class="p1">Многие из пропавших охотников были специалистами по ловушкам. Манкам, капканам, артефактам-силкам и прочим сюрпризам, облегчающим охоту. Кое-что и сейчас здесь осталось — артефакты-ловушки прикреплены к деревьям, манки гнездятся у подножия. Ждут добычу, которая не придёт: кое в чём Трогири не солгал. И раз уж Ты так хорошо распознаёшь магические воздействия… какой-то способ ощущать магию? И почти полное отсутствие следов… почти.
Пальцы ложатся поверх тёплой, твёрдой коры. Под пальцами — царапины.
Трогири просто не счёт нужным уточнить, что Ты часто передвигаешься по деревьям. Царапины едва заметны, можно спутать со следом алапарда… только вот пальцы длиннее и куда гибче.
Отслеживание повадок и определение, кто перед тобой. В вечной игре в «вершину цепи» это так важно. Не сомневаюсь, Ты тоже уже играешь.
Мортах.
Рихард Нэйш улыбается, потому что этого звена нет в его коллекции.
Аталия рассказывала, словно дразнила. Магическая сущность. Зверь, то ли материализованный, то ли призванный из иных, далёких миров. Идеальный убийца. Идеальный защитник. Жаль, она не показывала свои дневники — наверняка в них столько занимательного о встречах с такими. Цикл питания, цикл выделения, манера охоты…
Слабые точки.
«Какие слабые точки есть у тебя, Рихард?»
Улыбка врезается в губы.
«Может быть, скоро мы узнаем это».
Взгляд приходит сверху. И на сей раз — это тот самый взгляд: внимательный, оценивающий, выискивающий — куда нацелить удар.
Цепочка палладарта скользит между пальцами. Рихард Нэйш не спеша вешает сумку на удобный сук. Всё необходимое — с самого начала в карманах и на поясе, и там есть сюрпризы, о да. Но это тот этап игры, где появляется приманка.
Забавно в кои-то веки оказаться в роли экземпляра.
Рихард Нэйш в совершенстве знает, как ведут себя хищники, когда понимают, что на них охотятся. Перетекают из одной отточенно-совершенной позы в другую. Стоят, пытаясь ощутить угрозу, рассмотреть, учуять её. Или пытаются затаиться.
И он прорастает в здешние тени. Сливается со стволами деревьев, застывает возле кустов, поднимая дарт в воздух на уровень глаз (хищник должен пугать клыками). Делает вид, что ощутил опасность, но не знает, где она. Должно быть, примерно так себя и вели охотники, которые были тут раньше.
Разница в том, что он знает.
Мортах идёт поверху. Его нельзя различить — но что-то движется в кронах тейенховых великанов. Перелетает следом огромными прыжками. Не приближаясь. Стараясь остаться незамеченным.
Тоже полагаешь, что игра в «Вершину цепи» не должна заканчиваться слишком быстро? Как мило. Трогири действительно хотел обеспечить себе не только небольшие трофеи, но и зрелищность.
Одно плохо — так действо становится предсказуемым. Сейчас Ты оценишь предполагаемую жертву с высоты и издалека (четверть часа?). Затем начнёшь игру в запугивание (может длиться и несколько часов, в зависимости от изобретательности жертвы). Что потом? Прямая схватка? Тебе ведь наверняка не нравится — со спины или сверху. Ломая шею неожиданно — рискуешь остаться без веселья.
Предсказуемость — вечная проблема жертв и хищников. Из-за чего вторые иногда становятся первыми.
Ты слишком медлишь с фазой наблюдения. Неужели добыча чем-то насторожила? Ах да, Ты же, возможно, ощущаешь магию. Это может стать некоторой проблемой. Если Ты до времени рассмотришь маленькие припасенные козыри. Но с другой стороны — разве то, что Ты сейчас ощущаешь не должно тебя скорее привлекать?
Полчаса скольжения от тени к тени.
