Читать интересную книгу Рыцари былого и грядущего. Том II - Сергей Катканов

— Это просто. Бог создал наш мир для любви. Любовь невозможна без свободы, а зло — неизбежное следствие свободы.

— Очень просто, но не очень понятно.

— Любовь, Андрюша, может быть только добровольной. Это разумеешь?

— Безусловно.

— Вот почему Бог создал ангелов и людей свободными. Без свободы не может быть любви. Без свободы даже человека не может быть. Без свободы мы были бы не людьми, а биороботами — бессмысленными существами. Но, поскольку мы свободны, то можем выбрать не любовь, а ненависть, не добро, а зло. Запретить зло можно только одним способом — лишив человека свободы, но тогда в нашем мире не будет любви, а значит — не будет смысла.

— Понял. Свобода — условие любви, а зло — следствие свободы.

— Теперь до тебя, наконец, дошло, почему тамплиеры сражаются со злом, хотя и не имеют надежды его победить? Наша война — проявление нашей любви. Если мы любим Бога, значит, мы любим людей, а если мы любим людей, значит, мы не можем равнодушно смотреть на их страдания. Если кто-то думает, что в тамплиерской войне нет смысла, тогда и в ангельской войне тоже смысла не было. Бог мог и без архангела Михаила нейтрализовать Люцифера. Но Бог даёт нам возможность проявить свою любовь, возможность не щадить себя ради любви, как когда-то Он дал такую возможность ангелам.

— Значит, мы можем выбирать между добром и злом, как между двумя путями?

— Это не два разных пути. Это один путь, по которому мы можем двигаться в двух разных направлениях, либо приближаясь к Богу, либо удаляясь от Него. Не существует «пути зла», существует направление движения удаляющее нас от добра. Так же, как тень не существует, это лишь отсутствие Света.

— Помню, у Булгакова. Воланд рассуждает, что свет невозможен без теней.

— Вот это и есть настоящий сатанизм — объявление тьмы субстанцией равноправной со Светом. Тьма как бы объявляется вторым богом — необходимым началом мироздания. Выходит, что служить злу ничуть не хуже, чем служить добру. Но это ложь. Зла не существует, это лишь отсутствие добра. Выбирающий зло, выбирает пустоту. Злу и служить-то невозможно. Можно не служить добру и получить в награду ничто. Это путаница в терминах. Добро и зло — два равноправных слова, но за ними не стоят два равноправных понятия. Отсутствие чего-либо не есть реальность.

— А ведь, на первый взгляд, идея гармоничного равновесия между двумя взаимодействующими началами выглядит вполне пристойно и респектабельно.

— Таков наш мир — пустота, желая выглядеть респектабельно, одевается в красивые слова. Как человек-невидимка в романе Уэллса должен был во что-то одеться, чтобы его увидели. Современный сатанизм вообще очень хочет выглядеть пристойно. Вот, например, московский сатанист Отари Кондауров утверждает, что «Добро и зло — это два проявления единого мирового начала. Христос и Сатана связаны в одно целое, они делают одно дело. Христос — учитель человечества, а Сатана — экзаменатор».

— На умников-интеллигентов эти слова, может быть, и произведут впечатление, но у меня после встреч с поклонниками Кали и Лилит нет ощущения, что мы с ними делаем одно дело. Кто видел реальную смерть, тот не станет утверждать её равноправие с жизнью.

— Так, мой воин, — виновато кивнул отец Августин.

— А в современном мире много ещё культов, которые не называют себя сатанистами, но таковыми являются?

— Мы очень осторожны с ярлыками, но есть немало явных случаев. Например, культ вуду. В основе вероучения вуду уверенность в том, что от действия злой силы может защитить только ещё более могущественная злая сила. Тут уж без комментариев. Культ вуду знает человеческие жертвоприношения. Этот культ исповедуют более 90 % населения Гаити, а группы есть много где, в том числе и в Москве. К слову сказать, в Москве появились уже и поклонницы Лилит. Некоторые формы шаманизма приобретают отчётливо сатанинские очертания. Есть, например, якутское сказание, согласно которому первый Великий Шаман был противником Бога. Очень характерно в этом смысле выглядит организация «Храм Сета», которая обособилась в 1975 году от лавеевской «Церкви Сатаны». Основатели этой организации предложили называть Сатану «его истинным и древним именем — Сет». Этому утверждению не откажешь в логике.

