Синклер принялся нервно расхаживать взад-вперед перед столом Эдварда.
– Я не допущу унижения от твоей жены, Эдвард. Не могу позволить, чтобы девчонка, которая ничегошеньки ни в чем не понимает, указывала мне мое место перед слугами и крестьянами!
Синклер остановился и с силой стукнул кулаком по столу, отчего Эдвард вздрогнул.
– Прошу тебя, Синклер, успокойся и объясни наконец, что произошло.
– Я наказывал одного из наших фермеров-арендаторов за его непомерную дерзость и неуплату ренты, а она вмешалась, Эдвард! Она, черт побери, во все это вмешалась!
– Анна?
– Она вылетела на поле, появившись ниоткуда, и приказала мне прекратить, сказала, что это ее дело, ее земля, а я должен знать свое место.
– Синклер, Анна не могла обидеть тебя подобным образом или подорвать твой авторитет.
Синклер резко обернулся к Эдварду:
– Неужели меня снова хотят обидеть? Теперь и ты называешь меня лжецом?
– Нет, разумеется. Это, должно быть, просто какое-то недоразумение.
– Да, Эдвард, именно так. И это недоразумение – твоя жена. Я – управляющий этим поместьем. Это моя должность, моя работа. И управляю я им максимально эффективно. А еще я твой кузен, а значит, часть твоей семьи. И твоя жена больше никогда не будет разговаривать со мной в подобном тоне, Эдвард. Я этого ей не позволю!
Синклер впился своим взглядом в Эдварда.
Анна с Джорджиной вошли через парадный вход, держась за руки и посмеиваясь над веселой историей, которую только что рассказал им Шон.
В дверях гостиной, заложив руки за спину, с хмурым выражением на лице, их встретил Эдвард.
– Эдвард! – воскликнула Анна, удивившись, что он дожидается ее здесь.
– Анна, нам с тобой необходимо поговорить. Джорджина, прошу нас извинить.
– Разумеется, – кивнула Джорджина и, бросив на Анну ободряющий взгляд, отправилась наверх.
Анна никогда раньше не видела у Эдварда на лице такого выражения и поэтому немного нервничала, когда он пропустил ее мимо себя в гостиную. Когда она вошла, он плотно закрыл дверь.
– Анна, я только что говорил с Синклером. Что между вами произошло? Он в ярости.
– Он в ярости?! А что же тогда сказать обо мне? На самом деле это я в ярости! – решительно ответила Анна, усаживаясь на диван.
– Синклер говорит, что ты вмешиваешься в то, как он управляет поместьем. И что ты отчитала его перед крестьянами, подорвав тем самым его авторитет. Это правда?
– Он рассказал тебе только часть истории, Эдвард!
– Так ты вмешивалась в его работу и критиковала его пред лицом слуг и арендаторов? Да или нет?
– Что ж, да, но у меня были на то серьезные причины! – ответила Анна.
Лицо Эдварда стало пунцовым от злости. Он подошел к окну и остановился, неподвижно глядя на озеро.
– Анна, ты никогда – повторяю никогда – не должна этого делать. Это не твоя забота. И поэтому ты не будешь вмешиваться в то, как Синклер управляет нашим поместьем, – ты меня поняла?
– Но, Эдвард! – умоляющим тоном произнесла Анна. – Синклер ударил человека рукояткой своего кнута. Ударил по голове, и бедняга упал на землю, получив серьезную травму, насколько я могу судить. И я… я должна была в это вмешаться!
Эдвард обернулся, и взгляд его смягчился: он был явно удивлен, услышав о причине вмешательства Анны.
– И что, человек этот сильно пострадал?
– Насколько я видела – да. Не веришь мне – спроси у Джорджины. Она была там вместе со мной.
– Джорджина! – пренебрежительно фыркнул Эдвард. – Да она будет утверждать, что небо красного цвета, если ты ее об этом попросишь.
– Выходит, ты не только не веришь мне, но и не доверяешь моим родственникам? – Глаза Анны от изумления и боли округлились.
Эдвард приблизился к ней:
– Я не говорю, что не верю тебе.
– Но прозвучало это именно так!
– Я хочу только сказать, что не твоя забота – поправлять Синклера. Управление таким поместьем, как наше, требует громадных усилий. И управляющему необходимо проявлять железную волю, иначе оно очень быстро придет в упадок. Синклер это хорошо знает, он понимает в этом больше, чем кто-либо другой. Имение его семьи развалилось как раз из-за неправильного подхода к управлению.
– Имение семьи Синклера развалилось потому, что его отец отдавал предпочтение кабакам, игорным домам и борделям в Дублине!
– Анна! – вскричал Эдвард.
– Что? Ведь это правда!
– Не знаю, откуда у тебя в голове такие мысли. От Джорджины, надо полагать.
