Читать интересную книгу Рыцари былого и грядущего. Том II - Сергей Катканов

— Кто-то даже сказал, что любая языческая религия — в той или иной степени завуалированный сатанизм.

— Такие обобщения мне как раз не очень нравятся. Ну да: «в той или иной степени». Но очень важно — в какой именно степени. Дико и абсурдно полагать, что до Авраама все религии были языческими, а любое язычество — сатанизм. Если так, то что получается: на протяжении многих тысяч лет все народы служили Сатане, и никто на Земле не знал истинного Бога? Грех даже думать такое.

— А как на самом деле?

— На самом деле Адам вынес из рая традицию поклонения Богу истинному, то есть чистый монотеизм. Эта традиция никогда, вплоть до Христа, полностью не исчезала. Искажалась, но не исчезала. Мы очень мало знаем о религиозных традициях древности, однако можем утверждать, что иные из них являли собой отнюдь не язычество, а искажённый монотеизм, и то — в разной степени искажённый. Есть, например, серьёзные исследования, доказывающие, что религия древних абхазов была не языческой, а монотеистической. И древнегреческая, и древнеегипетская религии несут в себе явные черты поклонения Богу-Творцу, культ которого едва различим, но всё же различим под позднейшими напластованиями, превратившими эти традиции в политеистические. Но эти искажения шли очень по-разному и, собственно, эти традиции в разной степени удалены от Бога, а значит — в разной степени приближены к Сатане.

— А чем принципиально отличается древнегреческое язычество от древнеегипетского?

— Тем, что древние греки не создали культа злого бога, то есть бога — покровителя зла. А египтяне создали такой культ. Это культ бога Сета. Сет изначально был богом пустыни, богом войны, и в конечном итоге стал богом зла. Этот фрагмент древнеегипетской религии — поклонение Сету — фактически чистый сатанизм. В древнегреческой религии тоже было много мерзости, что весьма далеко уводило от Бога истинного, но богу зла, разрушения и смерти греки не поклонялись никогда, то есть их нельзя считать сатанистами. И у египтян всё же сохранялись элементы подлинного Богопочитания в культе других богов, например, Амона-Ра. Фараон Эхнатон к культе бога Атона очень близко подошёл к чистому монотеизму. У египтян религиозные традиции Света боролись с традициями Тьмы, а были в древности религии, полностью основанные на поклонении Тьме, то есть фактически — Сатане. Например, финикийский культ бога Ваала — настоящий, неприкрытый сатанизм. Финикийская религия основана на человеческих, причём — детских жертвоприношениях. Финикийцы регулярно приносили своих детей в жертву Ваалу. На раскопках в Карфагене археологи обнаружили огромное количество детских скелетиков.

— Значит, Катон был прав: «Карфаген должен быть разрушен»?

— Да, у римлян были основания испытывать отвращение к Карфагену, причём, по религиозным мотивам. Разумеется, древнегреческое язычество не надо считать религией Света, и всё-таки это относительно респектабельное язычество. Достаточно вспомнить, какие добродетели выше всего почитались в Риме: верность долгу, готовность к самопожертвованию, целомудрие, любовь к дисциплине и порядку. Такие нравственные качества могут иметь источником только истинное Богопочитание, которое со временем фактически исчезло, но люди ещё оставались такими, какими их сделало поклонение Истине и Свету. Неудивительно, что римляне испытывали отвращение к откровенно сатанинской религии финикийцев.

— А культ Лилит?

— Так же один из древних ближневосточных культов, основанный на детских жертвоприношениях — фактический сатанизм. Такая беспредельная ненависть к детству и к детям может иметь источником только Сатану. Не имеет значения то, что культ Лилит гораздо древнее христианства и не полемизирует с нами. Важно лишь то, что культ Лилит основан на ценностях, диаметральных христианству. Дети духовно чище взрослых, и потому ближе к Богу, а задача любого христианина — приближение к Богу, поэтому дети так ненавистны сатанистам, и древним, и современным. Здесь, в Израиле, есть сатанинские, в собственном смысле, секты, которые во время своих чёрных месс приносят в жертву младенцев. Появился даже свой способ поставки младенцев на чёрные мессы — сатанистка заводит ребёнка от адепта своей секты, вынашивает его и отдаёт на растерзание жрецам.

— Нелюди. Неужели эта практика существует до сих пор?

— Если Ордену стал известен конкретный факт подобного рода, то считай, что это уже не факт, а тенденция.

