пробовал осилить с его французским на полстраницы? То-то же.
— Задолбал ты меня, сынок.
— Нет, это ты меня задолбал. Я чувствую во всём этом твоём чтении некий подвох, но понять — какой именно — пока не могу. К чему ты меня подводишь, индеец морщинистый?
— На себя посмотришь, когда повязки снимем…
— Да уж не терпится. Не пора ли перевязочку устроить?
— Завтра и устроим.
— Так что у нас с тематикой разговоров?
— А что у нас с тематикой? Кто треплется-то? Я только и успеваю, что между делом слово-другое вставить…
— Однако провоцируешь именно ты. И провоцируешь, зная, что мне здесь отлёживаться скучновато и я рад хоть что-нибудь напрячь, пусть хотя бы и язык.
— Ну-ну. Но ты прав — книжки я читаю с умыслом. Я бы даже сказал с очевидным.
— В том плане, что люди разные, но это не повод для того, чтобы рвать друг друга в клочья?
— Догада! И всего-то три дня ушло. В том-то и дело — люди разные. И почему бы тебе не предоставить возможность другим быть другими? Тем же Фантомам? Почему бы тебе не оставить людям право выбора? Просто право выбора — какими им быть?
— А я разве не оставляю?
— Нет, не оставляешь. Ты имеешь очень жёсткую, но свою систему взглядов — как всё должно быть. И именно на её основе строятся все твои поступки.
— Разве это не естественно?
— Естественно. Но до определённого предела. Давай попробуем упростить. Я попробую. На основе того, что я уже про тебя знаю.
— И много знаешь?
— Достаточно много. Я видел твоё досье ещё в Городе Надежды. Ещё до того, как ты стал Охотником.
— Вот как? И что же там говорится?
— То, что ещё до Апокалипсиса, у «Кокона» случились серьёзные проблемы. И дабы решить эти проблемы, в него отправили сознания пяти человек. Четверо вернулись, но «Кокон» оставил их «слепки», которые и выпустил потом в мир в качестве Фантомов. Сами эти люди давно умерли. Во время того самого Апокалипсиса. А оставил он их, прекрасно понимая, что Старейшины на достигнутом не успокоятся. Не подчиняться им он не мог, но мог… схитрить. Что и сделал. Он выпустил в мир силу, которая должна положить конец всему этому безумному кошмару.
Но был ещё и пятый…
— Я?!
— Ты. — Просто ответил Старик. — Никто точно не знает почему, но «Кокон» перенёс тебя всего, даже с содержимым кишечника, и наглухо законсервировал. Старейшины пытались тебя достать, но у них ничего не выходило. Пока они не разработали такой хитрый набор инструкций, что не выдать тебя «Кокон» попросту не мог. А сам он хотел, видимо, использовать тебя для решающего удара изнутри. Так вот ты и совершил путешествие во времени. И Старейшины, долгое время безуспешно пытавшиеся нейтрализовать Фантомов, быстренько смекнули, что кому ещё ими заняться, как не их собрату, хоть и осуществившему полный перенос. Быстренько промыли тебе мозги, а заодно предоставили в твоё распоряжение «БВ» и «Кару», которые по сигналу из Города Надежды должны были, тем или иным способом, лишить тебя жизни в том случае, если ты выйдешь из-под контроля.
То, что ты выйдешь из-под контроля, было ясно в общем-то с самого начала. Но их уверенность в своих планах проистекала из того, что ни один нормальный человек в здравом рассудке не посмеет избавиться от «БВ» и «Кары» в таком агрессивном мире. Вопрос состоял только в том, как мне тебя в этом убедить и заставить хоть на время, но расстаться с этими игрушками. Вряд ли бы ты прислушался к словам… Поэтому, прости, но когда ты высадил меня здесь, в Горах, я воткнул в ИТП разрядник.
— Ты! ТЫ!!! Ты меня чуть не угробил!!
— Так было нужно. К тому же, не забывай, ты сам — Фантом. Вряд ли в этом мире есть что-нибудь, что может тебя полностью угробить. Погибло бы только твоё тело. Но «слепок» не только твоего сознания, но и тела остался бы. В отличие от «слепков» только сознания чистых Фантомов. К ним в Городе Надежды подбирались уже вплотную, поэтому «Кокон» и выбросил их полностью, без остатка. Поэтому смерть чистого Фантома — окончательна. А тебя бы Старейшины наверняка не побрезговали бы использовать вторично. А там, какой-нибудь хитростью или обманом, но мы бы подстроили так, чтобы костюмчик у тебя оказался другой — исправленный.
Охотник откинулся на подушку и замер, переваривая информацию. Но скоро спросил:
— А что ты там хотел упростить?
— Твою поведенческую модель.
— И что у нас с моделью?
— Допустим ты встречаешь человека, так? Что ты делаешь сразу? Ты оцениваешь его по своей шкале хорошо/плохо. Если «хорошо», то всё нормально. Если «плохо», то что ты делаешь сразу? Ты сразу пытаешься повлиять на этого человека, так? Если же повлиять не получается, то в обстоятельствах, сложившихся определённым образом, если тебе представится удобный, а ещё лучше — обоснованный случай, ты вполне хладнокровно перережешь ему горло. Я прав?
— Да, — невесело усмехнулся Охотник, — ты действительно упрощаешь.
— Но общий принцип верен, как я понимаю?
— А можно я упрощу?
— Давай.
— Ты идёшь по улице и видишь человека. Точно знаешь, что это маньяк-убийца. И знаешь, что через пять минут этот маньяк зверски зарежет мать двоих детей, а заодно и этих самых детей. А в руках у тебя пистолет. Ты оставишь ему право выбора — жить или умереть?
— Но он же ещё этого не сделал!
— Но сделает.
— Это только предположение.
— Так выходит нужно дать ему возможность совершить злодеяние, чтобы только потом воздать за содеянное?
— Возможно, что и так. — Нехотя согласился Старик. — Пока есть шанс…
— Пока есть шанс? Так почему бы тогда, следуя твоей логике, не дать и Старейшинам возможность совершить то, что ваше Сопротивление только предполагает? Ведь пока ничего точно не известно.
— Но я сам видел «Паладинов», уже почти законченных.
— Это для обороны.
— Но я и видел их тактико-технические характеристики! Это явно ударное, наступательное оружие!
— Лучше разбить армию противника на подходе к своим стенам, чем под ними, разве нет?
— Ты не понимаешь. Когда их выпустят на простор, и Независимость, и Ковчег падут менее, чем за два часа. Но далеко не все имплантоиды выжили из ума, а у Ковчега есть все шансы оправдать своё название.
— Возможно падут. А возможно у Старейшин и в мыслях такого нет. И у Города Надежды тоже неплохое название.
— Но в Городе Надежды все знают, что «Паладины» призваны уничтожить их врагов! Разумеется, под своим идеологическим соусом, но всё же.
— Когда