Тимка надула губки.
— Фома ты неверующий — вот кто! Выслушай сначала до конца, а потом уж и сомневайся, если так хочется.
Яська сразу же приумолк.
— Дело в том, что подобные «норы» встречаются и в реальности. Преимущественно в аномальных местах, типа Бермудского треугольника, Марианской впадины или нашего Алтая. Учёные считают, что вблизи таких мест находятся червоточины, которые излучают некую форму тёмной материи, которая и открывает каналы в иные измерения. А попутно притягивает всякую нечисть!
Яська вновь ощутил леденящий холод — совсем как в мрачном чреве водонапорной башни.
Тимка помолчала, позволяя Яське как можно тщательно обмозговать полученную информацию.
— В одной из книжек даже написано, что частота излучаемой червоточиной энергии напрямую связана с тем местом, куда ведёт ход. То есть, каждая отдельно взятая «нора», приведёт только в одно определённое место. Хотя некоторые считают, что частоту можно изменять, а тогда получается что-то вроде железнодорожной станции — как стрелки развернёшь, туда и поедешь!
Яська усмехнулся.
— По крайней мере, теперь понятно, откуда взялся поезд.
Тимка какое-то время продолжала оставаться серьёзной. Потом всё же «оттаяла» и улыбнулась.
— Дурашка, ты, Яська. Я ведь серьёзно.
Яська улыбнулся — ему нравился тот тон, каким обращалась к нему девочка. Так обычно мамы разговаривают со своими детьми: вроде бы и укоризненно, но в тоже время — с неподдельной лаской.
Яська почувствовал, как зарделись уши. Чтобы отвлечься, он машинально спросил:
— Выходит, что такая «нора» есть и на берегу речки?
— Выходит, что есть. Только ведёт она в очень уж жуткое место, — Тимка содрогнулась, будто под порывом пронизывающего ветра. — Я теперь даже без света заснуть не могу. Мама думает, что дочка того… сбрендила, как ты только что про себя подметил.
Яська улыбнулся.
— Надо бы Кольке всё рассказать.
— Ну уж нет! — категорически не согласилась Тимка. — Не хватало только его просвещать. К тому же он и не поверит.
— Поверит, — Яська припомнил дрогнувшую бровь. — Он и сам кое-что знает. Чего не знаем мы.
— Думаешь?
Яська кивнул.
— Но кем же тогда является тот человек?
— Какой человек? — не поняла Тимка.
Яська замешкался, припоминая свой сон.
— А ты разве не помнишь, как мы выбрались?
— Смутно… Мне кажется, мы по очереди везли друг дружку на вагонетке… Хотя… Я не уверена. А ты помнишь?
Яська понял, что тут что-то не так.
— Да нет… Тоже смутно. Как в тумане всё.
Тимка разочарованно вздохнула. Снова глянула вдоль улицы.
В пыли у забора резвились воробьи.
— Так что за человек?
Яська вздрогнул. Неловко пожал плечами, словно в майку были вдеты «плечики» обычной гардеробной вешалки.
— Сам не знаю. Думал, ты помнишь. А так… Скорее всего, привиделось.
«Ага, как же, привиделось!»
Яська заставил себя держать эмоции в узде, а рот на замке — рано выдавать сокровенное, да и не ясно толком ничего. Теперь ещё придётся смириться с «кротовой норой».
«Кто же этот Доктор? Чего именно он ищет между мирами? Какую преследует цель?»
В слух Яська спросил, желая отодвинуть неприятную тему как можно дальше:
— А ты что придумала?
— В смысле? — охотно откликнулась Тимка, продолжая наблюдать за играми купающихся в пыли воробьёв.
— Как с фанатиками быть?
— Ах, это… Да никак. Нужно использовать против них их же оружие.
— Как это?
— Нужно не драться с ними, а просто заснять всё на видео. У моего папы, кстати, есть камера.
— И что это нам даст?
Тимка всё же отвлеклась от серой стайки в пыли.
— Огласку. Мы покажем общественности, как шайка отморозков издевается над животными. А это многое изменит, уж поверь мне. По крайней мере, спровоцирует резонанс.
— Они сами же так и делают, — глухо произнёс Яська, пропуская мимо ушей «резонанс». — Снимают и выкладывают куда-то… Так Колька сказал.
— А ты думаешь, подобные сайты посещают нормальные люди?
Яська не нашёлся, что ответить.
— То-то и оно. А мы выложим, куда надо. И нас непременно услышат!
— Мы?
— Да, мы. Потому что одни вы ничего не сделаете. Вот, — и Тимка снова «вернулась» к воробьям, демонстрируя Яське свой миленький профиль с курносым носиком и острым подбородком.
Яська опешил — вот они новые женщины, подрастающие на смену своим, да и чужим матерям!
Тимка внезапно вздрогнула и хлопнула себя ладошкой по лбу.
— Вот растяпа-то! Совсем ты меня заболтал, — а дома ждут уже наверняка! Всё, побежала! — Она беззаботно улыбнулась. — Только Кольке своему ничего пока не говори. Я сама! — Это уже на бегу, через плечо.
11.
Ночью снова снилась гадость.
Яська никак не может уснуть из-за того, что по карнизу за окном шарит облезлый кот. Хотя поначалу даже неясно, что это кот. Вроде как и на птицу смахивает… На сову или, там, филина.
Внезапно Яська понимает, что с той стороны окна притаилось то, что проще всего представить. Ему легче нафантазировать кота — так пусть это будет кот. Однако кот получается злобным и облезлым. Он ходит туда-сюда по карнизу, гадко скрипит, поглядывая на Яську через стекло угольками глаз.
Яська зовёт маму — а чего ещё делать, когда не можешь даже пальцем пошевелить от сковавшего сознание страха? Мама приходит и задёргивает шторки. Но остаётся узкая щель. Тёмная и, такое ощущение, бесконечная — совсем как «кротовая нора»! Яська силиться отмахнуться от навеянного воспоминаниями ужаса и, попутно, закрыть глаза. Однако не выходит ни того, ни другого — страх напирает, не смотря ни на что, а между ресницами словно воткнули по две спички, не позволяя векам сомкнуться. Самый настоящий ужастик, честное слово! Однако постановочными трюками и не пахнет. Пахнет болотом и мокрой шерстью.
Кот замер напротив щёлки и злобно подёргивает хвостом. Его зеленоватый взор при этом буквально разъедает сознание. Откуда не возьмись, приходит догадка: «Я знаю этого кота!» Кот и впрямь знакомый, как и его лицемерный взгляд. Живёт на лестничной клетке этажом выше — Яська сталкивался с ним тысячу раз, когда носил молоко тёте Поле, которую обездвижил вездесущий инсульт, — жуткое, нужно заметить, зрелище. Но сон не об этом.
Как правило, кот поджидал на последней ступеньке. Начинал сновать между ногами, тереться о брюки, при этом сыпля искрами статики и довольно урча. Клянчил. Тётя Поля звала кота Шельмой. Однажды Яська сказал, что Шельма — она вроде как женского рода… А кот, это ведь кот. Тётя Поля тут же оговорилась, что все коты шельмы, особенно те, что являются в последний раз. Они самые хитрющие, потому что уже не раз обманывали смерть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});