— Что ты задумала, родная? Что за тропа войны у тебя?
— Не буду говорить, чтобы не спугнуть удачу, — таинственно улыбнулась она.
— Эмма, я должен знать!
— Нет, мой тиран! Всё слишком зыбко и предстоит действовать без всякого плана, руководствуясь интуицией и женским чутьём.
— Я увеличу количество твоей охраны.
— Нет-нет, мне это только помешает, хотя… — Эмма задумчиво накрутила на палец локон волос, — путь ребята обернутся волками и поищут тень возле раскидистых кустов, особенно там, где любят секретничать придворные. Нам нужны слухи и всякие сплетни. Меня интересует погода, урожай, обстановка на границе.
— А мода тебя не интересует? — хмыкнул Ратмир.
— Мода? — не обращая внимания на насмешку, встрепенулась Эмма. — Пожалуй, да. Здесь бывает длительный сезон дождей, и было бы неплохо ввести в моду прорезиненные плащи-накидки, похожие на тот дождевик, что ты у меня видел.
— Эмма? — настороженно позвал её Ратмир.
— Да? — нарочито беззаботно откликнулась она.
— Скажи мне, ты же не затеяла что-то такое… ну, в своём духе?
— За кого ты меня принимаешь?! — отворачиваясь, возмутилась она.
— За женщину, которая меняет окружающий мир.
— Пфф, Ратмир, ты переоцениваешь меня, — фыркнула и, махнув рукой в сторону приближающегося советника, добавила:
— Похоже, тебя ищут.
Отправив мужа на деловую встречу, Эмма подняла подбородок повыше, чтобы подставить лицо мягкому свету солнышка, улыбнулась и подумала: «Я всего лишь камешек, что запускает камнепад или перевешивает чашу весов. Маленький, но такой нужный камешек!»
Наблюдая за Ратмиром, беседующим с эльфом, она заметила возникающее между ними напряжение и поняла, что Владыку Паргоэна больше не интересуют скромные предложения правителя оборотней.
Вчера на зарождающиеся связи с оборотнями все смотрели как на перспективные, а сегодня, пряча досаду на своего владыку, сводили все договорённости на нет. Хотелось бы посмотреть, как удаётся леди Ольхе воздействовать на Паргоэна! Он, без сомнений, ею очарован и не желает огорчать умелую любовницу, но, видимо, она вдобавок к личному обаянию ловко оперирует словами, обесценивая одно, выделяя другое и ловко играя на самолюбии владыки.
Эмма криво улыбнулась, когда советник, что вчера с большим интересом беседовал с Ратмиром, подозвал стайку эльфийских девушек, которые окружили правителя оборотней, мило щебеча, словно райские птички.
Отойдя в сторону, Эмма наблюдала, как меняется хмурое выражение лица мужа, что он испытывает неловкость, смешанную с удовольствием, а эльфийки ещё активнее улыбаются, осторожно направляют его к скамейке у фонтана, о чём-то спрашивают, а потом одна из них начала показывать танцевальные движения, прося его подать ей руку.
К Эмме подошёл Хлад, с неодобрением глядя на отца.
— Я позову его, — угрюмо сообщил он ей, но Эмма удержала его за плечи:
— Не надо, солнышко. Пусть потокует.
— Потокует?
— Ну да, видел в лесу, как глухарь токует перед самочками?
Хлад прыснул:
— У нас говорят: распушил хвост.
— Суть одна, — кивнула Эмма. — Ратмир должен понимать, что он привлекателен, и уметь держать дистанцию, а для этого нужна практика. Среди оборотниц он её не наработает.
Мальчик с удивлением посмотрел на неё.
— Мне надо идти, — прошептала ему на ушко Эмма, — а ты можешь посмотреть, как мужской блеск в глазах твоего отца сменяется утомлением и жаждой выскользнуть из цепких ручек этих прелестниц.
— А куда ты? — дёрнулся за нею мальчик.
— Напрошусь в гости к Лидаэле. Поболтаем о девичьем.
— Я её видел в той стороне, — указал поворотом головы Хлад. — Надо обойти парочку дворцов и выйти на дорожку, мощённую искрящимся камнем, она выведет к кустам с крупными яркими цветами, а за ними будет пруд с беседкой посередине воды. Владычица принимает в ней просителей.
