Читать интересную книгу История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова

на прогулку. На площади Рыцарей Защитника появлялись студенты, первые музыканты, настраивающие свои инструменты для вечернего представления.

– И вообще, я согласен с Котрилом нашим Лийором, если хочешь знать, – произнёс Пойз.

Он встал и, обращаясь к безответному фонтану, прочитал с воодушевлением:

Кто научился сложно, глупо жить,

тот на любой вопрос в любое время, -

во сне и наяву, в бреду и в просветлений

мгновенья редкие, в застенках палачей,

в суде и в пьяной дружеской беседе, -

и хору возмущённых голосов,

и вздоху дорогого сожаленья

ответить может просто:

не служу.

Нигде и никому, никак и ни за что,

ни вам, ни им, ни нам и ни себе,

ни добродетели брезгливым идеалам,

ни человечной радости страстей.

И на войне, отрадной для тиранов,

и временами тошной мирной лжи,

пускай меня объявят дезертиром,

моим девизом будет:

«Не служи!»

Свободы нет на свете даже тени,

лишь только самолюбие – как воск,

что плавится в сиянии сомнений.

Когда-нибудь, я верю, справедливым

всё станет, и прекрасный новый мир

наступит, будет счастье всем и даром, -

ну а меня повесят в назиданье

с табличкой деревянной:

«Не служил».

– Тебя-то повесят раньше, можешь не переживать, – вместо аплодисментов проворчал Дитрикс, но было видно, что он гордится своим напарником, так мастерски изобразившим юношескую мудрость Лийора.

Люди, привлечённые искусством чтеца, останавливались и разглядывали Пойза через фонтан. Бывший король потянул приятеля за рукав, пока тот не начал, чего доброго, раскланиваться. А принц понял, что нужно делать. Точнее, понял он уже давно, с самого утра, но теперь его решимость обрела очертания.

Советник отца. Вроде бы порядочный человек, хоть и зануда. И отвечает за королевскую безопасность, как-никак. Отец поверит ему. Главное, придумать, как обезопасить приятелей. И себя? И себя, конечно.

– Мне нужно идти, – сказал принц, поднимаясь со скамейки перед фонтаном.

Дитрикс кивнул, не взглянув на него, и даже любопытный Пойз не стал спрашивать: «Куда?»

Вечер уже занял город без боя: прохожие глядели празднично, фонарщики собирались на работу. Дневная пыль оседала на мостовую, и воздух становился прозрачным, как будто кто-то протёр стекло огромной витрины со стороны улицы.

Таэлир шёл по вечернему Тар-Кахолу, мимо квартала шейлирских особняков, в сторону Королевского дворца, серо-голубые башни которого прекрасно смотрелись в сумеречном небе.

Принц не сразу понял, что идёт прямиком во дворец. В это время его отец обычно заканчивает дневные дела и, уставший, просит принести ему стакан вина и оставить одного. Ноги были мудрее. Но никак нельзя было следовать за ними. Поэтому Таэлир повернул назад и, побродив немного в районе ратуши и убедившись, что за ним нет птичьего хвоста, вернулся к особнякам, где с трудом отыскал дом Первого советника: старинный, точно выверенных классических пропорций, но тем не менее невзрачный и жалкий, как сам Голари.

Принц осторожно заглянул поверх невысокой живой изгороди и увидел, что в доме не горит свет. Вероятно, Первый советник, известный тем, что часто засиживался в ратуше дольше всех, просто ещё не дошёл до дома. Таэлир присел на камень, скрытый за деревьями так, что можно было видеть каждого, кто проходил по тропинке к дому.

Замерев, принц старался не думать ни о чём – чтобы не сбежать. Он чувствовал, как живые токи протекают в нём всё медленнее и медленнее, уподобляясь камню, на котором сидел.

