Читать интересную книгу "В отражении тебя - Моник Сиси"

И его можно понять.

– Мне нужно поговорить с Джулианом, – попросила я, изучая любимое лицо.

– Его здесь нет, – с горечью ответил он.

– Пусть он вернется, пожалуйста.

– Неужели тебе не надоедает пытаться спасать людей, Амелия?

– Нет, если есть хоть крохотная надежда.

Глаза наполнились слезами, но я не позволила им пролиться. Я ведь сомневалась, что увижу его снова, а сейчас он передо мной, и хотелось просто обнять его, прижать к себе, дать почувствовать, как велика моя любовь к нему.

Он убрал отросшие волосы со лба. Я заметила, насколько он опустошен, – густая борода, возле уголков рта морщины. Через что же ему пришлось пройти за эти шесть месяцев? У меня защемило в груди. В то время как моя жизнь продолжалась, его, кажется, остановилась.

Я коснулась рукой его плеча, чтобы утешить и в то же время убедить, что я реальна.

– Ты защищал его все это время. Теперь позволь Джулиану дать тебе то, ради чего стоит двигаться дальше.

– Ты действительно хочешь потерять одного из нас? – спросил он, склонив голову набок.

– Иногда нужно делать то, что правильно.

Итан устало вздохнул.

– Люди убегают от боли, а ты бежишь к ней. Видимо, не только у меня есть проблемы.

Я улыбнулась.

– Каждый борется со своими демонами, но есть люди, которые не останавливаются, пока не одержат победу. Как я, например.

– Ты уже проиграла войну.

– Ошибаешься, у меня есть секретное оружие.

– О чем ты? – Итан нахмурился.

– Ты мне доверяешь?

Колебался он мгновение, затем закрыл глаза, схватился за голову, упал на пол и забился в судорогах. Крики разорвали воздух, словно мольба о помощи. Смотреть на его мучения было невыносимо, я не знала, что делать, как избавить его от боли. Опустилась рядом на колени, обхватила его руками в надежде, что моей любви хватит на двоих, это все, что у меня сейчас есть.

Появление Джулиана я почувствовала, его дыхание стало ровным, а мою грудь наполнила радость. Я помогла ему подняться, мы вместе зашли в комнату и остановились посередине лицом друг к другу.

– Зачем ты здесь? – спросил он.

– Чтобы напомнить тебе, кто ты есть.

Держа его за руку, чтобы он чувствовал, что больше не одинок, я рассказала, что узнала от Леопольда о том дне.

– Ты не виноват в смерти Итана.

– Откуда ты знаешь? – скептически хмыкнул он.

– В тот день на озере вы были не одни. Недалеко от вас твой отец устроил пикник для другой женщины. – Я сделала паузу, чтобы дать ему время усвоить информацию. – Когда Итан застрял в ветке, ты подплыл к нему, но, как ни старался, не смог освободить. Леопольд слышал ваши крики, но подумал, что это игра, его рассудок затуманил алкоголь и то, что он проводил время не с вашей матерью. Когда он понял, что произошло, было уже слишком поздно. Итан утонул, а ты убежал за помощью.

– Я тебе не верю.

– Мне это рассказал твой отец. У него не было причин мне лгать.

– Почему он ничего не сказал? – прошептал он, все еще настороженно.

– Тогда полиция начала бы расследование, состоялся бы суд, наружу выплыли бы его скелеты: не только внебрачная связь с горничной и злоупотребление алкоголем, но и некоторые финансовые махинации, которые он пытался скрыть. Поэтому когда ваша мать, которая в то время уже страдала от депрессии, попросила сохранить случившееся в тайне, он согласился. Сразу после этого расплатился с долгами, продав имущество, и завещал ей то, что осталось от поместья Бердвистл. Как только он понял, что твое недомогание связано с травмой и что это не временная проблема, он не смог вынести бремя своей лжи и сбежал, как трус, – добавила я скорее для личного удовлетворения, чем для отчетности.

– Хочешь сказать, что мать знала, что я не убивал Итана?

Я поджала губы. Не представляю, каково это – осознать, что тебя обманул самый родной человек, человек, который должен был защищать, заботиться и любить больше всего на свете.

– Твой отец все ей рассказал. Но именно она решила обвинить тебя. Она убедила Леопольда молчать, апеллируя к его неспособности выполнять роль мужа, отца и последнего наследника династии. Она оказалась мстительным человеком, поэтому и написала завещание, связала тебя с болезнью, чтобы семья Бердвистл прекратила свое существование.

Джулиан молчал.

– Она не тебя ненавидела. Пойми. Она ненавидела твоего отца.

Жаль, что у меня не было возможности залезть Джулиану в голову и понять, о чем он думал и как это влияло на его память.

– Я знаю, это трудно принять, но именно поэтому ты продолжал бороться. Может, ты и не помнишь, но в душе понимаешь – не ты утопил своего брата. И Итана ты бойкотировал, потому что часть тебя всегда знала правду.

Джулиан сорвал с себя одежду и со злостью бросил ее на пол.

– Что ты здесь делаешь? Разве тебе не противно, что я – гребаный извращенный гибрид? – прорычал он.

Иногда проще наброситься на тех, кто пытается нас поднять; ты понимаешь; что бы ни сказал, что бы ни сделал, этот человек все равно останется. И я здесь ради него. Джулиан должен почувствовать, насколько я сильна.

– Я люблю тебя, Джулиан, – выпалила я на одном дыхании. – И люблю таким, какой ты есть. Я приехала не потому, что хочу попытаться исправить тебя, во всяком случае, не только, а потому, что достаточно сильна, чтобы справиться с болью, которую ты носишь в себе. Без тебя я чувствую себя потерянной, и если быть с тобой означает, что придется научиться жить с Итаном, я это сделаю. Вместе мы найдем выход.

– Ты должна бежать от всего этого ужаса! – в его глазах заблестели слезы.

– Я сделала это однажды и не оставлю тебя снова. Не ради тебя, а ради себя. Я хочу быть с тобой, несмотря ни на что. И мне нужно, чтобы ты был со мной. Понимаешь?

– Что, если все вокруг меня нереально?

– Я реальна, наша любовь реальна, Олив, твоя дочь, реальна, и привязанность тех, кто всегда был рядом с тобой, к лучшему или худшему, реальна. Они тоже пребывали во лжи, но теперь знают, как все было, и готовы извиниться перед тобой.

Я связалась с Габриэлем Лэньоном после того, как покинула коттедж Леопольда Бердвистла. Сначала он мне не поверил, он тоже был убежден, что Джулиан стал причиной смерти близнеца, но, когда я объяснила, что всю историю мне рассказал его отец, он пожалел, что никогда не слушал кузена.

– Возможно, его гнев был вызван одиночеством, в котором мы его оставили. Он помогал