— Расскажите о тех, кто не только является сатанистами, но и называется таковыми.

— До недавнего времени таких было немного, при этом понятно, что в христианском мире поклонники Сатаны вынуждены были скрываться, и наши представления о них очень неполные. Но кое-что известно. Жила на рубеже XVI–XVII венгерская графиня Элизабет Батори, принимавшая ванны человеческой крови, питавшаяся преимущественно человеческим мясом. В своём родовом замке она была безраздельной хозяйкой и творила, что хотела, но информация о её образе жизни всё же просочилась во внешний мир. Когда стражи порядка проникли в её замок, она как раз пытала своих слуг. Умерла графиня Батори в тюрьме в 1614 году.

К середине XVII века сатанизм стал активно распространяться в Европе, преимущественно — в светских кругах. Тогда и были детально разработаны сатанинские ритуалы. На чёрные мессы сатанистов поставлялись сотни, если не тысячи младенцев. Антон Ла Вей ничего не изобрёл, просто с его именем связан выход сатанизма из подполья. Видимо, во второй половине XX века слуги дьявола решили, что мир вполне созрел для их открытого выступления. Теперь они получили возможность, не скрываясь, называть вещи своими именами, ведь христиан в этом мире почти не осталось.

Итак, в 1966 году бывший циркач Антон Ла Вей заявил о создании «Церкви Сатаны». Он, как и его учитель Алистер Кроули, считал своей главной миссией уничтожение христианства, точнее, того, что от него осталось. Так началось триумфальное шествие сатанизма по Америке и Европе. Вскоре «Церковь Сатаны» прошла официальную регистрацию, уже в марте 1970 года она была принята в национальный совет церквей США. В Пентагоне, наряду с представителями других религий, был представлен главный капеллан «Церкви Сатаны», под руководством которого служили около сотни капелланов-сатанистов, которые обслуживали нужды Вооружённых сил США.

— Вот не знал. Это же просто какая-то шизофрения.

— А в чём тут, Андрюша, собственно говоря, шизофрения? Вспомни «вполне респектабельную» идею о гармоничном равновесии двух противоположных мировых начал. Это наглядное её воплощение: священники Сатаны и христианские священники заседают в американском национальном совете церквей на соседних стульях. Никаких теорий не надо, чтобы понять, что христианин, обсуждающий совместные действия с сатанистами — уже не христианин. И только поэтому сатанист в состоянии выдерживать присутствие рядом с собой этого «христианина». Они, так сказать, сливаются в совместном поклонении пустоте.

— Но неужели массы простых американцев не заявили свой протест?

— А с чего бы? Массы простых американцев воспитаны на незыблемости права каждого человека «исповедовать любую религию или не исповедовать никакой». Исходя из какой идеи они должны заключить, что сатанизм хоть чем-то хуже любой другой религии? Нет у них такой идеи. Время он времени маленькие группы визгливых протестантов закатывают истерики по поводу распространения сатанизма, но американцам свойственно воспринимать это, как естественное проявление конкуренции в религиозной среде.

— Но дело ведь не только в американской идеологии. Неужели не действует чувство здоровой брезгливости по отношению к отвратительной мрази?

— Хорошая постановка вопроса. Может быть, нам ответит сам Ла Вей? Он утверждает: «Сатанизм — это реальная, хотя пока не признанная религия нашего общества. Собственно говоря, мы проповедуем то, что давно стало американским образом жизни. Просто не все обладают мужеством называть вещи своими именами».

— Весьма радикальное утверждение. Вы с ним согласны?

— В принципе — согласен. Модель американского образа жизни — это и есть сатанизм. Вспомним то, о чём говорили выше — зло не есть нечто субстанциональное и самодостаточное, это просто отсутствие добра. Соответственно, реальный сатанизм строится не на поклонении Сатане, а на отрицании Бога. Если же мы исследуем основной набор постулатов американского образа жизни, то станет понятно, что там нет места Богу. Американец может и не отрицать существования Бога, но в его жизни места Всевышнему не находится, вся система ценностей выстроена таким образом, что Бог оказывается просто не нужен. На месте Бога у них пустота — это и есть сатанизм. Поэтому никакого «чувства здоровой брезгливости» у американцев и не возникает, когда они видят, как сатанизм набирает обороты. Среднему американцу может быть решительно наплевать на Сатану, но если в его жизни совершенно нет Бога — он уже сатанист.

— Но это, кажется, не сатанизм, а атеизм.