был марш, разработанный, направленный на привлечение внимания к проблемам ланкаширских хлопковых рабочих; было предложено, чтобы ткачи и прядильщики маршировали группами по десять человек (чтобы избежать обвинений в массовых собраниях), каждый с одеялом на спине, и петиция к принцу-регенту была прикреплена к их руке. Одеяло не только согревало их ночью, но и указывало на то, что они были текстильщиками.) Марш был запрещен, и многим из пяти или шести тысяч рабочих, намеревавшихся принять в нем участие, не дали выйти из Манчестера. На оставшихся напали и разогнали у Стокпорта, и только небольшой горстке людей удалось пробиться и добраться до Эшборна в графстве Дерби. Правительство пустило против них все виды борьбы, начиная от применения оружия до услуг провокаторов (один из которых, «шпик Оливер», стал печально знаменитым на всю страну), которым надлежало организовать бесплодные заговоры и беспорядки, дабы оправдать еще большее усиление репрессий. На какое-то время стало казаться, что правительственным мерам, которым способствовало временное оживление торговли в 1818 г., удалось добиться успеха.
Но в 1819 г. торговля снова пошла на спад, и в северных и центральных графствах состоялись огромные митинги радикалов, требовавших проведения реформы и отмены хлебных законов. Один из таких митингов был организован на поле Святого Петра в Манчестере 16 августа, когда собралась 80-тысячная толпа, чтобы послушать «оратора» Ханта, известного радикала. Когда Хант начал говорить, он был арестован, и местная конная милиция (йоменри) внезапно набросилась на толпу, остервенело махая саблями направо и налево. В течение нескольких минут 11 человек было убито и около 400, в том числе свыше 100 женщин, ранено. Жестокая расправа с мирной толпой и то бездушие, с которым ее оправдывало правительство, еще больше убедили промышленных рабочих в необходимости проведения реформы и одновременно с этим дали понять многим представителям буржуазии, что только реформа является единственной альтернативой политике репрессий, которые неизбежно приведут страну к гражданской войне. С этого времени парламентская реформа стала считаться «заслуживающей уважение» и заняла видное место в программе вигов, из которой ее практически исключили с 1793 г.
Но все же незамедлительным результатом Манчестерской бойни («бойни при Петерлоо») стало усиление репрессий. Хант, Бемфорд и другие были арестованы и брошены в тюрьму. Коббет был вынужден найти себе временное пристанище в Америке. В ноябре полностью парализованный от страха парламент поспешно провел «Шесть актов». Эти акты давали магистрату право запрещать собрания, в которых принимало участие больше пятидесяти человек, и производить обыски в тех частных домах, где, по их мнению, могло храниться оружие. Запрещалось также любое военное обучение и организация процессий с оркестрами и лозунгами. Лица, печатающие «богохульные и подстрекающие к мятежам пасквили», подлежали заключению в тюрьму или высылке за океан, а за каждый экземпляр всех газет и всех памфлетов устанавливался налог в 4 пенса. Все это делалось с той целью, чтобы такие газеты, как издаваемый Коббетом «Политический регистр» и «Черный карлик», стали недоступными для широких масс.
«Шесть актов» крайне затруднили возможность ведения организованного легального движения за реформу и снова заставили прибегнуть к методам конспирации. В феврале 1820 г. полицейский шпион донес о заговоре на Като-стрит, организованном с целью убийства членов кабинета, и его руководители были схвачены и казнены. 1 апреля 60 тысяч рабочих в Глазго и вокруг него начали всеобщую политическую забастовку, обещавшую перерасти в вооруженное восстание. Но сигнал к началу восстания так и не был подан, и все свелось к схватке у Боннимюра между 10-м отрядом йоменри и немногочисленным отрядом ткачей, которых заманили в ловушку правительственные агенты. Ни должного руководства, ни надлежащих условий для успешной организации восстания в то время еще не существовало.
После проведения «Шести актов» начался временный спад движения радикалов. Возможно, что причиной спада послужили не столько сами акты, сколько возрождение промышленности, начавшееся в 1820 г. и продолжавшееся до бума 1826 г. Такое возрождение было неминуемым, как только последствия войны были ликвидированы, потому что британская промышленность в этот период действительно обладала мировой монополией. В этом и состоит основное различие между кризисом, наступившим после 1815 г., и кризисом, начавшимся после Первой мировой войны, с которым его слишком часто сравнивали. Фабриканты, стремившиеся снизить заработную плату, любили говорить об иностранной конкуренции, но на самом деле ни одна другая страна не имела в достаточной степени развитой промышленности или излишков промышленных товаров для экспорта. Во Франции и в Соединенных Штатах только начинала развиваться хлопчатобумажная промышленность, но даже к 1833 г. их совместный выпуск составлял всего лишь две трети того количества продукции, которое выпускалось Британией. Превосходство Британии в угледобывающей и металлургической промышленности было также повсеместно признано.
Экспорт возрос с 48 миллионов фунтов стерлингов в 1820 г. до 56 миллионов в 1825 г., а импорт – с 32 до 44 миллионов. Но это только одна сторона процесса. В самой Англии этот же период отмечался устойчивым спадом мелкого производства и надомной промышленности, не выдерживавших конкуренции с фабриками. Это был период укрепления внутреннего рынка. Вытеснение надомной промышленности шло неравномерно: сначала была вытеснена хлопчатобумажная промышленность, а затем уже льняная и шерстяная; сначала шли ручные прядильщики, а затем уже ручные ткачи, и сначала это происходило в Восточной Англии и Уэст-Кантри, а затем распространилось на Север и на центральные графства. Процесс этот не был завершен до 1840 г. и стал причиной самых массовых и продолжительных страданий народа. Он разделил рабочих на группы, у каждой из которых были свои интересы и свои заблуждения, и заставил ту часть рабочих, которая страдала больше всех, прибегнуть к безуспешным и имевшим обратный эффект формам протеста.
С укреплением внутренней и внешней монополии британских промышленных капиталистов начался новый период, с новыми классовыми группировками и новой политической тактикой. Его приход был отмечен волнующим происшествием в августе 1822 г. Каслри[49], по мнению многих ответственный за социальную политику правительства, перерезал себе горло. Огромные толпы запрудили улицы Лондона, когда гроб с его телом переносили в Вестминстерское аббатство, ликуя и приветствуя кончину Каслри, которая, по их мнению, олицетворяла собой конец эпохи Петерлоо.
2. Война в деревнях
Рабочие люди в Англии отличались от своих собратьев во всей Европе тем, что Французская революция и последовавшие за ней войны ничего не принесли только им одним. В своей стране они были единственным классом, который стал беднее, а не богаче к концу этих войн. В особенно тяжелом положении оказались фермерские работники, и трудно сказать, страдали ли они больше от высоких цен военного периода или же от более низких цен послевоенного времени.
С 1793 по 1815 г. каждый свободный клочок земли