Ури Цви Гринберг(1896 - 1981)
Ури Цви Гринберг родился в 1896 году в местечке Белый Камень неподалеку от Львова (В то время относящийся к Австро-Венгрии, с 1918 года – к Польше, с 1939 – к Украине). Его детство и юность прошли во Львове, куда родители привезли его полуторагодовалым ребенком. Происходя из семьи галицийских хасидов, Гринберг с детства знал идиш и иврит, получил ортодоксальное еврейское образование.
В 1912 г. стихи Гринберга на идиш появились в «Дер идишер арбайтер» (Львов), на иврите в «Ха-Шиллоах» (Одесса) и других периодических изданиях. В 1915 г. Гринберг был призван в австрийскую армию, участвовал в боях в Черногории, к концу войны бежал с фронта и вернулся во Львов. Сборник стихов Гринберга «Ин цайтнс ройш» («В кипении времен», 1919), издан в расширенном виде под названием «Криг ойф дер эрд» («На земле война», 1923), стал одним из первых в литературе на идиш художественным откликом на бедствия войны. Ужасы учиненного поляками еврейского погрома (ноябрь 1918), свидетелем которого был Гринберг, оставили навсегда глубокий след в душе поэта.
В 1920 г. Гринберг выехал в Варшаву, печатался на идиш в издании поэтов-экспрессионистов «Халястре» и «Ринген», на иврите в «Ха-ткуфа». В 1922 г. предпринял издание бунтарского по духу журнала на идиш «Альбатрос». Это издание, запрещенное правительством Польши, Гринберг в 1923 г. продолжал в Берлине, где опубликовал свою поэму «Ин малхус фун цейлем» («В царстве креста»), в которой уже предвидел Катастрофу. В начале 1924 г. поселился в Эрец-Исраэль.
В ранних стихотворениях Гринберга преобладают мотивы религиозного благочестия, любви к женщине, к природе, тоска по земному счастью. В книге «Мефисто» («Мефистофель», 1921) их окончательно вытесняют мотивы одиночества, страха, отчаяния, крушения жизненных устоев в мире, где зло попирает веру и нравственность, чувство скорби и боль за давние и новые страдания еврейского народа. Импрессионистическая фиксация впечатлений и переживаний поэта сменяется экспрессионистической обнаженностью самовыражения, лирическая прозрачность стиха — прерывистыми ритмами и патетикой душевных бурь. Реализму в искусстве Гринберг противопоставляет право художника на погружение в глубины собственной психики.
В Эрец-Исраэль Гринберг, связанный тогда с сионистским рабочим движением и считавший себя поэтом еврейского пролетариата, стал писать почти исключительно на иврите, а с основанием газеты «Давар» (1925) сделался ее постоянным сотрудником. Он выступил с резкой критикой теории «искусства для искусства», призывал к активному включению поэзии в борьбу за подъем национального духа и свободу еврейского народа. Но крайний национализм поэта и тогда выходил далеко за рамки официальной программы рабочего движения, в котором Гринберг скоро разочаровался.
Арабские беспорядки в 1929 г. и примирительная позиция еврейского руководства, побудили Гринберга вступить в партию сионистов-ревизионистов, а в 1930 г. и в подпольный «Союз бунтарей» («Брит ха-бирионим»). В 1931 г. Гринберг направляется в Варшаву издавать еженедельник партии «Ди велт». По возвращении оттуда в 1936 г. Гринберг рисует жуткие видения грядущей гибели народа в поэме «Мигдал ха-гвийот» («Башня трупов»), вошедшей в «Сефер ха-китруг ве-ха-эмуна» («Книга обличения и веры», 1937). В конце 1938 г. Гринберг вновь выехал в Варшаву редактировать газету «Дер момент» и с трудом добрался до Эрец-Исраэль уже после начала 2-й мировой войны.
Вся семья поэта погибла в Катастрофе, и эта страшная боль не покидала его ни на миг до конца жизни. В 1945 году Гринберг начинает публиковать в газете «Ха-арец» стихотворный цикл в духе средневековых кинот (элегий), посвященных жертвам крестовых походов. Эти стихи и поэмы, которые произвели сильное впечатление на читающую публику, были собраны в книге «Реховот ха-нахар» («Реховот Наречный», 1951), названной по упомянутому в Библии городу, приобретшему в каббале значение мистического символа.
После провозглашения государства Израиль Гринберг стал депутатом Кнесета 1-го созыва (1949–51). После Шестидневной войны включился в движение за неделимый Эрец-Исраэль.
