– Значит, Чикаго? – переспросил он, с трудом оттягивая момент торжества.
Локшин смотрел на него, не отрываясь. Он достаточно хорошо изучил своего приятеля и видел, что того просто распирает.
– Рожай, доктор, а то матка лопнет.
Лобанов отвернулся и стал рассматривать птицу на стене. Он ненавидел эту птицу, но она его притягивала почти как Барятинский.
Не поворачивая головы, он сказал.
– Я хочу мой обычный процент.
– Исключено! Получишь десять процентов! – отрезал Локшин. – Хотя и этого много. Твое участие в этом деле минимальное. А еще неизвестно, сколько людей придется привлечь.
Лобанов повернулся.
– А сколько может стоить ключик ко всем этим сокровищам?
– О чем это ты? – насторожился Локшин.
– Я почти наверняка знаю, где этот ключик. Но за него я хочу мой обычный процент.
Локшин пристально посмотрел на врача и понял, что тот абсолютно серьезен.
– Если это действительно так, ты его получишь, – сказал он.
– Именно это я и хотел услышать, – с улыбкой произнес Лобанов.
– Ну и что дальше? – Локшин начинал терять терпение. По его глазам Лобанов понял, что если он немедленно не продолжит, тот его просто убьет.
– Барятинский отправил письмо в Чикаго. Но не по почте. Одна из наших медсестер передала его через своего дядю, который уехал вчера. Деталей я не знаю, но можно спросить у нее.
Повисла тишина. Лобанов наслаждался моментом, а Локшин переваривал услышанное.
– Где она? – наконец спросил он.
– Медсестра? Должна быть в больнице на дежурстве.
Локшин вскочил и рванулся к телефону.
– Гена, оба быстро в офис! …Ничего не случилось. Аллюр три креста! – Он положил трубку и повернулся к Лобанову. – Сейчас приедут близнецы, и вы поедете в больницу. Только покажешь ее. После этого можешь ехать в твой любимый ресторан и гулять, как тебе заблагорассудится. Я всё оплачу.
– Для начала я пойду, отолью, – улыбнулся врач.
Через десять минут, отправив врача с близнецами в больницу, Локшин набрал номер Одинцова.
– Володя, есть дело. Нужно срочно встретиться. Очень быстро. Желательно где-нибудь на воздухе.
***
Вечернее дежурство наконец-то закончилось. Для Сони это были самые счастливые минуты, в ожидании которых, обычно проходил весь рабочий день. Сказать, что она не любила свою работу, было бы неверно – от этой работы ее просто тошнило, как и от всей медицины. Она и в училище-то поступила случайно, за компанию с подругой. Потом несколько раз порывалась его бросить, но каждый раз отступала под давлением матери, считавшей медицинское училище хорошим плацдармом. А потом она также случайно оказалась в этой больнице, каждый день в которой казался ей сущей пыткой.
Соня надела новое пальто и бросила взгляд на двух девушек, переодевавшихся рядом. Заметив их завистливые взгляды, она довольно улыбнулась – дядины подарки производили на всех просто убийственное впечатление. Пусть смотрят. Скоро она преподнесет всем большой сюрприз! Кроме родителей никто не знал, что Соня окончила курсы косметологов, и скоро собиралась поменять работу. Чтобы оплатить место в одном из самых престижных салонов города, она весь год копила деньги, отказывая себе почти во всем. Завтра она должна была подписать договор с салоном и сразу после этого подать заявление об уходе.
Бросив «Пока, девочки», Соня покинула раздевалку и скоро каблуки ее сапожек застучали по лестнице. Выйдя из подъезда, она посмотрела на украшенное звездами небо и не удержалась от улыбки. Поправив берет, она быстро зашагала по полутемной дорожке, впервые за последние дни избавившейся от луж.
Соня прошла метров двадцать, когда услышала совсем рядом какие-то звуки. Она вздрогнула и остановилась.
– Девушка, вы не знаете, как в приемное отделение попасть? – раздался из темноты мужской голос.
– Не знаю, – быстро ответила Соня, не совсем понимая, зачем врет.
Она быстро оглянулась вокруг в надежде увидеть кого-нибудь, но больничный двор, как назло, был пуст. До освещенного входа в следующий корпус было не так далеко, и она решила пойти в том направлении. Но не успела сделать и нескольких шагов, как ей в лицо ударил луч света. Моментально ослепнув, Соня остановилась и услышала, как тот же голос произнес:
– Такая красивая девушка, а говорит неправду.
Рядом с ней возвышалось что-то громадное, но встречный свет мешал это громадное разглядеть. Соня рванулась в сторону и, споткнувшись о бордюр, со всего маху рухнула на газон. Свет моментально погас.