– Так ведь ты сам мне об этом рассказывал! Уже не помнишь? – Анна почувствовала, что от такой несправедливости к глазам подступают слезы.
Эдвард подошел к ней, сел рядом и взял ее за руку.
– Я сказал все это для твоей же пользы. Внутри дома – твоя территория. За его пределами – территория Синклера. Придерживайся этого простого правила, и никаких проблем больше не возникнет.
Она смотрела в глаза мужу, и ей очень хотелось разразиться тирадой по поводу того, что она презирает Синклера. Что считает его бессердечным, жестоким и коварным, что она не доверяет ему. Но, видя доброту, вернувшуюся во взгляд Эдварда, когда он просил ее принять существующее положение вещей, она не захотела больше его расстраивать.
– Хорошо, Эдвард. Если ты меня об этом просишь, я так и сделаю. Но знай, что я не люблю, когда с людьми так обращаются.
– Они крестьяне, Анна. И ничего другого просто не знают. Если обращаться с ними иначе, они начнут нами пользоваться. Это естественный порядок вещей, и мы не должны в него вмешиваться, в противном случае рискуем поставить под угрозу наше собственное положение.
– Все, не хочу больше об этом слышать, – сказала Анна, не желая допускать, чтобы Синклер становился между нею и ее мужем.
Внезапно в голову Эдварда пришла неожиданная мысль:
– Стоп, а что же плут Шон? Где он был, когда все это происходило?
– Сидел в повозке, – сказала Анна.
– Никчемный мальчишка! Я же приказывал ему следить за тем, чтобы ты не попала ни в какую беду!
«Выходит, Шон приставлен приглядывать за мной», – поняла Анна.
– Я уже подумываю о том, чтобы взять свою трость и хорошенько его отдубасить!
– Нет, Эдвард, оставь его в покое. Он изо всех сил пытался остановить меня, но не смог этого сделать.
– Оказывается, ты, когда захочешь, можешь быть чрезвычайно своевольной, – с удивлением взглянул на нее Эдвард.
– Даже больше, чем ты думаешь, – улыбнулась она ему в ответ.
– Что ж, скоро в нашем доме будет полно детишек, и тогда ты направишь всю свою энергию на них.
12
– Да, ты правильно сделала, когда закрыла эту тему, – согласилась Джорджина, когда они с Анной гуляли по обширным садам вокруг дома.
– Я Эдварда никогда раньше таким не видела. Казалось, он просто не хочет выслушать мою версию этого происшествия.
– Думаю, тебе не стоит больше вмешиваться в бизнес.
– Я думала, что он примет мою сторону в этом вопросе, – вздохнула Анна.
– Очевидно, что Синклер имеет на него большое влияние.
– Синклер лжец и все перекрутил. Он ведь не сказал Эдварду, что ударил человека.
– И при этом поторопился к Эдварду, чтобы первым представить свою версию происшедшего. Тебе нужно быть очень осторожной с этим человеком, Анна. Он коварен и – будем называть вещи своими именами – жесток.
– Я буду стараться не пересекаться с ним, как посоветовал Эдвард, – задумчиво сказала Анна.
– Послушай, вы с Эдвардом поженились совсем недавно. И вам еще нужно привыкнуть друг к другу и к тому, кто как поступает в разных ситуациях.
– Он очень хочет детей, – улыбнулась Анна.
– Вот увидишь: как только у вас появится ребенок, Синклер уже не будет значить для него так много. У Эдварда нет братьев или сестер, и у него вообще осталось мало родственников. Я понимаю, как он попал в некоторую зависимость от Синклера. Дом, полный детей, все это изменит!
Был вечер, и к ним в гости приехал кое-кто из друзей. Все собрались в гостиной. Одни играли в карты за столом, другие – в шарады, а третьи у камина рассказывали разные истории.
Анна с Джорджиной играли в покер, а Диана Хантер – в шарады. Подруги одним глазом смотрели в свои карты, а вторым поглядывали на нее.
– Ну, что ты можешь о ней сказать? – спросила Анна, сбрасывая одну из своих карт на стол.
– Она такая, как ты и говорила: определенно выделяется из толпы. Очень красивая и уверенная в себе. Впрочем, не первой молодости.
– Ей точно за тридцать, – добавила Анна.
Раскрываясь, Джорджина выложила на стол свои карты.
– Я знаю несколько семей в Йоркшире. И выясню, знают ли они ее.
Двери открылись, и вошел Синклер. При виде его Анна застыла на месте.
– Приношу свои извинения. Меня задержали дела на участке, – громко сказал он.
– Наверное, снова избивал беззащитных крестьян, – шепнула Джорджина Анне.
В руках у Синклера был букет прекрасных горных цветов.