Читать интересную книгу Сквозь тернии - Александр Юрин

Но куда страшнее было прогневить третьего участника банды — коренастого Схрона. Сложно сказать, откуда именно пошло прозвище, из каких потаённых закутков ледяного космоса. Схрон появился в Яськиной школе год назад — кажется, его родители переехали из Питера, хотя ходили слухи, что последних и вовсе нет, а живёт Схрон у родной тётки. Однажды Яська услышал разговор, будто Схрон водится с взрослой шпаной — с той, что самая настоящая! — и уже несколько раз был на приводе в детскую комнату милиции. Возможно, именно поэтому и случился переезд. Однако Схрон ничуть не потерялся в новом коллективе: он быстро нашёл себе товарищей по интересам и взглядам на жизнь в лице Чичи, Гуни и Децла.

Схрон был светловолосый, голубоглазый, приятный на лицо — ни что в нём не выдавало задатков скрытого психа. А они были. Схрон оказался исключительным садистом. В отличие от Гуни, он не бил просто так, за какое-нибудь недоразумение. Не унижал морально подобно Ищенко. Не хамил учителям, как то любил делать Чича. Нет, это всё было не его, не располагало, так сказать, к себе, не грело душу, если таковая вообще имелась. Схрон мучил физически, а перед этим долго присматривался к пёстрой толпе окружающих себя сверстников. Он действовал как самый настоящий маньяк. Примечал жертву — какую-нибудь «мамину мулю» или чересчур зазвездившегося остряка, — долго следил за ней, встречая у школьных дверей и провожая до подъезда, запоминал маршруты следования. Затем просто где-нибудь подкарауливал и всё. Для бедняги это было началом конца.

Яська не знал, что именно делал Схрон со своими жертвами. Никто не знал, потому что все пострадавшие попросту боялись говорить. А Мишка Соломонов — получивший за слишком еврейскую фамилию — забивал на школу всякий раз, как случался медицинский осмотр. Говаривали, что Схрон что-то сделал с Мишкиным телом… что-то такое, чего Мишка очень стыдился. А, между прочим, все знали, что Мишка никакой не еврей — на уроке истории он рассказывал свою родословную, и в ней не было ничего про иудеев. Это помнили все. И, тем не менее, молчали… Как молчал и сам Яська.

Так или иначе, Яська ну хоть убей, не мог понять, отчего эта троица ходила в узде какого-то милипизерного Децла, который только и мог, что издеваться над ребятами помладше, да подначивать других, когда самому лень ввязываться в драку. Чего он им такого сделал? Чего наобещал?

Стасика Ищенко Яська знал не понаслышке — тот жил в соседнем подъезде. В детстве они вроде как играли вместе. Хотя какие это были игры… Стасик — тогда он ещё не был Децлом — гонял с друзьями в дворовой коробке «банку» и позволял укутанному в «перины» Яське сидеть на деревянном бортике и восторженно лицезреть игру. Помниться, пару раз назвал «соседом», когда проносился мимо: «Чего, сосед, нос повесил ниже ушей? По мамке скучаешь?..» Тогда Яська просто улыбался, даже не подозревая, во что превратится Стасик по прошествии каких-то там двух лет.

И, возможно, именно по этой причине Децл никогда его не трогал, а во дворе дома даже здоровался, правда лишь когда узнавал: «Здорова, Ясик! Может, пыхнешь с нами, а сосед?»

Яська отнекивался и спешил поскорее пройти место тусовки; а в след ему нёсся Чичин стеб и вкрадчивый шепот Схрона. Яська предпочитал не вслушиваться — всё равно ничего хорошего о себе не услышишь, а если и услышишь, так что с того…

В столовой на третьей перемене было не протолкнуться. Пищала детвора, смеялись ребята постарше, беседовали выпускники. Звенели ложки. Скрипели по кафелю ножки стульев. Пахло борщом и свежей заваркой. В занавешенные окна с трудом пробивался бледный свет кроткого декабрьского дня.

Яська наступил на солнечный луч и замер, не зная как быть. Откуда он взялся? С самого утра — низкие облака, даже снег пару раз заряжал, а тут, смотри ты, распогодилось к обеду.

Они взяли на пару со Шмыгой наваристого борща, картофельных котлет с мясной подливкой и компот — в общем, как обычно, — и направились к столикам.

Тут-то всё и началось. Конечно же виноват был сам Шмыга — не за чем было так откровенно пялиться на взрослых девчонок, особенно когда где-то поблизости ошивается Децл со своей шайкой. Однако Шмыге не повезло вдвойне. Самого Децла поначалу рядом не оказалось, зато оказались Чича и Схрон. Последний видимо уже давно имел на Шмыгу зуб, потому что сразу же заявил:

— Сегодня после уроков даже не думай бежать. Лучше сам на выходе жди. А попытаешься улизнуть, ещё хуже будет. Усёк, мясо?

— Да он обмочился, смотри! — Чича указал на Шмыгину ширинку и заржал, будто цирковой осёл. — Вы посмотрите только! А ещё на кобыл засматривается. Эй, Пантелеева, ты б зассыхе дала?

Римка Пантелеева — местная достопримечательность, точнее «точка доступа», как выражались между собой старшеклассники — развела указательный и средний пальцы правой руки, после чего просунула сквозь них розовый язычок.

— Кобыла, блин, — выругался Чича, вновь возвращаясь к сконфуженному Шмыге. — Ай, и встрял ты, малыш. Схрону ох как не нравятся трусишки-зассышки. Правда, Схрон?

— Истину говоришь. Ничего, мы сделаем из этого половозрелого сопледона настоящего мужика. Правда, Муся?

— Отвалите от него! — Яська сам не понял, как подобные слова могли слететь с его языка.

Схрон резко обернулся. Уставился голубыми глазками, не мигая, желая запомнить на всю свою жизнь единственное существо на планете Земля, что осмелилось дать отпор.

— Что ты сказал?

Яська смотрел, как еле уловимый сквозняк играет светлыми волосинками на голове Схрона и желал поскорее провалиться сквозь землю, точнее сквозь кафель. И не важно, куда именно, лишь бы подальше от сегодня, Схрона и всех остальных!

— Аверин, ты чё, с дуба рухнул? — Чича недобро улыбнулся. — Забылся что ли совсем?

— Не лезь, — отмахнулся явно заинтересованный Схрон. — Это у кого тут яйца вдруг отросли? — Он попытался дотронуться до Яськиного лица.

Яська хотел отстраниться, но кто-то гадкий поставил ножку — наверняка подлый Чича! Яська полетел под всеобщий смех, сыпля тарелками, расшвыривая стулья и дико завывая от пролившегося на коленки борща.

Странно, но страх не подоспел и после этого. Наоборот, сделалось только ещё злее. Лишь здравый рассудок удерживал на месте, иначе Яська не посмотрел бы на то, что противников двое. Он машинально огляделся по сторонам в поисках Шмыги. Того и след простыл — вот ведь гад! Действительно, Шмыга, иначе и не скажешь! Заварил кашу и свалил, оставив его, Яську, один на один с отъявленными отморозками. Настоящий друг, ничего не скажешь.

Яська отшвырнул прочь поднос, смахнул с мокрых штанин остатки свеклы, гневно уставился на ухмыляющегося Схрона. Тот наклонился и протянул руку.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});