– Водочку?
– А зачем мне грибы?
– Понял.
– Тут один паренек должен подойти. Проводи его ко мне.
– Сделаем, Яков Аркадьевич.
Метрдотель скрылся во внутреннем помещении и очень скоро оттуда появился молоденький незнакомый Локшину официант с небольшим графином и вазочкой с маринованными грибами. Он налил водку в рюмку, пожелал приятного аппетита и удалился.
Яков Аркадьевич, не признававший никаких спиртных напитков кроме водки, выпил ее одним глотком, зацепил вилкой пару грибочков и отправил в рот. Причмокнув от удовольствия, он достал мобильный телефон и набрал номер Ларисы Петровны.
– Ребята вернулись?
– Еще нет, но из милиции их уже отпустили. Они поехали домой переодеться.
Локшин на секунду задумался. Ему не терпелось узнать все детали случившегося с близнецами как можно быстрее.
– Скажите им, пожалуйста, чтобы ехали к ресторану и ждали меня около машины.
– Яков Аркадьевич, у них сейчас проблема с транспортом, – напомнила Лариса Петровна.
– Я помню. Пусть едут на «Шкоде». Ключи возьмите у Кати.
– Вы уверены? – спросила Лариса Петровна через паузу.
– Уверен, уверен, – ответил Локшин довольно резко.
Конфискация машины у Кати грозила серьезной разборкой. «Ну и хрен с ней. Не до нее сейчас», – решил он.
– Еще звонил Денис Викторович. Вы ему очень нужны.
– Давно?
– Буквально пару минут назад. Он должен перезвонить вам на мобильный.
– Тогда я закругляюсь.
Сумасшедшая ночь перешла в еще более сумасшедший день, и нотариус не без оснований предполагал, что дальше будет еще интересней. Произошедшее с близнецами было ясным посланием. И не им, а ему. Локшин осознавал, что вляпался во что-то очень серьезное, но во что именно совершенно не представлял. Он провел два часа, беседуя по телефону с разными людьми, и теперь надеялся скоро получить ответы, хотя бы на некоторые вопросы.
Лежащий на столе телефон заиграл популярную мелодию.
– Слушаю.
– Яша, это Денис. Есть новости. Надо обсудить.
Даже по телефону чувствовалось, что Лобанов возбужден.
– Говори, – напрягся Локшин.
– Я сейчас не могу. Давай через час.
Локшин бросил взгляд на часы.
– Договорились. Тем более что у меня тоже есть новости.
К столу подошел официант, наполнил рюмку и спросил, склонившись в поклоне:
– Жюльенчики нести?
«Почему официанты во многих ресторанах стали выглядеть жуткими холуями»? – подумал Локшин, глядя на него. – Интересно, это их заставляют или они сами?»
– Неси, милый, – сказал он и взял рюмку.
– Яков Аркадьевич? – пропищал рядом тонюсенький голосок.
Около столика стояло странное существо маленького роста, с короткими ярко-оранжевыми волосами и с десятком серег в одном ухе. Широченные штаны, метущие пол, почти полностью закрывали тупоносые ботинки. В руках это существо держало затертый до невозможности школьный ранец.
– Вы Локшин? – пропищало оно опять.
– Да, это я, – растерянно признался нотариус и поставил рюмку на стол.
– А я Женя.
Локшин действительно ожидал человека по имени Женя, но то, что он видел перед собой, было слишком неожиданно.
– Вы от Одинцова? – спросил он, все еще ожидая какого-то подвоха.
– А что, не похожа? – ответило существо вопросом на вопрос.
По крайней мере, теперь Локшин знал, что оно женского рода.
– Прошу, – сказал он.
Существо село на предложенный стул и сразу полезло в ранец. Локшин краем глаза заметил, что метрдотель озадаченно смотрит в их сторону.
«Трудно представить, что он сейчас обо мне думает, – поежился нотариус. – Хорошо хоть ресторан пустой».
Рядом возник официант с маленьким подносом и поставил на стол две маленькие кокотницы.
– Ваши жюльенчики. Что-нибудь еще? – спросил он, украдкой рассматривая девушку.
Локшин бросил на нее вопросительный взгляд. Он чувствовал себя очень неуютно и понятия не имел как себя вести с этой Женей.
– Вам что-нибудь заказать?
– Нет, мерси, – она энергично замотала головой. – Если только кофейку.
– Вам какого? – тут же спросил официант. – Мы можем предложить эспрессо, капучино, по-турецки, кофе-глясе.
– А вы по-турецки в золе готовите?
– Не уверен, – смутился официант, – но я могу узнать.
– Да не надо, – пискнула Женя, – давайте капучино. Только, если можно в темпе, а то у меня со временем полный кирдык.
