Я опиралась на сильную руку Дугала, но не могла поднять на него глаз. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не упасть. Мы очутились на Рю Элиз, где влажные булыжники были испачканы разными нечистотами. Носильщик с огромной корзиной замешкался у нас на пути, прокашлялся и звучно сплюнул на мостовую прямо мне под ноги. Зеленоватая жижа шлепнулась на булыжник и медленно сползла в грязную лужицу, образовавшуюся на месте недостающего булыжника.
— М-да. — Дугал, нахмурив брови, озирался по сторонам в поисках экипажа. — Одно могу сказать: я слышал много плохого об этом человеке, но я не имел чести его знать. — Он посмотрел на меня. — Вы так убедительно все представили. Не пройдет и часа, как Джек Рэндолл окажется в Бастилии. Но рано или поздно его выпустят. И я не уверен, что пыл Джейми к тому времени остынет. Хотите, я поговорю с ним? Чтобы убедить его не делать глупостей.
— Нет! Ради Бога, не вмешивайтесь!
Колеса проезжавшего мимо экипажа громко стучали по булыжникам, и я так повысила голос, что Дугал удивленно поднял брови.
— Ну ладно, — сказал он миролюбиво. — Разбирайтесь с ним сами. Он упрям как осел… но, вероятно, у вас есть свои методы, не так ли? — Это было сказано с понимающей улыбкой.
— Я все улажу. — Я это сделаю. Я должна. Потому что все, о чем я рассказала Дугалу, было правдой. Чистой правдой. И все-таки далеко от истины.
Я бы с радостью послала к черту Карла Стюарта и дело его отца, пожертвовала бы любой надеждой остановить его безумные планы, даже допустила бы, чтобы Джейми снова попал в тюрьму, лишь бы облегчить удар, который нанесло Джейми воскресение Рэндолла из мертвых. Я бы с радостью помогла ему убить Рэндолла, если бы не одно «но». Некоторое довольно значительное обстоятельство имело вес гораздо больший, чем уязвленное самолюбие Джейми, его душевный покой. Это был Фрэнк.
Только эта идея поддерживала мои силы в течение дня, не давая упасть от усталости. Несколько месяцев я думала, что Рэндолл умер бездетным, и опасалась за жизнь Фрэнка. Но все эти месяцы на безымянном пальце левой руки я продолжала носить золотое кольцо.
В дополнение к серебряному кольцу Джейми на правой, это служило талисманом в темные ночные часы, когда сомнения не давали уснуть. Если я все еще ношу это кольцо, то мужчина, надевший мне его, все еще жив. Я повторила себе это тысячу раз. Не имело значения, что я не представляла, каким образом умерший человек может дать начало роду, одним из потомков которого будет Фрэнк; кольцо было на месте, значит, Фрэнк будет жить.
Теперь я знала, почему кольцо все еще блестит на моем пальце, который сейчас был холодным как металл, из которого оно сделано. Рэндолл остался жив, мог жениться и иметь ребенка, который даст жизнь Фрэнку. Если Джейми не убьет его прежде.
Я прикинула, какие шаги я могла предпринять в данный момент, но перед глазами вновь и вновь стояла сцена в коридоре герцогского дома. Ради жизни Фрэнка приходилось пожертвовать душой Джейми. Как я могла выбирать?
Фиакр, не обращая внимания на крики Дугала, промчался мимо, обдав грязью его шелковые чулки и подол моего платья.
Ругаясь по-гэльски, Дугал погрозил кулаком вслед карете.
— Ну, и что теперь? — спросил он риторически.
Слизистый комок серой слюны плавал в луже у моих ног. Мне стало плохо, я схватила твердую, как ветка платана, руку Дугала. Несмотря на твердость, она куда-то вдруг понеслась, увлекая меня, поднимая над холодной, мокрой, пахнущей рыбой землей.
Перед глазами заплясали черные пятна. «Теперь, — прошептала я, — я теряю сознание».
Солнце клонилось к закату, когда я вернулась на улицу Тремолин. Колени подгибались, и мне стоило труда переставлять ноги по ступенькам. Я сразу поднялась в спальню и сбросила плащ, спрашивая себя, вернулся ли Джейми.
Остановившись в дверях, я обвела взглядом комнату. Мой сундучок с лекарствами стоял открытый на столе. Ножницы, которые я обычно использовала, чтобы обрезать бинты, лежали полуоткрытые на моем туалетном столике. Это была замечательная вещица, подаренная мне одним мастером, который изредка работал в «Обители ангелов»: ручки в виде голов аистов, их клювы служили лезвиями. Серебряные ножницы поблескивали в лучах заходящего солнца, на кучке красно-золотых шелковистых нитей.
Я сделала несколько шагов к туалетному столику, и от движения воздуха легкие шелковые нити разлетелись по крышке столика.
— Господи Иисусе! — вырвалось у меня. Он был здесь. Шпаги на месте не было. Повсюду, на столе, на стуле, на полу, лежали блестящие пряди его волос. Я взяла золотистый локон со стола, нежные, мягкие волосы скользили в моих пальцах, как шелк для вышивания. Мурашки побежали у меня по спине. Я вспомнила, как Джейми, сидя у фонтана перед домом Роана, рассказывал мне о своей первой дуэли в Париже: «Лента, связывавшая мои волосы, порвалась, и на ветру волосы совсем закрыли мне лицо. Я с трудом мог видеть, что делаю».
Он не хотел, чтобы это случилось снова. Зажав мягкий и как будто все еще живой локон в ладони, я представляла себе хладнокровие, с которым он стриг волосы; щелканье металлических лезвий вокруг головы, срезающих мягкие пряди, чтобы они не закрывали обзора.
Все еще держа в руке его локон, я подошла к окну и выглянула, словно надеясь увидеть его на улице. Но Рю Тремолин была пустынна — никакого движения, кроме колыхания тополиных теней во дворе и пары слуг, беседующих у ворот.
В доме было спокойно. Внизу шли приготовления к обеду. Сегодня гостей не ждали, обычной суматохи не было. Мы не любили излишнего шума, когда обедали вдвоем.
Я присела на кровать, закрыла глаза и прижала локон к груди. Как будто могла таким образом оградить Джейми от опасности.
Успела ли я? Нашла ли полиция Джека Рэндолла прежде, чем это сделал Джейми? Что, если они приехали одновременно или как раз застали Джейми вызывающим Рэндолла на дуэль? Если так, то, по крайней мере, они оба будут живы. Возможно, попадут в тюрьму, но это будет меньшее из зол.
А если Джейми нашел Рэндолла первым? Я посмотрела на улицу: там быстро темнело. Дуэли обычно проводились на рассвете, но я сомневалась, что Джейми дотерпит до утра. Возможно, сейчас они дерутся где-нибудь в пустынном месте, где звон стали и крики смертельно раненного не привлекут внимания.
Потому что схватка должна быть смертельной. То, что произошло между этими двумя мужчинами, могло быть искуплено только смертью. Чьей смертью? Джейми? Или Рэндолла, а вместе с ним Фрэнка? Джейми владел шпагой явно лучше своего противника. Но, как принимающий вызов, Рэндолл имел право выбора оружия. Успех же дуэли на пистолетах гораздо менее зависел от мастерства стреляющего, чем от случая. Попасть можно было только из очень хорошего пистолета, да и то случались осечки и другие неполадки. Я вдруг представила себе Джейми, неподвижно лежащего на траве с простреленным глазом, и запах пороха, перебивающий все весенние запахи Булон-ского леса.