деле всегда выбирают наименьшее зло.
Вторжение в Армению продолжалось. После очередного поворота на другом берегу реки открылась панорама Арташата. Город лежал в плодородной, цветущей и возделанной Араратской долине и был похож на великолепный перстень. Вокруг серых крепостных стен раскинулись поля изумрудной зелени и золотистой пшеницы; в центре, как камень с огранкой, виднелась красная черепичная кровля домов, напоминающая камень карбункул цвета тлеющих огоньков костра. В разных местах города полыхали пожары. Блеск и глубину «камня» дополняла инкрустация оранжевыми абрикосами и буро-красными плодами граната. Гора Арарат, двуглавая, с ослепительно белыми шапками, возвышающаяся над равниной как страж, надзирала за спокойствием долины и имела таинственный вид, устрашая врагов.
– Чарующий вид, не так ли? – Нарине гарцевала на лошади, щеголяя ловкостью в верховой езде. – Полагаю, наименьшее зло сегодня – утвердить свое владычество за счет мудрого решения. Поверни назад – и все скажут, что ты великодушно разрешил армянам разбираться в нагромождении дрязг. Но если не видишь доступный пониманию выбор, доверься случаю – загадай примету!
Фраат по-мальчишески звонко рассмеялся. При всех своих звериных повадках он настороженно относился к приметам:
– Хорошо, царица! Будь по-твоему! Если над моей головой пролетит аист, поворачиваем назад.
Не успел сказать, как над его головой пронесся аист. Выражение лица Фраата стало сначала растерянным, потом сосредоточенным и, наконец, упрямым:
– И все же мы уже здесь. Я захвачу этот богатый город!
Внезапно раздался ужасный грохот: большой отрезок тропы обвалился в реку вместе двумя десятками конников, которых унесло быстрым течением. Образовался глубокий провал. Лошадь царя испугалась, отпрянула назад, понесла. Фраат, не теряя самообладания, крепко зажал повод, натянул и, успокоив животное, остановил; затем вперил взор в стремнину, пытаясь разглядеть в бездне врата ада. Медленно обратил взор на Арарат. Энергия, исходившая от горы, повергла его в трепет.
– Царица, поворачиваем назад.
Запряженная ишаком двухколесная повозка, на которой ехала с возницей черноокая Лиана (служанка Клеопатры) остановилась у ворот Арташата. Закутанная в плащ девушка слезла, дала вознице монетку и неуверенно подошла к воротам города. Армянская стража расступилась, что крайне удивило Лиану. Идя по улочкам, засыпанным битой утварью, сломанными телегами, корзинами, бочками, мимо дымящихся пожарищ, она не могла понять, почему встречные так странно смотрят на нее. На руке чужестранки сверкало кольцо – драконий перстень. Дух горы Арарат, подчиняя человека своей воле, целенаправленно вел девушку в обитель властелина Армении.
…В Средиземном море разыгрался шторм, который разнес в щепки корабль Клеопатры. Ухватившись в воде за сломанную мачту, Лиана смогла доплыть до берега. На ее пальце пылал алым пламенем драконий перстень. Спаслась лишь она. Поясок, ожерелье с монетами и браслеты (все скромное, но из золота) помогли девушке добраться до Армении. «Перстень, наверное, что-то значит для царя этой страны. Продам! Стану богатой и свободной», – решила Лиана…
Римская стража у входа во дворец не посмела ее остановить, никто не окликнул девушку ни на втором этаже, ни в пышном тронном зале. Она шла по пустым коридорам, желая увидеть лишь кого-нибудь, кто приведет к царю.
Стемнело. Армянская армия полностью взяла город под контроль; вокруг дворца не прекращались столкновения римской стражи с мятежным народом; в самом здании
кое-где зажгли свечи и светильники, на этажах царила зловещая тишина. Арташес осторожно крался по опустевшим темным помещениям, каждую минуту ожидая нападения врага. Римский управитель где-то рядом… В полутемном зале приемов, услышав шаги, царевич затаился за колонной, держа обнаженный меч в готовности нанести всесокрушающий удар. Шаги приближались и, когда раздались совсем рядом, выступил, чтобы обрушить меч, но…
– Эрмина!! – воскликнул Арташес. – Милая, какое счастье тебя увидеть!
