она там?

– Нет ее в сушилке, я проверил! – проворчал он, бросая злобный взгляд на брата. – Райли постоянно заходит ко мне в комнату и берет вещи без спроса. Это моя любимая толстовка. Надо ее найти.

– Да не трогал я твою…

– Ладно, мальчики, – прервала я готовую начаться перепалку. – Уже нет времени. Извини, Дилан, но сегодня придется надеть что-нибудь другое. Я найду твою толстовку сегодня вечером, хорошо? Нам пора идти, а то опоздаем.

– Ой, мам, я не могу без нее идти в школу!

– Что ж, тебе же хуже, потому что придется, – отрезала я и пошла по коридору, не дожидаясь продолжения спора. – Поторопись. Через десять минут выезжаем.

Мальчики застонали, но разошлись по своим комнатам, а в коридор вышла Мейзи, уже одетая и готовая к школе, держа в руках три учебника и две библиотечные книги.

– Доброе утро.

– Утро доброе, зайка. Как вчера прошел видеочат? Закончили свой проект?

Она кивнула.

– Да, все сделали. А как твой корпоратив?

– Нормально, – ответила я коротко. – Ты завтракала?

– Овсянки поела. А где папа?

– А, ему сегодня надо было на работу пораньше.

Дочка задумчиво нахмурилась, и у меня мелькнула мысль: а вдруг дети почувствовали неладное? Может, они заметили, что мы с Питером избегаем друг друга? Может, мы негодные актеры и нам не удастся создать видимость того, что все идет как раньше? Сегодня вечером надо рассеять их подозрения, собраться всей семьей.

– Тебе что-то от него нужно?

– А? Да нет, ничего. Просто не видела его сегодня утром.

– Он хотел попрощаться, но, похоже, мы все сегодня опаздываем.

До меня вдруг дошло, что я постоянно оправдываюсь за мужа, словно повинуясь вшитой программе. И вовсе не потому, что Питер уклоняется от отцовских обязанностей, как