«Мое пальто!» – только и успела она подумать, как сильные руки рывком подняли ее и поставили на ноги. Соня хотела закричать, но огромная ручища, сильно пахнущая табаком, быстро зажала ей рот.
– Только пикни! – услышала она. – Я тебе тут же башку сверну. – И как бы в качестве доказательства серьезности обещаний ее горло оказалось сильно сдавленным. Соня задергалась изо всех сил и услышала всё тот же голос: – Не будешь орать?
Она энергично замотала головой. Рука ее отпустила, и девушка начала жадно хватать воздух широко открытым ртом. Глаза понемногу отходили от яркого света, и она смогла разглядеть не одну, а две здоровенные фигуры с большими темными пятнами вместо лиц. Судя по голосам, это были молодые парни.
– Будешь вести себя хорошо, ничего с тобой не случится, – произнес тот, кто ее держал и грубо потащил девушку к деревьям. Там он прижал ее к стволу и тихо сказал: – Да не трясись ты. Никто тебя трахать не собирается.
– Тогда что вам надо? – спросила Соня, дрожащим голосом.
– Ты быстро рассказываешь о своем дяде и можешь спокойно идти домой.
– Зачем? – изумленно вскрикнула Соня.
В ту же секунду ее лицо сильно дернулось от полученной оплеухи.
– Еще раз квакнешь, пеняй на себя! – прошипел парень.
Из Сониных глаз покатились слезы. Оплеуха не была такой уж сильной, но страшная обида просто пронзила всё ее существо – впервые в жизни ее ударили по лицу.
– Сама виновата, – сказал парень, – просили же не орать.
– Зачем вам мой дядя?
– Ты передавала ему письмо?
– Письмо? – переспросила она. – Да передавала. Один наш больной попросил.
– Почему он обратился к тебе?
– Он не ко мне обратился, а к другой медсестре.
– Как ее зовут?
– Вера.
– Твой дядя взял письмо?
– Да.
– Этот больной письмо в больнице писал?
– Я не знаю. Мне просто дали запечатанный конверт.
– Толстый?
– Что? – не поняла Соня.
– Письмо было толстое или тонкое? Какое на ощупь?
– Не толстое, но твердое.
– Ладно. С этим понятно, – сказал парень. – А вот теперь, красавица, давай подробнее о твоем дяде.
– Зачем это вам? – опять спросила Соня, на этот раз почти шепотом.
– Много будешь знать – до старости не доживешь!
Они беседовали еще несколько минут. После чего парень сказал:
– Если ничего не наврала, ни с тобой, ни с твоим дядей ничего не случится. Одно железное условие – никому ни слова. Ни дяде, ни этому больному. Никому! А то беды не избежать. Поняла?
Соня беззвучно кивнула. Она была готова пообещать все, что угодно, лишь бы этот кошмар скорее закончился.
– Ну, смотри, – сказал парень и погладил ее по голове. – Постой тут пару минут, а потом можешь двигать.
После того, как обе фигуры растворились в темноте, Соня какое-то время неподвижно стояла на месте, боясь поверить в то, что они ушли и ей больше ничего не угрожает. Она сделала несколько шагов и только сейчас заметила отсутствие сумки. Она осмотрелась, а потом опустилась на корточки. Сумки не было видно, и ей пришлось изрядно поползать по газону, прежде чем она смогла ее нащупать. Даже не обратив внимания, что сумка оказалась открытой, она вытащила из нее небольшое зеркальце с подсветкой и взглянула на лицо. Щека болела, но в зеркале ничего заметно не было.
Громкий смех и приближающиеся шаги заставили ее насторожиться. Соня подняла голову и увидела на дорожке двух девушек, с которыми недавно попрощалась. Захлопнув зеркальце, она застыла в неудобной позе – меньше всего на свете ей хотелось быть обнаруженной в таком состоянии. Только когда девушки скрылись из виду, она опять раскрыла зеркало и еще раз попыталась рассмотреть больное место. Увидев прилипший к щеке маленький кленовый листочек, она отлепила его непослушными пальцами, и слезы сами собой опять полились из глаз.
***
По требованию нотариуса братья стали проявлять повышенную осторожность и оставили «Шкоду» не у больничных ворот, а у одной из дыр в заборе.
Перед тем, как подойти к машине, Коля огляделся. Не заметив ничего настораживающего, сел в машину и медленно поехал вдоль улицы. На перекрестке он резко свернул и прибавил газу. Через квартал опять свернул и резко затормозил.
– Шпионские страсти, твою мать! – выругался он и поехал дальше. Объехав вокруг больницы, машина остановилась рядом с Геной, прятавшимся в тени забора. Тот быстро забрался внутрь.