— Отлично, тогда я побежала! — и быстро развернувшись, Эмма стремительно направилась в указанную сторону. Выяснить последние новости она собиралась непосредственно у «Лидочки» и далее действовать по обстоятельствам, но на пути резко притормозила и почти побежала по направлению к конюшне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Гроза! Гроза! Ты где, отзовись!
— Я здесь, — показалась морда гуингмы.
Эмма приблизилась и, обхватив её руками, пригнула, чтобы шептать в самое ухо. До навострившего уши Грома долетало: «…представляешь… кобель… бедняжка… ущемление прав… никто не поможет… мы же женщины…»
— Ну, так как? Ты в деле? — отстранившись, напряженно спросила Эмма.
Приосанившаяся гуингма с превосходством посмотрела на вытянувшего шею Грома и чопорно кивнула.
— Тогда идём, она в беседке, — скомандовала хрупкая правительница оборотней и решительным жестом скинула здоровенную щеколду, распахивая массивную дверцу.
Через пятнадцать минут ошарашенные эльфы наблюдали удивительную картину! В похожей на затейливо свёрнутые кружева беседке сидели три дамы разных рас: утончённая эльфийка со сложной белоснежной причёской в нежно-розовом платье, витиевато расписанном луговыми цветами; немного взбудораженная миленькая человечка, время от время сжимающая кулак и резким жестом ударяющая им по столу; а на противоположной стороне столика расселась лошадь, кивая в такт словам сверкающей глазами человеческой подруги и изредка щуря собственные глаза. Человечка, видимо, сообщала нечто такое, что наблюдатели видели, как краснеет их всегда выдержанная Владычица.
— А смысл ждать? — кипятилась Эмма. — Раз такое дело, то рано или поздно кто-нибудь посоветует Паргоэну созвать совет целителей! Никто не помешает ему надавить на них, чтобы объявить вас бесплодной! Он этого пока не сделал только потому, что вы сидите тихо. Но не стоит себя обманывать: конец неизбежен, и вот тогда поздно будет метаться! Все те, кому вы ежедневно помогаете, скорбно подожмут губы, опустят глаза и тяжело вздохнут. Всё! — Эмма прихлопнула по столу ладонью, кидая сочувствующий взгляд на Лидаэль.
Красивая эльфийка, умненькая, порядочная, но нет в ней огонька. Она исполняет свой долг, всячески старается прикрыть праздный образ жизни мужа, но выйти на первые роли считает неприличным. Подумать только, за пару десятков лет она провела серьёзную модернизацию в военной и лекарской областях! В первом случае ей помогли действующие генералы, во втором она сама разобралась, получив опыт реформ в армейской структуре — и, к сожалению, все почести достались Паргоэну.
— Я вот, — вступила Гроза, — дам пару раз в зубы Грому, так он сразу ластиться начинает.
Эмма толкнула в бок лошадь, чтобы думала, что говорит.
— Построже с ними надо, — не уступила гуингма. — Но вообще-то я склонна к матриархату! Это очень жизнеспособная форма управления, — с умным видом заявила Гроза, которую Эмма сверлила злым взглядом. До нахватавшейся различных знаний лошади не доходило, что её подруга намерена не приструнить Паргоэна, а свергнуть.
— Уважение к женщине-матери, признание её права самостоятельно вести хозяйство и соответственно распоряжаться деньгами, занимать руководящие посты — всё это воспитывается не одним поколением, — перебила Грозу Эмма. — Но женщина-правитель вполне может возникнуть хоть завтра! Конечно, все должны знать, что ей помогают мужчины-советники, но нельзя забывать об искусственном создании благоприятного образа. Все эльфы должны услышать, что удачные проекты были проведены под руководством Владычицы, а неудачные… — Эмма замялась, — … выполнены мужчинами. И дело не в том, что я такая подлая, а дело в большой ответственности! Первая женщина правитель — это историческая личность, и нельзя чернить этот образ хотя бы ради потомков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если я не буду справляться, то вручу власть совету, — горячо возразила Лидаэль, не соглашаясь выпячивать свои достижения, а Эмма облегчённо улыбнулась.
«Лёд тронулся, господа!» — мысленно воскликнула она, и три женские головы склонились над столом, чтобы разработать более конкретный план свержения пустоголового Паргоэна и первых шагов правления Великой Лидаэли.