Читать интересную книгу Сквозь тернии - Александр Юрин

Именно так всё и обстояло с утра в тот студёный декабрьский день, когда вроде бы ничего не предвещало неприятностей, а даже, наоборот, складывалось как нельзя лучше. А началось всё с того, что завуч, Нина Андреевна, пришла на первую пару и заявила от дверей под всеобщее ликование следующее: обед сегодня будет совмещённый, а занятия — сокращёнными. Всё это, ввиду подготовки к новогоднему утреннику.

Тут сразу же следует оговориться, что для экономии времени младшие классы, как уже упоминалось выше, питались между третьим и четвёртыми уроками, а старшие — между четвёртым и пятым. На практике, как понял сам Яська, дело было вовсе не в экономии времени, а в количестве уроков. У старшеклассников же их больше, нежели у первачков, отсюда и вывод: первых стоит кормить попозже, ведь и домой они попадут лишь ближе к вечеру.

Яська сразу что-то почувствовал. Он не мог сказать, что именно, но что что-то стало не так — факт. Возникло какое-то тянущее ощущение, словно в ожидании предстоящей беды. Ещё и сосед по парте, Димка Шмыгунов, по прозвищу Шмыга, разошелся: дескать, можно будет поближе на взрослых девчонок посмотреть, а то они вечно «трутся» за школьным углом, куда без приглашения лучше и не соваться.

Иначе можно запросто угодить в немилость к Стасику Ищенко. Собственно, Стасиком его звать никто не решался. Тем более, был яркий пример, который наглядно демонстрировал, что станется с тем, кто рискнёт обратиться к Стасику по имени или, не дай бог, фамилии.

Беднягу звали Санька Прыгунов. До несчастного случая — Рыгун в иерархии школьных прозвищ и погонял. А после всего случившегося, даже страшно себе представить кто… Всё дело было в Санькином характере — застенчивый чересчур. Но и отпор, в случае чего, дать мог.

Яська толком и не знал, из-за чего именно возникла склока между Санькой и Ищенко. Одни говорили, что Стасик взял у Саньки денег в долг, а отдавать не пожелал, другие — что просто привязался на перемене в школьном коридоре, третьи высказывали версию, будто виноват, в первую очередь, сам Санька — знал ведь на кого «бочку катит». Так или иначе, сцепились они в школьном коридоре, а тут, как назло, директор Дим Дымыч подоспел — Дымыч, не оттого, что постоянно дымит, а просто отдавая дань отчеству: Дмитриевич.

Дим Дымыч хвать одного за шхибот, хвать другого, и ну выпытывать, кто виноват. Ищенко естественно в молчанку сразу, лишь изредка улыбнётся так злорадно, уже на месте вынашивая план кровавой мести. А Санька возьми да и скажи, что они со Стасиком просто так играли. Вот и всё. Это в суде, после вынесения приговора, и молотком по столу — трах, — и гомон, и возмущения обеих сторон. Тут же всё тихо — даже мухи между рам затаились, предчувствуя беду.

Дим Дымыч пожурил обоих, повоспитывал на месте, да и отпустил за неимением доказательств. А на следующей перемене Стасик Саньку хвать — и прямиков в туалет для девочек! Говорят, так головой и окунул, хотя верится, правда, с трудом. Так или иначе, но свет на события тех злополучных дней могли пролить лишь двое, однако они упорно молчали. Санька ходил ниже травы, ни с кем не разговаривая, а Стасик по-прежнему лыбился, нагоняя страх на малышню одним своим внешним видом.

Именно тут и начиналась первая странность.

Стасик хоть и учился в девятом классе, ростом едва ли превосходил самого Яську, а Прыгунову и вовсе еле до подбородка дотягивал. Оттого и звали Децл, по аналогии с общеизвестным рэпером, что, не смотря ни на что, несказанно льстило самому Стасику. Назови его Санька при Дим Дымыче именно так, возможно, ничего бы столь радикального и не было, а так… Так, расхлёбывай теперь, Санька.

