На берегу же ручья странная Колькина реакция осталась хоть и подмеченной, но не принятой к сведению, за имением куда более насущных проблем. Если честно, Яська и не жаждал понимания. Просто хотелось выговориться, чтобы не держать рвущийся наружу ужас в себе. Но как тут выговоришься, когда страшно даже думать, а тем более, вспоминать. Особенно это приставучее «Ясь, а Ясь…» — ощущение, будто в голове и впрямь что-то копошится!
Тьфу ты!
Яська рассказал только про здоровенных дохлых пауков — он не знал, как ещё обозвать тварей. Про голос в голове, что предлагал остаться и поиграть в темноте, — не решился. Колька хоть и лучший друг, но принять Яську за психа — ему ничего не стоит. Конечно, в открытую не скажет, а вот подумать, подумает. А это пострашнее всего остального: когда друзья считают тебя двинутым, а ты сам знаешь, что все они ошибаются! Только поделать ничего не можешь. Ведь их много, а ты один.
«Как мушка в стакане чая — кричи, хоть оборись, никто не услышит! А услышат, так только выругаются».
Между собой Колька и Яська частенько в шутку намекали на неадекватность друг дружки, однако сегодня всё обстояло иначе. Под стандартное определение «псих» попадали в основном выкрутасы, направленные на то, чтобы привлечь внимание Тимки, или повоображать друг перед другом: там, на макушку дерева залезть или, скажем, речку переплыть в самом широком месте. В этих случаях Яська согласен быть психом сколько угодно, но только не сейчас.
Колька выслушал друга до конца, не перебивая, — снова странность! — после чего сухо заметил:
— И как только додумался один туда соваться? Ведь сказано же было, что это за место такое.
— Но я ведь и помыслить не мог.
— Помыслить… Оно и видно. Ну а если бы на бандюков каких напоролся, тогда что?
— На каких ещё бандюков?
— Да какая разница! Место нелюдимое, слава дурная, — а ты посмотреть просто… Да та же шпана местная поймала бы и «тёмную» устроила! Чего бы тогда делал?
Яська пожал плечами.
Позже он понял, что Колька просто так профессионально ушёл от неудобной темы, перекинув «стрелки» на обычное и естественное — на уличную шпану.
«А что если всё так и было? Заманили и запугали. А сейчас сидят себе под мрачными сводами и тешатся, вспоминая, как в усмерть запугали мамину мулю».
Но это всё опять же пришло позже, когда нервы немного успокоились, а мысли, напротив, разбрелись, не позволяя глаз закрыть.
Колька причалил к берегу запыхавшийся и счастливый. Дождался расстроенного Яську, кинул швартовую цепь.
— Тащи, давай!
Яська потащил. Лодка кружила по воде, точно живая. Колька, как мог, помогал своим «веслом».
Вдвоём они без особых проблем выбрались на берег и закрепили плоскодонку под огромной ивой. Плакучие стебли дерева, словно ширма, укрывали побережье, так что беспокоиться лишний раз за плавательное средство не приходилось.
Колька стремительно забрался на берег и уже оттуда показал большой палец: мол, ничего не видно!
Яська кивнул и тоже полез в гору. Делать ничего не хотелось, так что он особо и не спешил. К тому же и заявись он в таком виде домой — ничего хорошего не жди. Бабушка наверняка устроит допрос с пристрастием. Один раз, правда, уже пронесло…
Пронесёт ли дважды — вопрос.
Под ногами струился речной песок. Высоко в небе скользили стремительные облака. Игривый ветерок трепал волосы на макушке. Пахло водорослями и рыбьей чешуёй. Пахло летом. И так бывает, вроде бы всё здорово — середина июля, как ни крути, — а на душе нависли какие-то сумерки. И даже не понятно, что с ними делать. Ковыряться в сути вещей страшно, потому что мало ли на что в итоге выйдешь. Оставлять всё как есть — тоже нельзя. Вот и бабушка постоянно твердит: мол, запущенная хворь, она такая, проклюнется в самый неподходящий момент, когда её и не ждёшь сроду, — и кори потом себя за проявленную беспечность. А время ушло. Ничего не поделаешь.
Яська вздохнул. На всякий случай понюхал маячку — гадость. И ведь ничем не перебить эту вонь! Разве что от души поваляться в лебеде… Сомнительно, что поможет, к тому же опасно — Яська помнил по школьным урокам, насколько недоброжелательны в своём отношении к маленьким мальчикам семена лебеды. Можно надышаться и того… в компанию к гадкой козявке.
«И, правда, зачем только полез в эту башню?»
Яська отмахнулся от навязчивых мыслей: смысл возвращаться к тому, что было, когда всё сложилось, как есть? Смысла нет никакого. Лучше думать о том, как теперь со всем этим жить. Ведь такое не забывается просто так. За забвение нужно платить.
— Ты уснул, что ли, там?! — поторопил Колька с верхушки берега и снова помахал рукой.
— Уснул что ль! — огрызнулся Яська, сражаясь с крутым подъёмом.
У магазина распрощались. Колька заявил, что у него ещё дела — какие именно не сказал — и был таков. Яське, собственно, было плевать. Настроение окончательно упало, и он поплёлся домой, пиная обточенный волнами голыш.
10.
У калитки его встретила улыбающаяся Тимка — видать всё же выпустили из заточения. Яська попытался состроить на лице некое подобие улыбки, но вышло как-то не очень. Однако Тимка не обратила внимания — по крайней мере, виду не подала. Яська огляделся по сторонам и сказал:
— Привет. Ты как?
Тимка улыбнулась ещё шире — до ямочек на щеках.
— Привет! Хорошо! Вот, выпустили на часок погулять, а то у меня уже астма началась от домашней пыли, — Тимка озорно подмигнула.
Яська расплылся в ответ — на сей раз уже по-настоящему.
— А Колька разве не с тобой? — Тимка беспокойно огляделась по сторонам.
— Был. У него дела.
— Без тебя? Странно.
Яська пожал плечами — ему это странным не казалось. Наверняка обдумывает очередную авантюру. Старых-то ему мало! Однако вслух Яська сказал другое:
— По хозяйству, скорее всего, запрягли.
Тимка снова подмигнула.
— Твоя бабушка мне так и сказала… Как и про то, кто вызвался помогать.
Яська открыл рот, но тут же понял, что сказать нечего. Точнее если чего и говорить, так правду, потому что выдумывать на пустом месте — себе дороже. Да, если честно, и не хотелось врать Тимке. Она-то, вон, прискакала именно к нему, а не к Кольке.
Яська почесал затылок, нехотя проскрипел, будто раздосадованный кот, оставленный без сметаны:
— Тут такие дела… А он сам тебе ничего не рассказывал?
— Кто, Колька? С какой стати?.. — Тимка состроила на лице выражение полнейшего недоумения. — Да скорее планеты сойдут с орбит, или Земля в другую сторону вертеться начнёт! А то ты не знаешь своего Кольку.
Яська пожал плечами — да уж, вопрос оказался приглупейшим.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});