офисе — нужно поговорить. К Гале все равно мать приезжает.
Оба ангела подозрительно уставились на меня — я первой выпорхнула на лестничную клетку. Хотя, правда, в последнее время я уже начала скорее переваливаться при ходьбе, чем порхать.
— А мне, что, не приезжать завтра? — поджав губы, поинтересовался мой ангел в лифте.
— Почему? — радостно улыбнулась я. — Конечно, приезжай! Я же обещала тебе — больше никаких секретов.
На самом деле, подумала я, его поддержка мне вовсе не помешает — на тот случай, если Тоша заартачится. Мой ангел намного лучше сможет объяснить ему преимущества моего предложения с ангельской точки зрения.
На следующий день я в очередной раз поняла, что могу рассчитывать на него, только воплотив предварительно свою идею в жизнь — когда ему деваться уже некуда.
Когда мы вышли с Тошей из офиса, он уже ждал нас у входа. Они обменялись быстрыми взглядами — я хмыкнула про себя. Каждый, небось, надеялся, что я другому преждевременно проболтаюсь. Нет уж, будем придерживаться принятого среди ангелов равноправия — до самого кафе я рассыпалась в дифирамбах Галиной Даринке. Чтобы заранее настроить аудиторию на нужную волну.
Как только мы расположились за столиком, и написанное на их лицах ожидание начало давить на меня с двух сторон, я быстро изложила Тоше Галину просьбу, закончив коротким перечислением ее положительных для него сторон.
Ответил мне мой ангел.
— Татьяна, ты совсем спятила? — рявкнул он.
От неожиданности я даже забыла, что нужно обидеться.
— Это еще почему? — запальчиво воскликнула я.
— Ты предлагаешь… ему, — прорычал он, тяжело дыша, — участвовать в церковной церемонии?
— Не в церемонии участвовать, — решила я сразу правильно расставить акценты, — а выручить Галю в безвыходной ситуации. Чем ему, собственно, и положено заниматься.
— Мы мало с тобой о религии говорили? — заговорил он тише, что всегда было плохим знаком. — О том, насколько в ней идея духовного роста личности наизнанку вывернута? О том, насколько унизительно представление о том, что высшее сочувствие положено только раболепию и самоуничижению? Ты хочешь, чтобы он принял участие в посвящении человека в рабы Божьи?
— Да ведь это же — всего лишь церемония! — возразила я, чувствуя, что нас заносит в высоты небесной философии, вместо того чтобы оперативно решить небольшой практический вопрос. — Обряд! Так просто принято! Так раньше в пионеры посвящали! И если ты сам говоришь, что за ним на самом деле ничего не стоит, то что в нем плохого? Это же точно так же… точно так же, как… как ты йогой занимаешься! Ты же буддистом от этого не стал!
Он вдруг вздрогнул, бросил вороватый взгляд на Тошу и окончательно рассвирепел.
— Йога — это для здоровья! — снова рявкнул он. — Даже если до источников этой… космической энергии считанные единицы добираются, физические упражнения абсолютно всем одну только пользу приносят! А что дает это выстаивание часами в церкви — кроме отекших ног и потакания условностям? Я еще хоть как-то могу понять, когда по незнанию в очередь на раздачу небесных благ заблаговременно записываются, но он-то? Для него это — то же самое, как если человек с медицинским дипломом ворожее в снятии сглаза ассистировать будет!
— Я не знаю насчет диплома… — ядовито заметила я, но меня перебил Тоша.
— Ребята, подождите, — глухо произнес он, обхватив голову руками и не отрывая глаз от стола. — Анатолий, не нужно из меня борца за принципы делать. — Мой ангел открыл было рот, но Тоша, не заметив этого, продолжил: — Татьяна, для меня это крещение ничем не хуже совместного принятия пищи, но… это невозможно.
— Почему? — спросили мы с моим ангелом одновременно, но по-разному: он — с любопытством, я — с унынием.
— Я об этом ее желании давно знаю, — ответил Тоша, все также не поднимая глаз. — Она с тобой, — коротко глянул он на меня, — не с первой об этом говорила. И я проконсультировался…
— Где? — вытаращился на него мой ангел.
— У нас, — с вызовом посмотрел на него Тоша. — Я — не ты, я рисковать просто так не буду. И потом — с меня прошлого раза хватит: и сам на карандаш навсегда, наверно, попал, и тебя чуть не подставил.
— И что тебе сказали? — тихо спросил мой ангел.
— Что такая практика у нас не приветствуется, — явно процитировал Тоша. — Особенно, в данном случае. Последнее я, правда, не очень понял, — озадаченно покачал он головой, — надо понимать, опасаются, что при отсутствии отца мне придется слишком много внимания Даринке уделять — в ущерб Гале.
— Тоша, но ведь это же абсурд! — уже пришла в себя я. — Это же — не два человека на разных краях земли, это — одна семья, и ты совершенно спокойно сможешь…
— Татьяна, я уже сказал — на такой риск я не пойду, — твердо заявил Тоша. — Я это их «не приветствуется» отлично понял — могут в любой момент отозвать с задания. Плохо, если мне из Галиной жизни придется исчезнуть, но ей я хоть никаких обещаний никогда не давал. Но когда я за Даринку — на всю жизнь! — ответственность на себя возьму, как ей потом объяснять, если меня выдернут отсюда к чертовой матери? — Тоша помолчал немного и хмуро добавил: — И это еще не все.
— А что еще? — резко спросил мой ангел, поставив локти на стол, плотно переплетя пальцы рук и уперев в них подбородок.
— Сначала Галя обо мне как о крестном со своей матерью поговорила. Крику было, — он покачал головой, — на добрый час! Что я и так ее перед людьми позорю, а стану кумом, так и вообще рукой подать до страшного греха, который на ребенка ляжет, и чтобы духа моего в доме не было, если она не передумает… Одним словом, я понял, что если пойду в эти крестные, то либо ее мать со свету сживет, либо мне в невидимость уйти придется и только по праздникам Даринку проведывать. А какая от меня тогда помощь будет?
Я вдруг заметила, что мой ангел смотрит на Тошу так, словно впервые в жизни разглядел его, как следует. И молчит! Опять молчит! Я поняла, что полагаться Тоше — кроме как на меня — больше не на кого.
— И что теперь делать? — растерянно спросила я. — Галя сказала, что поймет, если ты откажешься, но, с другой стороны, она права — от таких просьб у нас не отказываются. По крайней мере, если и дальше дружить хотят…
— Я не знаю, Татьяна, — почти простонал Тоша, закрывая лицо руками. — Я не знаю, что делать.
Ничего лучшего в