женщина) не так интенсивно. В двенадцать, секунда в секунду, музыка смолкла и все ринулись в раздевалки принять душ и переодеться, а потом поспешили обратно на рабочие места.
Как бы вы отнеслись к тому, что ваш руководитель требует от вас упражняться? Хенрик говорит, что побуждает своих сотрудников заниматься физкультурой, потому что хочет, чтобы они — а заодно и компания — росли над собой, делаясь лучше, а для этого физические упражнения необходимы. Вот почему спортивный час, как тихие часы и другие диковинные элементы культуры Björn Borg, обязательны для всех. Успехи спортивной программы оцениваются путем оценки физической формы каждого сотрудника дважды в год (руководству предоставляют групповые данные, а не индивидуально по каждому сотруднику). Более того, физкультура — часть общей фитнес-культуры Björn Borg. Так, вместо новогодних корпоративов с возлияниями все сотрудники отправляются кататься на санях, а потом балуют себя горячим шоколадом. Каждое лето они устраивают фан-ран на 9,6 км — любительский забег по улицам Стокгольма.
По правде говоря, метод Хенрика вызывает у меня сомнения. В философском плане я отношу себя к поклонникам либертарианского патернализма, суть которого в том, что компании, правительства и прочие институты должны помогать нам действовать в наших интересах, но при этом уважать нашу свободу и право выбора[629]. Либертарианские патерналисты предпочитают подталкивание к правильному решению вместо принуждения. Чем принуждать людей к физкультуре, они предложат им стимулы (поощрения). Чем полагаться, что мы сами решим согласиться на донорство органов или оставить чаевые официанту, либертарианские патерналисты попросят нас отписаться от программы донорства (так как действует презумпция согласия) или организуют, чтобы при расчетах кредитной карточкой нам поступало автоматическое напоминание о чаевых. Что касается табака, либертарианские патерналисты не запрещают его, а помещают на сигаретных пачках предупреждения с устрашающими картинками и ратуют за высокие акцизы. Почему физкультура в этом смысле должна отличаться от курения? Имеем же мы право курить, невзирая на вред для здоровья, почему у нас не должно быть права не заниматься физкультурой?
С таким образом мыслей я несколько дней провел в Björn Borg, расспрашивая каждого, кто соглашался поделиться со мной своими соображениями. Как бы они чувствовали себя, запрети Хенрик курение или заставь их питаться только вегетарианской пищей? А если он обяжет их заниматься физкультурой два или три раза в неделю? Не случалось ли вам стыдиться своего тела или формы во время спортивного часа? Есть ли у вас ощущение, что вас принуждают? А как насчет сотрудников с инвалидностью? Знаете ли вы кого-нибудь, кто уволился из-за нежелания упражняться, не говоря уже о том, чтобы в душе после зала светить своими несовершенствами пред очами гиператлетического и гипермускулистого босса?
Услышанное было ожидаемо, но в то же время удивляло. Когда Хенрик в 2014 г. провозгласил себя главным тренером, многим это пришлось не по вкусу. Один сотрудник-ветеран говорил, что его первой реакцией было: «Блин, глаза б мои его не видели!» Около 20% персонала покинули компанию. Но среди тех, кто остался, почти все считают, что выгоды от физкультуры перевешивают издержки. Несомненно, мало кто идет работать в компанию из любви к физическим упражнениям, но многие признавались, что спортивный час нередко бывает единственной их тренировкой за неделю. Независимо от энтузиазма по поводу упражнений все, с кем я беседовал, говорили, что обязательный спортивный час помогает поддерживать здоровье, а занятия вместе с руководством сплачивают коллектив, рождают ощущение товарищества и общей цели. Один сотрудник выразился так: «Мы, шведы, очень застенчивые, нам без рюмки не раскрепоститься, а тренировки еще лучше рюмки действуют. Это нечто особенное».
По дороге домой меня бесило, что я разрываюсь между двумя противоположными мнениями о спортивно-оздоровительной политике Хенрика. С одной стороны, он ухитрился заставить сотрудников упражняться в точном соответствии с заповедями палеолита, как я это называю: превратив физкультуру одновременно и в необходимость, и в забаву. Более того, по любой непредвзятой мерке его политика выгодна и служащим, и компании. С другой стороны, Хенрик сделал из спортивного часа обязаловку, нарушив всеобщий принцип, что негоже к чему-либо принуждать взрослых людей. Может, вам и полезны физические упражнения, но принуждение лишает вас свободы. Эволюционно-антропологический подход, на мой взгляд, более действенный и менее авторитарный способ наставить нас на путь физических упражнений.
Предпочитаю не предпочитать
Представьте себя в роли CEO компании, где трудятся сотни неспортивных и физически неактивных людей. Ваши расходы на их медицинское обслуживание растут отчасти из-за их малоподвижности, но, в отличие от Хенрика, вы не хотите принуждать их к физкультуре. Возможно, вы к тому же родитель строптивого подростка и, сколько ни стараетесь, не можете приобщить его хоть к какой-нибудь физкультуре. А может, тщетно стараетесь и себя почаще стаскивать за шиворот с дивана. Как вам добиться своего?
Всякий испытывает побуждение отложить на потом физические упражнения или вообще отвертеться от них, и среда, которая не требует от нас какой-либо физической активности и не располагает к ней, неизбежно способствует малоподвижности[630]. Если бы я выбирал между уютным креслом и потогонной тренировкой в спортзале, кресло определенно выглядело бы не в пример милее. Вдумчивая рациональная часть моего мозга понимает, что мне нужно заниматься физкультурой, но инстинкт протестует: «Не хотелось бы», а другой вкрадчивый голосок нашептывает: «Почему бы не отложить занятия на завтра?»[631] Может быть, у меня нет времени либо сил, или ради занятий физкультурой придется что-то отложить либо перенести, а то и чем-то пожертвовать, потому что я и так перегружен, или у нас в городе беда с пешеходными дорожками, или лестница в нашем доме обветшала и лампочка перегорела, того и гляди свалишься. Как будто этих препятствий мало, я, должно быть, унаследовал гены, совсем не располагающие к физической активности. Ученые, например, вывели лабораторных мышей с инстинктом либо пристрастия, либо отвращения к упражнениям на беговой дорожке, а изучение людей подсказывает, что кто-то из нас наследует несколько меньшее расположение к физическим занятиям[632].
В попытках найти способ преодолеть естественную несклонность к физкультуре проводились сотни экспериментов, в ходе которых проверялась действенность всех мыслимых и немыслимых способов убедить закоренелых нефизкультурников двигаться. В ряде исследований оценивался эффект просвещения в