С национальными мотивами в творчестве Гринберга тесно переплетены личные религиозно-философские размышления: «Я» поэта и поиски смысла существования; проблема смерти, неясной по назначению, но озаряющей смыслом жизнь; непрерывность и преемственность бытия; вера без сомнений, приводящая к слиянию национальных символов с их религиозными истоками; мучительная участь поэта-пророка, остающегося непонятым. За десять дней до Войны Судного дня Гринберг писал: «Беспечные ничего не слышат. Телефоны еще не звонят».
Гринберг разрабатывал национально-самобытную, гибкую и свободную форму стиха, основанную на ритмике поэтических книг Библии и средневековой ашкеназской поэзии на иврите. Приподнятый, иногда ораторский строй речи Гринберга, родственный интонациям библейских пророков (но также У. Уитмена), порой приводит к заглушающей поэзию риторике, но чаще стихи Гринберга отмечены немногословностью и тонким лиризмом. Так же самобытен и образный строй поэзии Гринберга — сплав из воспоминаний об отчем доме, его благочестивом покое, облеченных в библейские и аггадические понятия-символы (Адам, Ева, Эдемский сад), и элементов окружающей поэта реальности, окрашенной в мистические тона. Своеобразие этого сплава усугубляют идущая от экспрессионизма эмоциональная напряженность образов и парадоксальность их сопоставления, а также лексика Гринберга, часто использующего отдельные библейские термины, понятия и определения, почерпнутые из каббалистической литературы.
В 1956–57 гг. Гринберг опубликовал ряд стихотворений на идиш, что вызвало восторженные отклики в мировой еврейской прессе.
Ури Цви Гринберг умер в 1981 году, признанный как великий поэт Израиля.
Творчество Гринберга отмечено премией имени Бялика (1947), особой премией имени Бялика за поэтическое мастерство книги «Реховот ха-нахар» и Государственной премией Израиля (обе – 1957). Гринберг – почетный доктор философии Тель-Авивского университета (1978) и член Академии языка иврит (1959).
Двухтомное собрание сочинений Гринберга на идиш вышло в 1979 г. в Иерусалиме.
ПЕРЕВОДЫ С ИВРИТА
В СТРАХЕ ПРОРОЧЕСТВА
Перевод Я. Лаха/
Ещё облака не дышали ни тенью, ни дымом,
и разум у важных персон пребывал во младенчестве мнимом,
а я пророчил великую скорбь:
— Тучи над Ерусалимом!
Ещё воспевали пииты олений рассвет
и винограда звёздные кисти,
а я предрекал, что дождёмся бед
мы, по воде плывущие листья.
Откуда безумие это взялось?
Когда, как рубашку с горя,
себя душа раздирает —
пророчество в ней закипает.
Гибельный плач в себе я несу — губы сухи и веки,
беженец на войне, осколок большой родни.
Сердце моё сгорело, угли во мне одни,
их не погасят и полноводные реки.
У братьев моих, у колодца их была бы жажда утолена,
они же горькою влагой излили жалость
и к морю свернули: взошла луна,
и серебро на волнах колыхалось...
Вот оно — горе, что я предвещал!
Вот носилки — погибших проносят мимо!
Зачем эта скорбь? Страданье зачем — ведь я
всё это выплакал в уши Ерусалима!
Вот сборище беженцев, их — что грибов!
Вот покинутый дом, сожжённая нива!
Вот бесчестье друзей, что достигли преклонных годов,
как деревья бесплодные Тель-Авива!
Нет избавленья. Галут и здесь.
Изгнанник в Сионе, как всюду, слаб...
О, горе! Там — только крест,
здесь же — крест и араб!
И вот уже вирши на каждом углу строчат
про горе-беду, чернильные слёзы стекают,
живые слова на устах погибают.
Скверна на всех — с головы до пят.
Так слушайте их, славословят они и сейчас,
от ваших грудей, как младенцы, неотделимы.
Вчера ещё небылицы они рифмовали для вас,
застилая бумагою бездну Ерусалима...
Их напев колыбельный так сладко был спет,
а сегодня для них легко исполнимо
всё то, что слагал накануне суровый поэт,
криком крича у ворот Ерусалима.
Ночь... Зачем виноградники небосклону?
Спокойны выси, тихu, далеки.
Я на ваши глаза кладу по закону
обломки пророчества, как черепки...
Вы все поколением мертвых предстаёте моим глазам
ещё до того, как яму вырыли вам.
31 мая 1930 г.
Перевод Я. Лаха
УЖАС ПРОРОЧЕСТВА
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](/templates/read-books/images/no-cover.jpg)