— Клэр, что ты делаешь, черт побери?
От неожиданности я прикусила язык. Оба его глаза были на своем месте и смотрели на меня. Я никогда раньше не видела его с коротко подстриженными волосами. Он выглядел незнакомцем.
— Что я делаю? — эхом отозвалась я. Во рту у меня пересохло. — Что я делаю? Я сижу здесь с пучком твоих волос и гадаю, жив ты или уже нет! Вот что я делаю!
— Я жив. — Он открыл шкаф и выдвинул ящик. На ремне у него висела шпага. Он переоделся после нашего визита в дом Сандрингема. Сейчас он был одет в старую одежду, которая не стесняла движений.
— Да, я заметила. Мило с твоей стороны прийти и сказать мне об этом.
— Я пришел взять одежду. — Он вынул две рубашки и длинный плащ и бросил их на спинку стула, а затем стал искать в шкафу чистое белье.
— Одежду? А куда ты собираешься? — Я не знала, чего ждать, когда увижу его снова, но такой встречи, конечно, вовсе не ожидала.
— В гостиницу. — Он подумал немного и решил, что я все-таки достойна хоть какого-то объяснения. — Когда я в карете отправил тебя домой, я немного прошелся, чтобы прийти в себя. Зашел домой за шпагой, а потом вернулся в дом герцога, чтобы вызвать Рэндолла на дуэль. Дворецкий сообщил мне, что Рэндолл арестован.
Он остановил на мне свой глубокий как океанские глубины взгляд.
— Я поехал в Бастилию. Там мне сказали, что ты дала показания против Рэндолла, утверждая, что это он напал на тебя и Мэри Хоукинс. Зачем ты это сделала, Клэр?
Руки у меня дрожали, локон выпал и рассыпался на моих коленях.
— Джейми. — Голос тоже дрожал. — Джейми, ты не можешь убить Джека Рэндолла.
Уголок его рта слегка дернулся.
— Я не знаю, должен ли я быть тронут твоей заботой о моей безопасности или обидеться за недоверие. Но в обоих случаях можешь не беспокоиться. Я могу убить его. Очень легко. — Последние слова он произнес спокойно, со злобным удовлетворением.
— Я совсем не то имею в виду, Джейми!
— К счастью, — продолжил он, как будто не слыша моих возражений, — у Рэндолла есть доказательства, что в ночь, когда было совершено нападение, он находился в доме герцога. Как только полиция опросит гостей, присутствовавших на приеме, и убедится, что Рэндолл невиновен, по крайне мере, в этом, его немедленно отпустят. Я останусь в гостинице до его освобождения, а затем найду его. — Джейми смотрел на шкаф, но глаза его явно видели что-то другое. — Он от меня не уйдет, — тихо добавил он.
Джейми сложил рубашки и белье в дорожную сумку и повесил на руку плащ. Я соскочила с кровати, бросилась за ним и ухватилась за рукав:
— Джейми! Ради Бога, Джейми, выслушай меня! Ты не можешь убить Джека Рэндолла потому, что я тебе не позволю!
Он озадаченно посмотрел на меня.
— Из-за Фрэнка. — Я выпустила его рукав и отступила назад.
— Из-за Фрэнка… — повторил он, слегка тряхнув головой, как будто освобождаясь от звона в ушах. — Фрэнка…
— Если ты сейчас убьешь Джека Рэндолла, тогда Фрэнк… не будет существовать. Он не родится. Джейми, ты не можешь убить невинного человека!
Пока я говорила, его лицо, обычно слегка смуглое, стало белым. Теперь краска снова начала заливать его лицо, появившись на щеках и на кончиках ушей.
— Невинного человека?
— Невинный человек — это Фрэнк! Меня не волнует Джек Рэндолл!
— А меня волнует! — Он подхватил сумку и направился к двери. — Боже, Клэр! Ты пытаешься остановить мою месть человеку, который обращался со мной, как со шлюхой? Он заставлял меня, стоя на коленях, сосать его член, измазанный моей собственной кровью. О, Клэр! — Он с шумом распахнул дверь и вышел в коридор прежде, чем я успела остановить его.
К этому часу уже совсем стемнело, слуги зажгли свечи, и коридор был озарен мягким светом. Я схватила его за руку и закричала:
— Джейми! Прошу тебя!
Он нетерпеливо вырвал руку. Едва сдерживая слезы, я уцепилась за сумку и выхватила ее у него из рук.
— Прошу тебя, Джейми! Подожди хотя бы год! Ребенок Рэндолла должен родиться в следующем декабре. После этого ничто тебе не помешает его убить. Но до этого — ради меня, Джейми, — подожди!
Он стоял со сцепленными руками на груди, его огромная тень на стене казалась безликим грозным гигантом, с которым ему предстояло сразиться.
— Да, — прошептал он сам себе. — Я большой парень. Большой и сильный. Я многое могу вынести. Да, я могу вынести и это. — Он повернулся ко мне и закричал: — Я могу вынести многое! Но если я могу, разве это значит, что я должен? У всех есть слабости. Могу я тоже иметь слабости?
Он стал расхаживать взад-вперед по коридору. Гигантская тень молча следовала за ним.
— Ты не можешь просить меня об этом! Ты ведь знаешь, что… что… — Он задохнулся от ярости.
Каждый раз, проходя мимо стены, он ударял по ней кулаком. Стена бесстрастно принимала удары.
Тяжело дыша, он повернулся ко мне лицом, я замерла, боясь шелохнуться или заговорить. Он быстро кивнул раз или два, словно что-то для себя решив, затем достал из ножен кинжал и потряс им перед моим носом. Сделав над собой усилие, он заговорил спокойно:
— Ты должна выбрать, Клэр. Он или я. — Пламя свечей плясало на стальном клинке. — Я не могу жить, пока он жив. Если ты не хочешь, чтобы я убил его, тогда убей меня сама, сейчас! — Он схватил мою руку и сунул в нее рукоятку кинжала. Разорвав воротник, оголил шею и, сжав мою руку с кинжалом, поднес ее к своему горлу.
Я резко отпрянула назад, но он силой поднес острие кинжала к мягкой ямочке под ключицей, чуть выше следа, оставленного несколько лет назад ножом Рэндолла.
— Джейми, остановись! Сейчас же остановись! — Свободной рукой я схватила его за кисть и сжала изо всех сил, стараясь высвободиться. Кинжал со стуком упал на пол и, отскочив, очутился на уголке абиссинского ковра. Замечая малейшие детали, как это случается в самые ужасные моменты жизни, я увидела, что лезвие легло как раз на ветку крупного зеленого винограда, вытканного на ковре. Как будто для того, чтобы снять плоды и бросить их к нашим ногам.
Он неподвижно стоял передо мной, с бледным лицом и горящими глазами. Я схватила его за руку:
— Пожалуйста, поверь мне! Прошу тебя! Я никогда не сделала бы этого, если бы был хоть какой-нибудь другой выход. — Я глубоко вздохнула, чтобы успокоить кровь, пульсирующую в висках. — Ты обязан мне жизнью, Джейми. Даже дважды. Я спасла тебя от казни в Уэнтуорте и от лихорадки в аббатстве. Ты обязан мне жизнью, Джейми!
Он долго смотрел на меня, прежде чем ответить. Когда он заговорил, в его голосе слышалась горечь:
— Я так понимаю, теперь ты требуешь вернуть долг? — Его глаза сверкали ярким синеватым отблеском, какой бывает в самом сердце пламени.