Жена бросилась в объятия мужа; ими овладели волнение и радость, кружилась голова. После долгой разлуки эмоции рвались наружу, хотелось о многом рассказать друг другу… Они нежно поцеловались.
Эрмину переполняла радость:
– О Арташес! Я ждала и верила: ты вернешься, снова будем вместе… – Она плакала
Он смотрел на свою восхитительную жену, и сильные чувства захлестнули его. Темные мягкие волосы и бледное утонченное лицо Эрмины сводили с ума, карие выразительные глаза, по которым царевич безумно скучал, казалось, излучали свет любви и надежды.
– Любимая, разлука больше никогда не коснется нас! – Притянув к себе, целовал ее алые губы и прелестные пальчики: – Ты носишь то самое кольцо с изумрудом, которое подарил дед?
– Да, любимый! Это мой талисман, превращающий сны в явь. Я даже научилась читать чужие мысли. Сегодня приснился ты, а увидев Марда, поняла: муж вернулся. Не смогла усидеть на месте…
– Что с детьми?
– Они в Риме, здоровы, воспитываются в богатой семье.
–Эрмина, нам грозит смертельная опасность…
В зал шумно ворвался обезумевший Аршам:
– Прячься не прячься – все равно найду и убью!
Натянув лук, он уже собрался стрелять в царевича, но в дверях возник Тигран-младший и со словами «Умри, приспешник!» набросился на него. Аршам невольно обернулся и, почувствовав неотвратимую опасность, пустил стрелу в сторону Тиграна. Хладнокровно отбив мечом стрелу в полете, тот, не давая противнику опомниться, сделал выпад, ранив в левую руку. Со звериным воплем, бросив лук и стрелы, зажав рану, Аршам ринулся бежать, скрывшись во тьме коридоров.
– Дядя?! Что ты здесь делаешь? – Арташес, к которому прильнула испуганная Эрмина, с удивлением воззрился на брата отца.
– Племянник, бьешься за власть? – Тигран-младший с нескрываемой враждебностью бросил взгляд на сына царя и его жену и равнодушно произнес: – Жажда власти порождает жестокость, вытекающую, несомненно, из благих намерений. Я столько претерпел лишений и унижений, что не остановлюсь ни перед чем, чтобы захватить трон.
– А я на твоем пути?
– Да, Арташес! Я всегда относился к тебе с любовью, по-отечески, но парадокс в том, что правитель при всей своей справедливости и доброте не должен никого любить, щадить и миловать. Власть обязана навязывать свою волю вопреки сопротивлению несогласных. – Тигран-младший прошелся по залу, и, чувствуя право и возможность распоряжаться чужими жизнями, остановился в центре: – Дворец контролируется моими людьми, тебе некуда деваться, ты умрешь! – Подняв руки с мечом ввысь, произнес молитву: – О боги! Я один против всех, и беру то, что принадлежит мне по праву! Взываю к вам: дайте могущество и безграничную власть, откройте истину и наделите мудростью, ниспошлите силу…
Выражение лица Тиграна-младшего вдруг стало меняться: появилось удивление, отчуждение и, наконец, растерянность. Словно увидев что-то необычное в вышине, медленно опустил руки, выронил меч и замертво упал ничком на каменный пол. Из спины торчал кинжал. Прямо за ним в черном одеянии стояла Рипсимэ. Обойдя бездыханное тело, с брезгливой гримасой произнесла:
– Он как-то мне сказал: «Ты всегда выбираешь неподходящих парней». Надеюсь, теперь я не ошибусь. – И посмотрев на царевича и его жену, с горечью добавила: – Этот мерзавец изнасиловал меня еще девочкой. Наигравшись, бросил, а при встрече называл шлюхой. Поделом негодяю! – Улыбнувшись, напомнила: – Сражение