его русалки так… покусали? Она украдкой глянула на оставшихся двух. Адриано распахнул глаза, но потом одобрительно ухмыльнулся – впрочем, это как раз ничего утешительного не значило, он и сам был сумасшедший. А лицо Одили было непроницаемо; не поднимая глаз, она доедала свой десерт так, будто ничего важнее в мире не было.
– Ты обещал показать город, – сказала она, как раз покончив с этим занятием, и так, будто ничего не произошло. – Он ведь старый?
– Да. – Ксандер махнул официантке, и та исчезла на кухне – должно быть, за счетом, угадала Белла. – Правда, он ничем особым не знаменит. Просто торговый городок, как почти всякий порт.
– Неужели даже героической осады в войну не было? – пробормотала Белла.
Ксандер перевел на неё спокойный взгляд.
– Не было. Сожгли просто при случае. А британцы как-то обстреляли. – Когда она озадаченно нахмурилась, он добавил: – С нами много кто воевал, сеньора. Мы – маленькая страна, но многим большим и сильным пришлись поперёк горла.
– Не удивлена, – буркнула она, но совсем тихо: под его взглядом она начала себя чувствовать несколько неловко. К тому же, это Иберия имела все права на эту землю – а вот что тут похозяйничали и британцы, и невесть ещё кто, для неё стало открытием, и даже, пожалуй, неприятным.
– Не пойми меня неправильно, Сандер, – заметил Адриано, когда Ксандер положил несколько монет на стол и они вышли наконец на залитую солнцем улицу, – но у вас тут очень… плоско. Вот когда мы сюда ехали – будто по столу!
– Так это когда-то было морем, – улыбнулся Ксандер. – Ну, не совсем – начиная вон с тех улиц. А потом построили дамбу, и город стал больше. Вообще наша земля такая, точнее, немалая её часть.
– А куда дели речки? – поинтересовалась Одиль, пока Адриано пялился на дома с таким восторгом, словно они прямо из земли и выросли. – Здесь же наверняка были, – добавила она настолько смущенно, насколько вообще Белле доводилось у неё видеть.
– Были, – Ксандер чуть прищурился. – Даже каналы были. По ним, кстати, удобно перевозить грузы, к слову о торговле.
– Это точно, – фыркнул Адриано; ещё бы, кому и знать, как не венецианцу. – И куда дели? Неужели засыпали?
– Зачем? Под землю убрали.
– Зря, – авторитетно заявил тот. – Реально же удобно, раз уж есть. Вот смотри…
– С мира хватит и одной Венеции, – негромко проговорила Одиль, наклоняясь к фонтанчику на очередной небольшой площади. – Каждому свое. Думаю, здесь люди тоже сделали так, как им удобно.
Адриано открыл рот, словно чтобы заспорить, а потом вдруг широко улыбнулся.
– Прости, Сандер, иногда у меня приступы неуместного патриотизма. Вообще вот увидишь Венецию – тогда и поговорим!
– А чем ты тут развлекаешься? Тоже – рыбалкой?
Белла не имела это в виду как подначку, даже сказала это вежливо – насколько получалось – но взгляд Ксандера несколько похолодел.
– Да, и рыбалкой тоже, сеньора. А ещё езжу в столицу. Выхожу в море, гуляю. Месяц – это немного, но и не мало.
– Гуляешь? С этой, как её, Флорой с прекрасными глазами?
– Здесь есть Флора с прекрасными глазами? – оживился Адриано.
Ксандер вздохнул.
– Есть. Флора есть, я имею в виду, – добавил он, – мы с ней и её братом, Винсентом, с детства дружим.
– Но глаза-то у неё красивые? – не унялся венецианец.
– Сам решишь, – усмехнулся Ксандер.
– Это ещё когда будет! – возмутился тот. – Так что…
– Мой принц!
Первая мысль Беллы была очень досадная: что пресловутая Флора и в самом деле была красива, причем, пожалуй, чересчур. Природа в её случае не поскупилась ни на глаза яркости весенней листвы, ни на кудри цвета спелой пшеницы под солнцем, ни на кожу оттенка парного молока, ни на ресницы, которые, мрачно подумала иберийка, сделали бы честь любой корове. А ещё у неё уже была грудь – красивая, высокая, изумительно контрастировавшая с тонкой талией. Одиль рядом с ней смотрелась недокормышем, а как выглядела по сравнению сама Белла, она предпочла вовсе не думать, хотя это было сложновато.
А ещё, похоже, природа, одарив сестру, обделила брата: Винсент – видимо, это был он – был долговяз, выше Ксандера на полголовы, нескладен и с серьёзным, но простецким лицом крестьянина. На Ксандера он смотрел с тихим обожанием, как огромный пёс – на своего человека. Когда Флора, оглядев их компанию, чуть прищурилась и что-то шепнула брату, для чего ей пришлось привстать на цыпочки, тот бросил мрачный взгляд на неё, Беллу, и кивнул. Флора же опустила свои длиннющие ресницы и снова переключилась на Ксандера – причём так, словно вокруг не было ничего и никого, даже города. Во всяком случае, она игриво присела в книксене – отчего, отметила Белла, ещё виднее стал вырез у неё на груди – а потом и вовсе рассмеялась и повисла у Ксандера на шее.
– Я так рада тебя видеть!
Абсолютно бесстыдно она провела рукой по его волосам, заглянула ему в глаза, а потом повернулась к ним – точнее, к Белле.
– А вы та самая сеньора! – воскликнула она так, будто впервые заметила, что тут кто-то ещё стоит – не то чтобы при этом она выпустила Ксандера из объятий.
Что самое замечательное, говорила она по-иберийски – причём ничуть не хуже если не Ксандера, то Анны. А самое отвратительное – что при этом она чуть скривила свои полные губки и чуть не содрогнулась от гадливости.
– Но Ксандер никогда не говорил, что вы красивы. Правда, Винсент?
Рука Одили коснулась руки Беллы в складках юбки, то ли предостерегая, то ли успокаивая. Белла чуть дёрнула плечом, давая понять подруге, что всё в порядке, и наблюдая за Ксандером – можно было дать ему шанс исправить положение самому.
– Привет, ребята, – сказал он. Флора его ещё не выпускала, но протянуть руку Винсенту это не мешало. – Рад вас видеть обоих.
– Здравствуйте, ваше высочество, – Винсент ответил на таком же иберийском, как его сестра, недобро зыркнув в сторону Беллы. Титул он по-особому подчеркнул, будто повод для гордости – или упрек. – Мы с Флорой мимо шли, и нам пора.
– Подождите! Сандер, ты же представишь своих друзей?
Всё-таки у венецианцев иберийский звучал по-особому, а уж Адриано в галантном порыве всегда говорил так, словно вот-вот запоёт. Впрочем, это фламандскую парочку не порадовало: они уставились на Адриано так, словно он предложил прогуляться на ближайшее болото и наесться жабонят.
– Конечно. Винсент, Флора – я рассказывал, мы друзья детства…
– Точно, – промурлыкала Флора, но зелёные глаза были холодны.
– …это Одиллия, мы учимся вместе. С сеньорой тоже. И