на своего ихневмона. – Нет, Лалхар…
– Сию, шевелись! – рявкнула Тунува.
Сию обернулась, прикрывая Лалхар своим маленьким телом. Змей надвинулся на нее, роняя капли крови с зубов, разинул пасть-пещеру, чтобы проглотить девушку целиком.
Перед ним встала Канта.
Змей, мгновенно забыв о Сию, обратился к ней, раздул ноздри. В Канте не было ни следа страха. Она вскинула левую руку, и меж ее пальцев загорелось зимнее солнце. Нет, не солнце – белая шаровая молния, взрывающаяся звезда. Холодное слепящее сияние.
Оно совсем не походило на огонь.
Тунува не верила своим глазам. Воздух пронизало благоухание – запах металла, дождя, горького миндаля рвался из руки Канты вместе с лучами. Когда сияние стало нестерпимо ярким, змей вскинул крыло и взревел, а Тунува опрокинулась на землю – ее кровь отвергала изливающуюся из северянки жестокую силу.
«Это не сиден, – мелькнула в голове последняя мысль. – Ее магия другая».
Ее собственный сиден ушел на недосягаемую глубину. Она слышала, как упала рядом Сию, как завопила Лукири, а потом Канта целиком обратилась в свет.
Поднимался дым, сыпался пепел, и небо скоро окрасилось красным. Еще полдня слышались крики. К ночи они добрались до южного конца Эрийского прохода: две магички пешком, одна на ихневмоне и притихший ребенок в полотняной люльке.
Карментум стал тем, чем был до прихода юкальцев, – руинами на краю мира, тихими и безлюдными.
50
Восток
Думаи разбудил пробиравший до костей холод полета. Она подняла голову, с привычным уже усилием разогнув онемевшую шею.
Рассвет пролился чашей расплавленного золота, засветил гряду облаков, оставив всю землю в тени. Под ними лежала империя Двенадцати Озер – величайшее государство Востока.
Сейчас страна эта разделилась надвое. Земли севернее реки Дапранг захватило большое хюранское племя бертаков, а остальными по-прежнему владел древний дом Лаксенг. Шимский договор положил конец военным действиям, оставив за бертаками город Хинитун. В залог мира лакустринцы с хюранцами обменялись наследниками.
Думаи не собиралась ввязываться в политику. Ее дело – поговорить с алхимиком Кипрун и выяснить, не знает ли та, что терзает глубины земли и гонит на поверхность змеев. Она всей душей желала, чтобы отец тем временем удержал власть над двором.
«Он столько лет обходился без тебя, – говорила она себе. – Справится и теперь, пока ты пытаешься погасить пожар на Сейки».
Думаи оглянулась на Никею. Бледная, дрожащая женщина еще спала, прижимаясь к Канифе. Опасна, да, но она всего лишь человек. Малая угроза в сравнении с тем блестящим сепульским зверем.
Фуртия летела молча. Снег внизу – белый, расстилавшийся на сколько хватало глаз – окрасился отблесками зари. Как бы ни тосковала Думаи по прежней жизни, она ни за что на свете не отказалась бы от этого зрелища – мира с высоты драконьего полета.
Когда они завидели впереди южную столицу, время близилось к полудню. Летом Лаксенги перебирались к побережьям, но пока что Щедрая императрица правила страной из города Тысячи Цветов.
Если легенды не лгали, тысячи тысяч было бы ближе к истине. Весной все улицы укрывались цветами – персики, абрикосы, сливовые деревья поили воздух сладкой патокой.
Думаи пыталась сохранить в памяти город, которому не видно было конца. Она еще на Сейки изучила картины и описания, но все они не подготовили ее к ширине Белоцветной дороги и бесчисленному множеству расходившихся от нее, разделенных каналами кварталов.
Она высмотрела знаменитую часовую башню (механизм работал на водяном двигателе), кузницы и каменоломни, ветрорезы и купеческие суда на реке Шим. В самом узком месте над руслом выгибался Полумесяц – огромный горбатый мост без поддерживающих опор, – а вдали поднимались горы Лакры.
