Читать интересную книгу "В отражении тебя - Моник Сиси"

унаследовала Джорджия, но зная страсть кузины к современным вещам, не сомневаюсь – она перепродаст его какому-нибудь коллекционеру.

Из любопытства я взяла зеркало и заметила ржавчину на стекле – такое случается из-за конденсата. Кто знает, почему Джулиан хранил этот предмет? Вряд ли он из сказки про Белоснежку, а значит, ничем не поможет, поэтому я вернула зеркало на место.

Я не знала, что же искать. Но раз уж попала в его убежище, то решила положиться на везение – рано или поздно хоть какая-то зацепка найдется и прольет свет на состояние Джулиана. Другого шанса не будет.

Шли минуты, терпение испарялось. Я порылась везде – даже в ванной, в надежде найти лекарство. Но ничего путного не нашла. Все. Тупик. Придется оставить Джулиана, так и не выяснив, что с ним, не поняв, могла ли я ему помочь, не получив рациональное объяснение его поведению.

Мне нужны ответы, хотя бы чтобы успокоить угрызения совести перед Еленой. Но все, что я обнаружила, – то, что в ящиках лежали вещи, значит, Джулиан не ушел: он снова сбежал.

Что ж, искать здесь больше нечего.

Уже на пороге комнаты я вспомнила слова подруги. Она сказала, что видела, как Джулиан выходил из-за занавески, что не сразу заметила его присутствие. Я обернулась и наконец заметила дамасскую ткань у одной из стен. При входе подумала, что это гобелен, но теперь, внимательно рассмотрев, поняла, что ошиблась. Ткань поддерживалась стержнем, свисающим с потолка.

Я сглотнула комок и нерешительно приблизилась. Если Джулиан хранил секреты именно здесь, то сейчас я приподниму завесу, которую он скрывал от меня все это время. Возможность оказаться в шаге от истины сжала грудь. Я хотела знать о Джулиане все, но часть меня боялась, что реальность окажется неприемлемой.

Отодвинув ткань, я ощутила сквозняк – просунула голову и заморгала. Понятия не имею, где оказалась, но такое ощущение, будто я попала в место, где хранились воспоминания и боль. Я прошла в центр помещения, с виду напоминавшего склад. Круглое отверстие в потолке служило световым люком. Сквозь железные прутья виднелась полная луна.

Глаза привыкли к темноте, я сфокусировалась на стене перед собой и перестала дышать.

– Тебе не следовало приходить сюда!

Голос миссис Фуллер заставил вскрикнуть от страха. Я обернулась – экономка выглядела суровой и в то же время печальной. Она зажгла свечу, та осветила тесное помещение. Видимо, здесь не было электричества.

– Что это значит? – спросила я тихим голосом, указывая на портреты, украшающие стену.

На них были изображены Итан и Джулиан, на каждом написано: «Я знаю, кто я! Я – Джулиан Бердвистл! Итана не существует! Итан мертв! Это моя вина!»

Были и газетные вырезки, старые статьи, страницы из дневника.

– Мне очень жаль, – экономка обошла меня сбоку.

Я всмотрелась в неровную мозаику. Интуиция подсказала, что тот, кто это сделал, следовал маниакальной логике, как в искаженных мемуарах. Некоторые рисунки были сделаны недавно, другие, кажется, датировались вечностью, их набросали неуклюжей рукой. Словно детской.

– Жаль? – пробормотала я, не в силах выразить свое отчаяние. – Все это не имеет никакого смысла!

– Конечно, имеет.

Миссис Фуллер подошла к стене, взяла единственную фотографию, где Джулиан с Итаном – дети, и протянула мне, потрепанную, видно, кто-то много раз сгибал ее. Я провела указательным пальцем по трещинам, чувствуя, как душа продолжает разрушаться.

– Это их последнее совместное фото, – сказала миссис Фуллер спустя мгновение.

Я оторвала взгляд от фотографии и посмотрела на экономку.

– Но почему?

– Итан умер на следующий день.

Внезапная боль пронзила бок, будто только что в мою плоть вонзилось лезвие.

– Что? – растерянно выдавила я.

Разум попытался отвергнуть возможные варианты происходящего, но на поверхность выплыла история Итана, как останки погребенной семейной реликвии переплелась с рассказами Джулиана, сомнениями Елены и тем, что я отчаянно отрицала сама.

– Инцидент на озере… Итан тогда чуть не утонул.

– У Джулиана искаженные воспоминания, – объяснила экономка. – Бывают моменты, когда он в ясном уме и осознает, что сделал, а бывают, когда он предпочитает греться в иллюзии, что ему удалось спасти своего близнеца.

– Но если Итан мертв, как…

– Это называется диссоциативное расстройство личности. Ты все это время имела дело только с одним из братьев – Джулианом Бердвистлом.

– Нет… – на глаза навернулись слезы.

– Думаю, это случилось после трагедии. Говорят, такие заболевания связаны с тяжелыми травмами, – миссис Фуллер наконец-то решила мне все рассказать. – Джулиан был невыносим и в то же время чувствителен, он любил брата. Когда Итан отправился на небеса, его психика начала разрушаться. Симптомы проявлялись постепенно, но никто не осознавал их серьезность. Думаю, что в каком-то смысле мать поспособствовала прогрессу болезни.

Я фыркнула и вопросительно посмотрела на экономку. Та развела руками.

– Она была больной и депрессивной женщиной, а после потери сына и вовсе потеряла рассудок. Стала использовать Джулиана как отдушину: била его, даже когда он ничего не делал, и наказывала, запирая в этом чулане. Когда-то здесь была дверь, – миссис Фуллер указала на раму, закрытую занавеской. – Только в те моменты, когда Джулиан принимал облик Итана, мать проявляла нежность. Я своими глазами видела, как она менялась по отношению к сыну.

– Но почему она так поступала? – спросила я слабым голосом.

Джулиан рассказал о насилии, но то, что на самом деле произошло в стенах Доунхилл-Хауса, душило меня. Реальность приобрела неожиданные и ужасные очертания.

– Джулиан не помог брату, позволил утонуть, – с грустью пояснила экономка. – Не думаю, что он хотел причинить ему вред, как утверждала мать. Возможно, он просто так испугался, что не знал, что делать.

– Он осознает, что у него есть проблема, – я прижала руку к груди, словно этого было достаточно, чтобы сдержать боль. – Он хотел поговорить со мной об этом, думаю, он искал моей помощи.

– Ситуация сложная, – вздохнула миссис Фуллер. – Его версия событий искажена. Джулиан страдает избирательной амнезией, а это значит, что он не может вспомнить информацию, связанную с травмой. Когда личность Итана берет верх, он не помнит, что происходило, пока он был Джулианом, и наоборот. Они как две отдельные сущности и в некоторых отношениях разные.

– Значит, Джулиан воскресил брата, чтобы справиться с чувством вины, – размышляла я.

– И чтобы найти безопасное место. Итан – его убежище, – добавила экономка.

Словно в тумане, я проследила, как миссис Фуллер взяла табуретку, как села на нее, как провела рукой по морщинистому лицу. Я вроде бы все еще находилась здесь, рядом с ней, но мысленно улетела в поисках, где спрятаться от мучений. Больно осознавать, что Джулиан страдал до такой степени, что хотел сбежать