распахивался и засеивался пшеницей. Какой бы ни была почва бедной и малопригодной для посевов, все же оставалась надежда на прибыль, поскольку цены доходили до 100 шиллингов за квартер. В результате чего сельское хозяйство стало крайне специализированным, и, когда началось резкое падение цен, у фермеров, имевших плохую землю, не было пути для отступления. К тому же чем выше становились цены на пшеницу, тем интенсивнее проводилось огораживание и тем вероятнее было то, что они будут проводиться в нарушение всех законов. Самые захудалые общественные выгоны и даже самые маленькие садики захватывались землевладельцами, жаждавшими превратить урожаи с них в золото. Фермерство в целом процветало, но помещики и откупщики процветали еще более. И только реальная заработная плата рабочих беспрерывно падала. Когда в 1805 г. было внесено предложение установить твердую минимальную заработную плату, его приняли на смех на том основании, что установить ее, беря за основу цены на хлеб по уровню 1780 г., когда средняя заработная плата равнялась 9 шиллингам, означало бы заработную плату в 1 фунт стерлингов 11 шиллингов 6 пенсов. Фактически же заработная плата в то время не превышала одной трети этой суммы.
С наступлением мира начались быстрые перемены. Пшеница стоила 109 шиллингов за квартер в 1813 г., 74 шиллинга 4 пенса в 1814 г., 65 шиллингов 1 пенс в 1815 г. В 1816 г. в связи с хлебными законами 1815 г. и плохим урожаем цена снова поднялась до 78 шиллингов 6 пенсов, хотя в данном случае голые цифры, взятые средними за год, неточно воспроизводят картину, поскольку цена была гораздо ниже в начале года и значительно выше осенью. Хлебные законы спасли земледельцев и некоторых фермеров, но они не избавили сельскохозяйственных рабочих от безработицы, низкой заработной платы и сокращения субсидий, получаемых по закону о бедных.
В 1816 г. цены на пшеницу упали и заработная плата снизилась, но арендная плата и цены на продукты питания остались по-прежнему высокими. В результате поднялись бунты, которые в хлебных графствах Восточной Англии вылились почти во всеобщее восстание. Дома и скирды хлеба сжигались. В Бери-Сент-Эдмундс и Норидже бунтовщики вступали в схватки с йоменри на улицах. В Литлпорте на острове Или трехдневное восстание закончилось ожесточенной битвой, в результате которой два работника были убиты, а семьдесят пять брошены в тюрьму. Пятеро из них было повешено, а девять отправлено в ссылку. За этими беспорядками последовало временное всеобщее увеличение заработной платы.
Однако для этого периода характерно неуклонное снижение жизненного уровня. По спинхамлендской шкале 1795 г., предусматривающей самый низкий прожиточный минимум, считалось, что семья из четырех человек должна съедать семь с половиной галлонов хлеба; шкала 1831 г. уже допускала снижение минимума до 5 галлонов. Большинство сельского населения в течение жизни немногим более одного поколения перестало потреблять мясо, хлеб, эль и вынуждено было довольствоваться картофелем и чаем. Именно этот факт вызвал такую неприязнь Коббета к картофелю и осуждение чаепития, которое, по его словам, «разрушает здоровье, ослабляет организм, порождает изнеженность и леность, развращает молодежь и приносит несчастье старикам».
Коббет не был прозорливым политическим мыслителем. Не обделенный талантами выходец из семьи мелких землевладельцев, он обращался к старому времени – как это всегда свойственно согнанным с земли крестьянам, чьи жалобы он отражал, – которое виделось ему золотым веком, и мечтал о его возврате, предлагая множество непрактичных способов избавления от тех бед, которые лишь отчасти понимал. Но одно он сознавал совершенно отчетливо: что простой народ, его народ, обокрали, обкрадывают и будут обкрадывать до тех пор, пока он не сплотится для того, чтобы дать отпор и подчинить контролю действия класса собственников. Это ясное и простое понимание политики придавало его требованиям демократии и парламентской реформы прямолинейность и заявляло о желаниях масс, что вызывало ненависть и страх перед ним всех правительств в период между 1810 и 1830 гг.
Его «Политический обозреватель», написанный таким простым английским языком, что никто не мог ошибиться в понимании вложенного в его статьи смысла, первым открыто выступил с осуждением всякого рода угнетения и был воспринят тысячами англичан как выражение их собственного мнения. Кроме того, «Обозреватель» боролся за интересы сельского пролетариата, наиболее эксплуатируемого, наиболее невежественного и беспомощного человека того времени, которого Коббет лучше всего знал и больше всего любил. Коббет был далеко не уравновешенным человеком, который яростно выступал против лендлордов, откупщиков и банкиров и против «этого заговора» богатых против бедных. Не будь Коббета, недовольство и бунты в эти годы все равно возникли бы, но они не имели бы такой четкой цели и слаженного руководства.
В 1815 г. ив последующие годы многие фермеры обанкротились и большое количество земли перестало обрабатываться. Многие земли в хозяйствах стали обрабатывать хуже, чем раньше: нанималось меньше работников, земля хуже удобрялась навозом, поголовье скота уменьшилось, инвентарь ремонтировался реже. Тяжелое положение в деревне усугублялось еще и высокими налогами, притеснениями со стороны банкиров и ссудой денег по закладным. Бедствовали не только сельскохозяйственные рабочие, но также деревенские ремесленники: кузнецы, плотники и колесные мастера, которые приняли активное участие в восстаниях, охвативших всю Южную Англию в 1830 г.
Помимо этих восстаний и поджогов скирд, которые случались еще до начала движения и также после него, классовая борьба в деревне приняла своеобразную форму организованного браконьерства. Крестьяне, потерявшие свои полоски земли и право пользоваться общинным выгоном, неизбежно начинали мстить и пытались возместить свои убытки тем, что убивали дичь в лесах помещиков, где им категорически запрещалось охотиться. На протяжении приблизительно шестидесяти лет почти по всей Англии велась беспощадная партизанская война между бандами вооруженных браконьеров и соперничавшими с ними бандами мелких помещиков и их лесничих. С 1770 г. через парламенты, членами которых являлись почти исключительно землевладельцы, был проведен ряд жестких законов по отношению к браконьерам. В 1800 г. браконьерство стало караться каторжными работами, а при повторном правонарушении – тюремным сроком на два года. В 1803 г. был издан указ, гласивший, что браконьер, попытавшийся оказать вооруженное сопротивление при аресте, подлежал казни через повешение как тяжкий преступник. В 1817 г. любой человек, не принадлежащий к классу тех, кто имел право охотиться на дичь, пойманный в каком-нибудь парке или лесу с ружьем или другим оружием, подлежал высылке за океан. На практике такая высылка оказывалась почти всегда пожизненной, поскольку никто не оплачивал ссыльным обратный проезд и они редко возвращались домой.
Но эти законы не положили конец браконьерству, а привели лишь к увеличению размеров банд и вынудили браконьеров прибегать к еще более отчаянным поступкам, дабы избежать ареста. К ряду других разрешаемых законом мер по охране дичи прибавились еще пружинные ружья и западни для