Официант кивнул и удалился, а Женя сразу приступила к делу. Из ранца появилась пластиковая папка и легла рядом с Локшиным.
– Здесь всё, что я смогла нарыть. Двадцать семь страниц, включая фотографии. Интереснейшая личность этот ваш Барятинский. – Женя достала из ранца пачку сигарет «Капри», закурила и одарила Якова Аркадьевича веселой улыбкой. – С вас сотня!
Локшин полез в карман за портмоне, но, увидев приближающегося с чашкой кофе официанта, убрал руку.
– Что-нибудь еще? – спросил официант.
Женя пыхнула дымком в его сторону.
– Разве что мужской стриптиз!
– К сожалению, его у нас не подают, – не растерялся официант.
Как только он отошел, Локшин достал бумажник и извлек стодолларовую купюру. Не успел он положить деньги на стол, как они испарились в затертом ранце. Женя хлебнула кофе и поставила чашку на блюдце.
– Большое мерси! – пискнула она, поднимаясь и взваливая ранец на плечи.
– А как же кофе? – спросил Локшин, все еще чувствуя неловкость.
– Бурда! – Женя загасила сигарету и посмотрела на часы. – Если что, звоните Одинцову.
Она сделала нотариусу ручкой и направилась к выходу, отчего Яков Аркадьевич испытал заметное облегчение. Он всегда уверенно общался с людьми, независимо от их пола, но с этим созданием чувствовал себя довольно неудобно.
Ему не терпелось приступить к изучению содержимого папки, но вместо этого он выпил водку, взял маленькую ложечку и принялся за жюльен. Только опустошив обе кокотницы и вытерев руки салфеткой, открыл папку.
Сверху лежали несколько фотографий, приколотых скрепкой к листу с отпечатанным текстом:
«Справка. Алексей Николаевич Барятинский является часовых дел мастером – одним из самых известных в мире. Автор часов, выставленных в ведущих музеях мира. Непререкаемый авторитет среди профессионалов. Также считается одним из лучших в мире реставраторов. Даже в советское время постоянно выезжал за рубеж в длительные командировки по приглашениям музеев. По сведениям, полученным из разных источников, Барятинский является владельцем раритетной библиотеки, а также ценнейших коллекций часов, картин…»
Его телефон опять ожил и Яков Аркадьевич прервал чтение.
– Да?
– Яша, это Одинцов.
– Привет, Володя. Ты подъедешь?
– Никак не могу. Не получается.
– Что-нибудь выяснил?
– Я сейчас как раз над этим работаю. Ты через пару часов где будешь?
– Должен быть в офисе, но если нет, обязательно позвони мне на мобильный. Мы непременно должны сегодня увидеться.
– Если должны, значит, увидимся, – ответил Одинцов.
Локшин убрал телефон и хотел продолжить чтение, но увидел вошедших в ресторан близнецов. Гена остался около двери, а Коля направился к Локшину. Он переоделся в темно-синий джинсовый костюм и теплую кожаную куртку. Эту одежду он называл «боевой прикид».
– Мы здесь, Яков Аркадьевич, – сказал он, подойдя к столику. Недавние события оставили на нем сильный отпечаток – от обычной веселости не осталось и следа.
– Рад видеть вас живыми, – сказал Локшин. – Подождите меня в машине. Я скоро выйду.
Коля кивнул и пошел к выходу. Попросив принести счет, Локшин вернулся к изучению содержимого папки. Он успел бегло просмотреть еще несколько страниц, но даже этого ему вполне хватило, чтобы почувствовать сильнейшее возбуждение.
Расплатившись, он вышел на улицу. Разгулявшийся недавно ветер унесся прочь, прихватив с собой тучи. Это давало надежду, что в ближайшие вечерние часы город избежит неприятных погодных сюрпризов.
Братья сидели внутри конфискованной у Кати маленькой «Шкоды» и о чем-то спорили. Увидев Локшина, оба вылезли из машины, и пошли ему навстречу.
– Давайте, ребята, прогуляемся немного, – предложил нотариус, – и вы мне подробно обо всем расскажете.
***
– Это просто мистика какая-то, – сказал Лобанов, глядя растерянным взглядом на заведующую отделением. – Даже без приборов было ясно, что это шок. А через несколько секунд фибрилляция прекратилась сама по себе. Сердечный ритм и общее состояние стабилизировалось буквально на наших глазах.
– Это противоречит всему, что мы знаем! Не может человек вот так просто выскакивать из тяжелого кардиогенного шока. Не может! – отчеканила Зарайская и потянулась за портсигаром.
– А мне можно? – спросил Лобанов, доставая из халата связку ключей, а за ней и пачку сигарет.