— В итоге получается прополка сорняков. Сколько бы мы их не вырывали, они всё равно вырастут, потому что корни сохраняются. А удалить корни сатанизма мы не в силах, потому что они — в сердцах человеческих.

— Ты, Андрюша, грамотный стал. Почти мудрый. Но тамплиеры по простоте души не могут равнодушно смотреть на то, что рядом с ними процветает такое зло. Любая прополка, пусть и не искореняет сорняки, но всё же ослабляет их и даёт возможность вырасти добрым растениям. А если мы махнём рукой и скажем: всё бесполезно, пусть царит зло, поскольку оно всё равно неистребимо, значит, наши собственные сердца уже заполонили сорняки. Ты это хотел от меня услышать?

— Да, отче, — грустно улыбнулся Андрей.

— Итак, напомню, о чём мы говорили. Сатанизм — ровесник Сатаны, а не Ла Вея, то есть фактически сатанизм существовал всегда под видом различных языческих систем. Но не любая религия до Авраама уже обязательно язычество, и не любая языческая система уже обязательно сатанизм. Конечно, в языческом мире границы между относительно добрыми и откровенно злыми традициями размыты. Мы же склонны работать по явным, бесспорным случаям. К явно сатанинским можно отнести культы Ваала, Лилит, Сета, Шивы, Кали. Это не исчерпывающий перечень, для того, чтобы его привести потребовалась бы целая монография по истории религии, а я сейчас лишь пытаюсь сформулировать общие принципы.

— Так по каким признакам можно выделить из общей массы язычества сатанинские культы?

— Первый признак — человеческие и уж тем более детские жертвоприношения. Где существует ритуальное употребление крови людей и животных, там тоже явный сатанизм. Ещё один признак — наличие сексуальных ритуалов. Где секс существует в форме религиозного культа, там — сатанизм. Так что поклонение, например, Астарте — сатанизм явный. К слову можно вспомнить древнеримский культ богини Весты и её служительниц — весталок, которые давали обет целомудрия. Конечно, весталок не надо считать почти монахинями, и всё-таки это культ целомудрия и чистоты, а на другом конце — культовая проституция в храмах Астарты, разнузданный разврат, принимающий формы религии. Не надо и объяснять, какая из религиозных традиций стоит ближе к Богу, а какая — ближе к Сатане. Ещё один признак — любая религиозная традиция, основанная на представлении о вечном противоборстве добра и зла, которые представлены двумя различными богами, уже несёт в себе начала сатанизма. Вишну и Шива, Осирис и Сет, Ормузд и Ариман — где есть подобная бинарность, там уже сатанизм.

— Но ведь действительно, добро и зло вечно борются.

— Так да не так. Бог не борется с Люцифером. Они решительно несопоставимы. Это Творец и творение. Бог может без большого труда полностью нейтрализовать Сатану, а Сатана при всём желании не может причинить Богу ни малейшего вреда. Представление о том, что Бог борется с Сатаной — уже сатанизм, потому что позиционирует их, как двух равноправных противников. Собственно, именно из этого, из желания быть равным Богу, и вырос бунт Люцифера. Но никакой войны между Богом и Люцифером никогда не было. Война была между ангелами, сохранившими верность Богу, и теми, что отпали вместе с Люцифером. Не надо только думать, что архангел Михаил с верными ангелами «защищали Бога». Бог в защите не нуждается, и никакая опасность Ему не угрожала. Небесное воинство сражалось, можно сказать, за своё право остаться с Богом. Бог хотел, чтобы они отстояли это право в битве. И наша тамплиерская война — аналог и продолжение той ангельской войны.

— Тут поневоле вспоминается вечный вопрос: если Бог несопоставимо сильнее Сатаны, почему Он не уничтожит Сатану, почему не уничтожит зло?

— Это просто. Бог создал наш мир для любви. Любовь невозможна без свободы, а зло — неизбежное следствие свободы.

— Очень просто, но не очень понятно.

— Любовь, Андрюша, может быть только добровольной. Это разумеешь?

— Безусловно.

— Вот почему Бог создал ангелов и людей свободными. Без свободы не может быть любви. Без свободы даже человека не может быть. Без свободы мы были бы не людьми, а биороботами — бессмысленными существами. Но, поскольку мы свободны, то можем выбрать не любовь, а ненависть, не добро, а зло. Запретить зло можно только одним способом — лишив человека свободы, но тогда в нашем мире не будет любви, а значит — не будет смысла.