— Неужели я настолько нужен тебе?
— Больше чем ты можешь представить. Еще с самого первого дня.
Всего лишь мгновение он смотрел на меня, прежде чем я решилась поцеловать его снова. Жгуче, страстно, как никогда раньше никого не целовала. Я никогда не думала, что беременные могут чувствовать такое.
— Стоп, нужно остановиться, — Калеб насилу оторвался от меня, — ты даже и не знаешь, что делаешь со мной своей невинной решительностью.
— То есть, — мой затуманенный взгляд обратился к нему. Я просто не могла заставить себя оторваться от Калеба.
— Во мне больше от мужчины, чем ты можешь подумать. Я хочу тебя, и это чувство приобретает силу.
— Ты хочешь сказать, что вампиры так же как люди? — обалдела я.
Калеб мягко рассмеялся и прошелся по моей щеке носом. Он нежно втянул в себя воздух, и я затрепетала от такого простого движения.
— Так же как люди, — подтвердил он, — только я не думал, что ты можешь чего-то не знать о вампирах.
Я смутилась.
— Ну, знаешь, такого я с родителями не обсуждала, хотя по рассказам Прата, должна была догадаться. По крайней мере, теперь знаю, как они коротают ночь, когда не бывает Грема.
Калеб фыркнул мне в шею, и я поняла, что он смеется.
— Ты и не представляешь, что я видел в их воспоминаниях.
— Не надо, — застонала я, и уткнулась в ворот его футболки, холод его кожи остудил вспыхнувший румянец. — Тоже мне романтик. Рассказываешь мне о том, что ЭТИМ занимаются мои родители.
Мы рассмеялись, и чувственное напряжение, сковавшее наши тела, немного спало.
— Да, глупо получилось.
Мы немного полежали, молча, и я с наслаждением поняла как уютно мне около него, словно так и должно быть. И, понимая, что он, наконец, мой, я чувствовала не просто торжество — я понимала, что, впервые, не одинока.
— Да, я хочу быть твоей, — тихо сказала я, и, задумавшись на миг, добавила, — всегда.
— Я знал, ты передо мной не устоишь, — прошептал он мне и нежно прикоснулся шершавыми губами ко лбу, и вновь зарылся лицом в волосы, словно боясь меня отпускать.
— Ты с ума сошел, — фыркнула я, — отказаться от парня с такой попой.
Калеб рассмеялся и приподнялся надо мной на локте.
— С тобой мне никогда не будет скучно. К тому же твои несдержанные поцелуи заставляют думать меня о многом.
Я зарделась. Мне думалось о том же. Неужели я так развратна? Или все же это именно он вызывал во мне бурю таких эмоций?
Спустя час он нехотя выпустил меня из объятий. Нужно было ехать домой, и Калеб это понимал.
— Я тебя отвезу, — тоном, не терпящим пререканий, сказал он, — когда ты паркуешь машину, у меня волосы дыбом встают на затылке.
— Впервые, с того момента как села за руль, я во что-то врезалась — сегодня, — гордо ответила я. — Некоторое время Ричард брал меня с собой на картинг.
— Ричард? — насторожился Калеб. Неужели в его голосе прозвучала ревность?
— Ричард, сын Прата. Он мой сводный брат, так как жил с Самюель и Терцо, пока полгода назад не женился. Его жену зовут Мизери. Она молодой вампир, потому они теперь не живут с нами, — я пожала плечами, не желая выдавать, насколько эта тема для меня болезненна. — Самюель вам рассказывала. Они решили некоторое время пожить в среде главной семьи Человечных.
— Не помню, — смутился Калеб, — я все время слушал только то, что касалось тебя.
— Я тоже, — несмело ответила я.
Мы вновь припали друг к другу, и я удивлялась и гадала, думая пройдет ли эта патологическая страстность. И надеялась, что нет.
Мягко отстранившись, Калеб помог одеть мне куртку, и вынес из дома на руках. Я почувствовала себя смущенной, но не стала протестовать. Хотя бы в этот раз, пообещала себе я.
Расстались мы у моего дома, еле оторвавшись друг от друга. Это было как наркотик — чем дольше мы целовались, тем больше мне хотелось не отрываться от него.
Засыпая, я боялась, чтобы завтра все это снова не пропало. Для вампира Калеб был слишком неуверен в себе. Или во мне. В любом случае ответов я не знала, и не хотела знать. С этого дня самым важным в моей жизни стал Калеб.
Глава 15. Вместе
Ваши души горят ярко, и есть мечты в светлое будущее
За горизонтом лежит мрачный мир
(Same Old Song, Pain)
Я проснулась с утра, и первой моей мыслью было позвонить Калебу и узнать: вместе ли мы еще сегодня, или вчера это было повторение воскресенья? Но мне не пришлось никуда звонить.
Я резко выпрямилась на кровати, услышав кроме смеха родителей внизу, и его голос. Он что-то возбужденно и громко говорил, но что именно понять было не возможно. Не знаю, когда в последний раз собиралась так быстро.
Я со стоном посмотрела на себя в зеркало — минувшая тревожная неделя оставила не моем облике свой след. Единственным улучшением после нормального сна был цвет кожи. Синяки под глазами почти прошли, скулы остались все так же остро очерчены, зато глаза…глаза сияли. Потому что внизу сидел Калеб, он ждал меня!
Видя свое отражение, я думала, что вчера я должна была отговаривать его от себя, а не наоборот. Глупец, как бы я смогла без него прожить, зная, что и он любит меня? Все о чем могла думать я — был он, и если не было его, то и ничего не было.
Безуспешно попытавшись замаскировать синеву под глазами, я поспешила вниз. Мне было немного стыдно, от мысли, что они слышали, как я металась наверху, в попытках привести себя в более или менее нормальный вид. Но все мысли вылетели из моей головы, только я увидела Калеба.
Как всегда в простых футболке и джинсах, Калеб стоял, небрежно прислонившись к стойке — выглядело это, конечно же, как реклама кухонной утвари. Как тут не почувствуешь себя пустышкой? Мне стало больно дышать, ведь я понимала, как проста по сравнению с ним. Зачем я ему? В очередной раз задавалась вопросом я.
Совершенно забыв о родителях, я бросилась в его раскрытые ожидающие руки, чтобы насладиться долгожданным сладким поцелуем.
Деликатное покашливание Самюель и грозное молчание Терцо отрезвили меня. Мои щеки пылали, когда я посмотрела на отца.
— Милая, я все понимаю, сейчас другие нравы, но пожалей старика, — Терцо был одновременно смущен и удивлен. Он не ожидал, что его дочь выросла уже настолько, чтобы целоваться с мужчиной.
Смех Самюель прозвучал, как дуновение свежего ветерка в грозящей тишине.
— Любимый, только не надо о пестиках и тычинках, у них в школе про все подробно рассказывали на курсе биологии, еще три года назад.
— Я не о том, — Терцо, привычным жестом пригладил свои волнистые волосы, — она слишком быстро выросла. Мне всегда будет казаться, что она слишком молода для любви. Вчера были куклы, сегодня она уже завела себе друга.