Яська понимал, что шутить в подобном случае может только идиот. А как показала практика, последних в его школе оказалось предостаточно — много больше, нежели нормальных учеников. Саньку шпыняли, толкали, пытались снова затащить в туалет. А Децл ходил — руки в брюки — такой воровской походочкой и всё подначивал: «Так эту Дусю, так… Может завтра в платьице придёт».

Все ржали, а Яська был готов вцепиться в глотки этим бесчувственным извергам, на вроде обозлённого хищника. Только разве справишься со всей этой сворой в одиночку… Тут и впрямь нужно быть бешеной собакой — не меньше! — а так даже ловить нечего. Собирать компанию тоже не имело смысла — настоящих друзей не было. Таких, которые могли бы просто встать за спиной, не спрашивая, зачем и почему. Надо Яське, значит надо и им, а о подробностях — потом.

Конечно, можно было хотя бы попытаться прощупать почву под ногами, однако это смахивало на ещё большую нелепость, нежели попытки настроить против Стасика кого-нибудь из одноклассников. Точнее не настроить, а принудить к активным действиям, растолкать от спячки. У Децла были шпионы в каждом классе, даже у малышни! Шепни только что-нибудь не то и всё, можешь считать, что твоя песенка спета. В этом случае надейся на чудо: что подвернёшься под руку не самому Ищенко, а кому-нибудь из его заместителей. Но и тут ещё не факт, что пронесёт.

Заместителей было трое, и вместе с Децлом они составляли костяк малолетней банды извергов, что нагоняла ужас на целую школу. Яська хоть и был намного младше этой самой шпаны, всё равно как-то иначе называть Децла-сотоварищи просто не мог — именно, что малолетняя.

Самым старшим был Генка Рыков, в обиходе просто Чича. Маленький с темной, как у цыганёнка кожей, развалистой походочкой и абсолютно лысым черепом. На переменах он в открытую курил «Мальборо», не страшась ни учителей, ни завучей, ни самого Дим Дымыча. На все устные замечания Чича тупо ухмылялся и гыгыкал, подражая тюремной урке: «Ну я вас умоляю, гражданин начальник, я же не в себя…» Наглость Чичи была не показной. Папа — видный казначей, к тому же вертящий крупные суммы в сфере среднего и дошкольного образования. С такого мало что спросишь, в особенности, за нерадивого сынка. Яська видел пару раз Чичиного отца. На первый взгляд ничего криминального, статный такой дядечка, в деловом костюмчике и тёмных очках, он сходу затолкал проштрафившегося сыночка в шикарный «Ауди», а сам завёл беседу с Дим Дымычем, относительно какого-то там «крупнокалиберного финансирования на выгодных условиях для обеих сторон». Возможно, отец как-то и воспитывал Чичу дома, однако его педагогика явно не приносила никакого результата, особенно если брать в пример поведение сынка вдали от родных пенат.

Вторым под Стасиком ходил Гуня. Длинный хлыст с копной пепельных волос и постоянно влажными губами. Самая настоящая присоска, а не рот! Гуня носил обвислый клифт с множеством заклёпок и побрякивающих ремешков, такие же безразмерные штаны с ширинкой в районе коленок и здоровенные ботинки с металлическими набивками на носах. У этого на пути лучше не стой, а тем более, не «втыкай»! Бил Гуня, не задумываясь, преимущественно ногами. Но не сильно. Яська сам однажды попал под раздачу. Заигрался на перемене с дружками, попятился и наступил на ногу стоявшему позади Гуне. Тот выпучил глаза, точно припадочный, и, не раздумывая, влепил Яське оплеуху. Правда, опять же не сильно — ладонью по лбу, — отчего-то не пожелав бить ногами. Возможно, просто не хотел марать свои «Гриндерсы» именно об Яську. А Яська с замиранием духа прокатился на заду по гладкому паркету под смех одноклассников и недобрую ругань Гуни. Можно сказать, он и впрямь тогда отделался малой кровью. Точнее обошлось совсем без крови. А вот некоторые попадали в истинную немилость. Разбивались носы, зажигались фонари под глазами, звенели лбы и затылки. И всё это быстро, без раздумий, как в порядке вещей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});