Читать интересную книгу "В отражении тебя - Моник Сиси"

что хотят избавиться от своего клона, но на подсознательном уровне всегда защищали друг друга. Вот почему возникло расстройство, – сказав это, она встала.

Я откинулась на спинку кресла и проводила Грейс взглядом. Надежды получить хотя бы какую-то полезную информацию рухнули, я по-прежнему в тупике. Где же скрывается их отец? Без него не получится узнать, что на самом деле произошло на озере в тот день.

Из размышлений о неудаче вывело возвращение Грейс.

– Не знаю, поможет ли. Бердвистлы часто ездили на охоту в Шотландию, недалеко от замка Балморал, где умерла Елизавета II. Если не ошибаюсь, отец купил неподалеку ферму, скорее всего, чтобы снимать шкуры с добычи.

– Но ведь на имя Бердвистлов ничего, кроме Доунхилл-Хауса, не оформлено, – вспомнила я вслух.

– Почему бы не поискать по фамилии матери? – подсказала она и перед уходом попросила: – Позаботься о моей дочери. Я была бы плохой матерью.

Джулиан прав и в этом.

Из ресторана я вышла с телефоном у уха, а вскоре села на первый попавшийся рейс до Эдинбурга. Приземлившись, взяла напрокат машину. Я устала и чувствовала себя опустошенной. Несколько часов не смыкала глаз, за весь день съела только сэндвич, на вкус напоминавший бумагу, но во что бы то ни стало хотела как можно скорее добраться до фермерского дома.

Пока я ждала посадки, мой доверенный хакер прислал в WhatsApp статью: Доунхилл-Хаус выставлен на продажу. Я позвонила в поместье, и агент по недвижимости сказал, что получил работу в середине ноября от самого мистера Бердвистла. На мою просьбу дать с кем-нибудь поговорить он объяснил, что слуги уволены и дом пустует. Видимо, агент решил, что я вероятный покупатель, и предложил посетить дом – в голосе звучало отчаяние.

– Цена выгодная, – попытался он меня убедить. – В нее входит мебель, а также все произведения искусства.

Я попыталась выяснить, что случилось с Итаном, но все, что агент знал, – то, что он за границей. О Джулиане он вообще не слышал. Сказал, что единственный человек, который иногда бродит по поместью, – какой-то бродяга.

– Думаю, это бывший смотритель. Знаете, некоторые люди привязываются к месту работы. Мы пытаемся его убрать, чтобы не раздражал клиентов. Не волнуйтесь, он безобидный.

Что, если это Джулиан? И куда делась Олив?

Возникло искушение связаться с Габриэлем Лэньоном, но тогда он сообщит Ричарду, а эти двое, как мне кажется, сделают все, чтобы помешать мне расследовать смерть Итана. У них есть договоренность с братьями Бердвистл: образ жизни кузенов зависит от завещания, связывающего Джулиана с расстройством личности, поэтому если Лэньоны хотя бы заподозрят, что кто-то ищет информацию о несчастном случае, то постараются меня остановить.

Ферма находилась в административном районе Абердиншир, недалеко от Баллатера, примерно в двенадцати километрах к востоку от замка Балморал. Дорога туда заняла больше трех часов. Почти в полночь я свернула на гравийную и неизъезженную дорогу в надежде, что она приведет меня прямо к Леопольду Бердвистлу.

Припарковавшись у деревянного забора, я вышла из машины, в лицо ударил кусачий шотландский ветер. Февраль – самый холодный месяц в этой стране, к счастью, я предусмотрительно купила в дьюти-фри плотную ветровку.

Под ногами хрустели сухие ветки, я осматривала строение. Хотя свет не горел, затеплилась надежда, что дом обитаем: в нескольких метрах от деревянного крыльца стоял небольшой внедорожник, территория вокруг выглядела ухоженной. Если я не ошиблась в расчетах, Леопольду сейчас около семидесяти. Беспокоить его в такой час небезопасно. Он живет уединенно и, скорее всего, вооружен. Хотелось бы избежать «несчастного случая на охоте».

Я вернулась в Баллатер, сняла комнату в отеле типа «ночлег и завтрак», утолила голод энергетическими батончиками. Елена прислала еще одну порцию сообщений, но позвонить не решилась, очевидно, она страдала так же, как и я. Я же игнорировала ее не потому, что хотела наказать: просто слишком многое пришлось бы рассказать. А вот на звонок Лоранди я ответила, он запереживал, когда узнал о нашей ссоре, и я успокоила, что со мной все в порядке.

– Что ты надеешься найти? – спросил он, прежде чем попрощаться.

– Джулиан получил травму: он не помнит, что произошло в тот день на озере. Возможно, вся его жизнь построена на лжи.

– А если это не так? Что, если он на самом деле утопил своего близнеца? Он ведь мог подавить воспоминания именно для того, чтобы не пришлось мириться с чувством вины. Ты действительно готова узнать, что человек, которого любишь, окажется тем, кем его все считают?

– Теперь я знаю, кто такой Джулиан Бердвистл, и я ему нужна.

Не успела я положить голову на подушку, как провалилась в глубокий сон без сновидений.

На следующее утро, ровно в семь, я снова оказалась перед забором фермы. На этот раз обогнула его, подошла к дому и постучала костяшками пальцев – три резких стука.

Человек, который открыл дверь, несомненно, Леопольд Бердвистл. У него такие же небесно-голубые глаза, как у сына, такой же овал лица, рост и гордая осанка, хотя одет он в лохмотья.

– Вы заблудились? – грубо спросил он.

Я выдохнула, чтобы набраться храбрости.

– Вы Леопольд Бердвистл?

Он поднял подбородок и внимательно посмотрел на меня, шагнул назад и захлопнул дверь у меня перед носом.

– Неплохое начало.

Я постучала еще раз десять, прежде чем хозяин дома снова появился на пороге, и появился он более угрюмым, да еще и с винтовкой.

– Какого черта вам от меня надо?

– Я не… я не уйду, пока вы не расскажете, что произошло в 1997 году, – пробормотала я, не отрывая глаз от оружия.

– Кто вы? – он прищурился.

– Единственный человек, которому важна правда.

– Ради денег? – скептически спросил он, не двигаясь ни на дюйм.

– Ради любви.

Он задумался на мгновение, фыркнул, опустил винтовку и отошел в сторону, чтобы пропустить меня в дом.

Глава 57

Джулиан

Последние полгода меня терзали мысли, что я снова отвергнут и предан, душу глодали сомнения и вина. Шесть месяцев я наблюдал, как терял все, в том числе по своей воле. О будущем даже думать было непросто, казалось, что движение вперед для меня невозможно. Не за что больше держаться, скоро и Доунхилл останется лишь воспоминанием, которое постепенно исчезнет. Рано или поздно это должно было случиться. Такие люди, как я, не могут иметь то, чего хотят, они стоят на месте, пока жизнь проходит мимо, наблюдают за счастьем других сквозь решетку собственной камеры.

Я обманывал сам себя, что могу полюбить и быть любимым в ответ, что привязанности, искренней привязанности достаточно, чтобы закрепить мое возрождение,