Сорок минут. Взгляд от артефактов становится особенно пристальным.
Сорок пять. Это даже как-то скучновато.
Сорок семь…
Рихард Нэйш расслабляет плечи. Лезвие дарта опускается вместе с левой ладонью. Прислониться плечом к тейенху-великану. На виду. В беззащитной позе. Так, словно убедился: опасности нет.
Сорок девять минут.
За спиной раздаётся детский плач. Он тоненький и журчащий — горький звук обиженной, потерявшейся девочки. Плач обрывается жалобным всхлипом — и роща тейенха вымирает вокруг. Смолкают яприли, не подаёт голос гарпия, оборвал рык чем-то недовольный алапард…
Сигнал «Расступитесь, охочусь я», очаровательно.
Время повертеться.
Плач раздаётся теперь слева, и Рихард поворачивается, как это сделал бы любой охотник — пытаясь отследить источник звука. Но между деревьями тейенха нет никого. Только плач ширится и льётся — теперь он вновь сзади.
— Хны-хны-уи-и-и-хы-и-и-хны…
Бедная, заблудившаяся девочка, которую не видно между деревьями. Стоит где-то на грани миров и плачет, плачет о твоей душе, улыбаясь окровавленным ротиком, и в плаче — голод и ликование…
Сзади. Слева. Справа. Сзади. Справа. Дальше. Ближе. Насмешливый, голодный плач то там, то здесь, но никого нет — чуть заметно колышутся ветки. Можно оценить скорость. И тоже закончить с фазой наблюдения.
Размер — примерно с алапарда, повыше, но не такое длинное тело. Вес небольшой, тело сухое, иначе не делал бы такие прыжки. Ловкость, точность, скорость. Ориентируется, предположительно, по всем чувствам плюс магия — задержался над сумкой. Любопытен. Осторожен. Даже слишком осторожен, что странно. Впрочем, у магических тварей свои законы.
Сложно различить, но если вовремя повернуться — можно увидеть, даже не увидеть, а больше почувствовать. Будто бы тень перебегает по земле и стволам.
Словно движется часть леса.
Защитный окрас, хотя нет, скорее — вид магического камуфляжа. Интересно, это было заложено в формуле вызова мортаха или получилось само собой? Охотники едва ли были готовы играть в «высшее звено» с невидимкой.
Рихард Нэйш расстёгивает две пуговицы на куртке, вытаскивает тонкий свёрток, прижавшийся к груди. Потом поднимает голову и дружески подмигивает наблюдающим артефактам наверху.
Игры хороши, только когда они равны.
Рихард Нэйш облекается в текучую ткань маск-плаща. Рывком уходя за дерево от взгляда мортаха: нужно накинуть на голову капюшон, быстро закрепить пояс, скрепить у горла застёжкой, проверить, как двигаются руки…
Плач смолк. Остальные так не делали? Пытались загородиться магией, артефактами… не пропитанной зельями тканью. Но Ты ведь всё ещё можешь найти свою цель.
Пока что можешь.
Иди же, давай. Наверняка это Твоя любимая фаза: время сюрпризов.
В пальцах перекатывается извлечённый из кармана шарик: не разобьёшь при всём желании, но если чуть-чуть вдавить крышечку…
Атака, конечно, будет проведена сверху. Как восхитительно предсказуемо.
Звуков почти что и нет, едва заметный шорох да тень, падающая, сквозь ветви. Он выскальзывает из-под удара, швыряя шарик вверх, в толстую ветку.
Теперь нужно быть как можно дальше. И желательно за препятствием — тот толстый ствол идеально подойдёт.
По тейенховой роще рассыпается маленький сапфировый ливень. Брызжет искрами, оседая на ветвях, на траве. Украшает всё, что под него попало, светящейся синей пылью, а то и каплями.
В Аканторе такими игрушками балуются детишки на Перекрёстки. Перетёртые в порошок раковины флектусов, немного