Почему именно я? – Он сам же ответил себе на этот вопрос: – Потому что ты знаешь их. Потому что ты однажды сбежал от них, не подозревая, что они будут следовать за тобой, день за днем, год за годом, через все Соединенные Штаты. И вот они здесь, а тебе некуда больше бежать. Если ты не сможешь это сделать, что тогда случится с городом? С миллионами ни о чем не подозревающих людей. В конце концов, Лос-Анджелес падет точно так же, как когда-то Крайек, а волна вампиров двинется на восток через всю Америку и, возможно, соединится с другими изолированными очагами вампиров, ожидающими их прихода. Весь мир падет перед ними, перед их неутолимой жаждой».
Отраженное в окне лицо выглядело на тридцать лет старше. Редкие волосы словно бы мгновенно поседели, как у человека, увидевшего в ночном кошмаре с усмешкой подбирающуюся к нему смерть.
Многое предстояло сделать, и закончить все нужно было до наступления сумерек. Но он понимал, что не справится в одиночку и ему необходима защита. Привкус страха во рту сделался едким.
На другой стороне улицы, через дом от него, Палатазин увидел сидевшую на крыльце немецкую овчарку. Он и не знал, что Земке купили себе сторожевую собаку.
«Удачи, – мысленно пожелал он спящей в этом доме семье. – Она вам понадобится вся без остатка, и даже чуть больше».
Потом отвернулся от окна и начал торопливо одеваться.
V
– Ежевичный бренди, – предложила пожилая женщина в инвалидном кресле и наполнила из хрустального графина три бокала-тюльпана.
В наборе их было четыре, но осколки четвертого лежали теперь на паркетном полу.
– Сто пруфов[67], – заверила она, подмигивая Уэсу. – Вышибет из вас страх перед Сатаной. Вот.
Уэс передал один бокал Соланж и сам отпил из второго. Рот на секунду обожгло, а потом напиток стремительно опустился в желудок, заклокотав там на мгновение, подобно лаве. Уэс допил остатки, сдерживая хлынувшие из глаз слезы, и снова протянул бокал:
– Еще.
Джейн Данн улыбнулась, морщины на лице сердечком стали глубже, но узел холодного страха в карих глазах отказывался таять.
– Ты уверен, что справишься с этим, крошка?
Он кивнул, и она снова наполнила бокал.
Стоявшая в другом конце разоренной комнаты Соланж отодвинула тяжелую штору винно-красного цвета и посмотрела на лужайку. Первый отблеск нового света поднимался в небе.
– Солнце восходит, – тихо сказала она. – Скоро совсем рассветет.
– Слава богу, – выдохнул Уэс. – Там еще остался кто-то из них?
– Нет. Во всяком случае, я никого не вижу.
Он подошел к ней и выглянул в окно. Бульвар опустел, в домах было темно. Никакого движения.
– Думаю, они ушли. Они ведь не выносят солнечного света, правильно?
– Я бы не стала так уж сильно верить в это, крошка, – сказала Джейн, развернув кресло лицом к ним, и допила третий бокал бренди. – Я бы не стала больше верить ни во что в этом поганом мире.
Уэс отошел от окна и опустился в мягкое антикварное кресло с обломанным подлокотником. На кофейном столике перед ним горела единственная свеча. Возле двери лежали старинные напольные часы, поваленные набок; стрелки за разбитым стеклом застыли на десяти минутах второго. Уэс отставил бокал в сторону и вытер со лба холодные блестки пота.
– Мы должны отыскать Джимми, – вдруг заявил он и оглянулся на Соланж, но та лишь молча посмотрела на него, а потом снова повернулась к окну. – Мы должны отыскать копов, – настаивал он. – Отыскать хоть кого-нибудь!
– Когда взойдет солнце, – ответила Соланж. – Но никак не раньше.
– Значит, ты сбросил двух ублюдков в бассейн? – Старушка пронзительно захихикала от восторга. – Черт с ним, я все равно собиралась спустить воду! Надеюсь, они не надели спасательные жилеты…
Она снова рассмеялась, а потом уставилась в свой бокал. Улыбка быстро погасла, а в глазах осталась только темная безнадежность. Пробормотав что-то вполголоса, она снова потянулась к стремительно пустеющему графину.
– Одного не могу понять, – тихо сказал Уэс. – Почему они… э-э… не схватили вас, когда вломились в дом?
– Потому что я правильно живу, вот почему! Пей побольше красного «Джонни Уокера» и ежевичного бренди, и это навсегда сохранит тебе молодость.
Она постучала по бесполезным костылям, что лежали под пледом на ее коленях, а затем снова посмотрела на Уэса.
– Я видела их лица. Оба совсем дети. У девушки в ухо продета булавка. Рок-н-ролльщики, наверное. Взглянула я на них и подумала: «Ну вот и все, Джейни! Ты прошла через четыре замужества, серию провальных фильмов, дьявольскую аварию на шоссе Пасифик-Коаст, и вот чем все закончится – парочка наркоманов убьют тебя посреди ночи». Я решила, что они хотят украсть мои фальшивые драгоценности.
Она отпила из бокала.
– Потом мальчишка подошел ко мне и… открыл рот. Я увидела… эти зубы. Клыки, совсем как в кино про Дракулу, только у этой твари и на нижней челюсти тоже были два клыка, и они просто выскользнули наружу, как у гремучей змеи перед броском. Господи!
Старушка вздрогнула и на какое-то время замолчала.
– Потом он остановился прямо у моей кровати и как будто бы… принюхался. Кажется, я разглядела свое отражение в его глазах и… поняла, как близко подобралась ко мне смерть. А потом эти двое просто пропали, и все. Я не видела, как они уходили. Разумеется, они вырубили свет и телефон, и мне пришлось кататься по дому в темноте, гадая, не выскочит ли на меня откуда-нибудь один из них. Сначала я была внизу, но услышала все эти крики, шум и спряталась здесь. Я думала, что вы… ну, понимаете… такие же, как они, пока не услышала ваш разговор.
Она покрутила бренди в бокале и выпила до дна.
– Похоже, меня спасло то, что я… пахну старостью. В мае мне исполнится семьдесят пять, и к тому же у меня искалечены ноги. Похоже, им хотелось крови кого-нибудь помоложе.
– Они схватили моего друга, – сказал Уэс, оглянулся на Соланж и тут же отвел глаза. – Господи, сколько же здесь этих тварей? И откуда они появились?
– Прямо из ада, крошка, – ответила Джейн. – Это черные шуточки самого Сатаны. Я считала, что все повидала в этом мире, но, кажется, ошибалась.
У Соланж похолодело внутри. Если вампиры точно так же прочесывают улицы Бель-Эйра и Беверли-Хиллз и если их хватает на то, чтобы устроить охоту за людьми на местах уличных происшествий, то это значит – ее передернуло от этой мысли, – что в городе сотни этих тварей. Снаружи медленно разгорался рассвет, но оставались еще огромные скопления тени, притаившиеся в ожидании