Стать камнем. Или деревом. Или водой – тогда можно ещё и путешествовать. Синтийская философия. Синтийское теперь в опале. Как странно. Камень такой тёплый, хоть ещё не лето. И трава высокая. Как будто её не постригают здесь. Или специально так. Естественная среда. В насквозь искусственном мире шейлирских ископаемых. Сбились в кучу, как полипы на камнях. Питаются прошлым. Как животные-трупоеды. Прошлое – то, что прошло. Будущее обретает своих жертв в настоящем. Шаги. Слышно, как песчинки трутся друг о друга.

Нет, не может быть. Точнее, как раз может быть – как плохой знак, как, по-детски загадав желание, раскрыть книгу на пустой странице. Потом снова, и снова, и снова. Как эти тени молодых деревьев, что перечёркивают старую дорогу. По ней, наверное, ещё основатели Тар-Кахола взбирались посмотреть, где лучше построить ратушу…

– Добрый вечер, Мэйлорис, – сказал Голари, стараясь, чтобы его голос не звучал удивлённо. Хорошо, что положенный по этикету поклон и поздние сумерки надёжно скрывали выражение его лица.

Принц поднялся навстречу Первому советнику и поклонился в ответ.

– Прошу прощения, лори Первый советник, что так бесцеремонно поджидал вас, – сказал он и замотал головой, заметив, что Голари хочет что-то сказать: – Нет-нет, только не говорите, пожалуйста, что это большая честь для вас. Все знают, что я приношу беду.

– Ну что же, – неожиданно усмехнулся профессор, – тогда нам ничего не остаётся, кроме как пойти и выпить горячей тирены50. Прошу вас быть моим гостем.

Голари долго возился с задвижкой калитки – как неловкий вор, решивший поживиться в шейлирском особняке. Наконец замок глухо звякнул в тёмно-синей тишине наступившего вечера. За изгородью, куда не проникал свет уличных фонарей, царила изумрудная темнота густых кустов. Первый советник неуверенно шёл по едва различимой дорожке из светлого шлифованного камня и слышал, что принц следовал за ним – куда уверенней.

Привычный к ночным приключениям. Сколько раз король в гневе требовал от птичников найти и вернуть наследника – а тому, как выяснялось, лишь вздумалось посмотреть на звёзды с тар-кахольских крыш. Никого не предупредив. Будь у него такой сын. Впрочем, и король – отец не из лучших.

У двери главного входа в особняк Голари зажёг специально на этот случай предусмотренный масляный фонарь. Тут же на свет слетелись, обретая форму, невидимые прежде мошки, мотыльки и жуки – как столичные театралы на премьеру Королевского театра.

Зажигая свет в длинном пустующем холле, Первый советник обернулся:

– Простите, Мэйлорис, особняк Претосов сегодня не выглядит гостеприимным: у дворецкого выходной, – но я постараюсь предпринять всё, что в моих силах, чтобы исправить это впечатление.

Тут из темноты анфилады комнат выплыл пушистый чёрный кот с белыми лапками и сел в значительном отдалении от людей, требовательно посмотрев на Голари.

– Это Сервиш, – взглянув на принца, серьёзно произнёс Первый советник, – он настоящий хозяин этого дома. И мой друг.

«Мой единственный друг», – мысленно добавил профессор.

Принц церемонно поклонился коту, спрятав совсем детскую улыбку.

На самом деле, он ведь ещё ребёнок. Слишком рано и слишком поздно повзрослевший. Как растение, выращенное в тесной теплице. Причудливо изогнутое. Приспособившееся и неприспособленное.

– Прошу вас, Мэйлорис, проходите, устраивайтесь, где вам будет удобно, – позвал Голари своего гостя, зажигая свет на небольшой кухне, служившей одновременно столовой для немногочисленных обитателей дома.

Сервиш, подтверждая свой статус хозяина, вбежал без приглашения и в недоумении остановился перед пустой миской. Пока Голари выполнял свои обязанности кошачьего друга, Таэлир сел в одно из старых кресел, окружавших небольшой деревянный стол, и сказал:

– Лори Голари, прошу вас, называйте меня Таэлир и на «ты», пожалуйста: я мог