Когда Фуртия стала снижаться, Думаи яснее разглядела дома: почти все из тесаного камня, иногда глинобитные.
«Это хорошо, – подумалось ей. – Камень не горит».
Люди, заметив дракона, поднимали крик. Фуртия опустилась перед недостроенным дворцом Черного озера. Он еще расширялся к югу, этот город в городе, скрывающий свои секреты за высокой стеной. Его многочисленные кровли были выложены окаменелым деревом, а башню звездочетов – по слухам, высочайшую в мире – венчал небесный глобус.
Строительство продолжалось уже одиннадцать лет, и неудивительно. На гребни крыш слетались золотые вороны, над дверями сияла резьба по камню: два дракона, обвившиеся вокруг полной луны. Двери являли глазам пять созвездий: крупные шляпки серебряных гвоздей обозначали расположение звезд. Думаи узнала среди них Бессмертную Царицу и Врата.
Едва она спешилась, черные створки дверей отворились, выпустив немногочисленную процессию. Судя по звездам на одеждах, это были имперские чиновники – хотя некоторые явно одевались наспех и еще не разлепили заспанных глаз. Все в изумлении глазели на Фуртию Буревестницу.
Канифа помог спуститься с седла окоченевшей Никее. Отвязав страховочные веревки, Думаи повернулась к лакустринцам и переплела по три пальца рук, спрятав большие за ладонями:
– Коронная принцесса Сейки просит вашего гостеприимства! Я – Нойзикен па Думаи, дочь императора Йороду. – Она пожалела, что не успела привести себя в порядок после полета. – Прошу простить мое внезапное появление. Я ищу спешного приема у Щедрой императрицы.
Она говорила на придворном языке лакустринцев, которому обучила ее бабушка. Вперед выступила высокая женщина с густыми седыми волосами. В ее глазах таилась тень опасливого любопытства.
– Принцесса Думаи. – Она ответила на приветствие, переплетя по четыре пальца в подражание четырем когтям лакустринских драконов. – Добро пожаловать в империю Двенадцати Озер. Я – распорядитель церемоний. Какая радость для нас принять гостью с Сейки и не менее как будущую императрицу!
– Мы почти забыли вас, – в шутку добавил крошечный сморщенный человечек. – Где вы были столько веков?
– Ждали, когда пробудятся боги, – с горестной улыбкой ответила Думаи. – Я сожалею о столь долгой разлуке. Море неласково к кораблям, но мне теперь не нужен корабль, чтобы его пересечь. Это – Фуртия Буревестница.
Фуртия выпустила из ноздрей облачко пара, и чиновники снова склонились в поклонах.
– А это мои спутники – мой верный страж Канифа с Ипьеды и госпожа Никея из клана Купоза. Мой отец известил бы вас заранее, не будь дело столь неотложным.
– В объяснениях нет нужды, принцесса Думаи, – ответила распорядительница церемоний. – Нас известил о вас король Сепула.
– Понимаю. – Думаи перевела дух. – Так король Падар уже предупредил вас об угрозе?
– Да. – Распорядительница поманила их за собой. – Прошу вас, уйдем с холода. Ее императорское величество, осиянная звездами и луной законная императрица Двенадцати Озер, рада принять вас в своем дворце. Сейчас она, увы, не имеет возможности встретиться с вами. Вас вскоре примет супруга-соправительница Йеккен. До тех пор отдохните и подкрепитесь после долгого пути.
Думаи кивнула. Она знала, как полагается на свою грозную супругу Щедрая императрица.
– Быть может, король Падар сообщил вам и о моем желании спросить совета у вашего придворного алхимика? – сказала она, следуя за распорядительницей. – Учитывая срочность вопроса, не могла бы госпожа Кипрун поговорить со мной сегодня же?
– Наш алхимик зовется теперь