Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Карл Иванович Росси

До сих пор сохранились легенды о его посмертной жизни. Умер он в 1794 году и был похоронен на кладбище Александро-Невской лавры. Однако говорят, что при вскрытии его могилы при реконструкции кладбища, гроб оказался пустым.

Перенесемся на нынешнюю площадь Островского, бывшую Александрийскую, красотой ансамбля которой мы тоже обязаны Росси. Архитектор был смел в расчётах и решителен в применении инженерных новшеств, о чем ходили легенды. Существует предание, что Николай I, узнав об использовании чугунных перекрытий при строительстве Александрийского театра, решил приостановить работы. Тогда возмущённый Росси, ручаясь за прочность перекрытий, якобы попросил царя повесить его на стропилах театра, если свод обрушится. Это перекликается с другой легендой, согласно которой Росси завещал потомкам вскрыть его могилу и повесить останки на колосниках, если в течение двух веков какая-либо конструкция Александрийского театра рухнет.

Главный фасад театра, обращённый к Невскому проспекту, украшает квадрига, управляемая богом искусств Аполлоном. Скульптурная композиция исполнена по модели С.С. Пименова. Среди театральной публики популярна такая легенда: если во время антракта тебе доверят ключи от застеклённых дверей, ведущих из театрального фойе на балкон, ты можешь загадать желание и выпить бокал шампанского, прикоснувшись ладонью к гениталиям одного из коней Аполлона, и желание непременно будет исполнено.

Александрийский театр

По окончании строительства Александрийского театра Дирекция императорских театров предоставила зодчему в безвозмездное пользование театральную ложу. Испытывая постоянные денежные затруднения, Росси эту ложу сдавал. Однажды, как рассказывает одна театральная легенда, в ложе оказались люди разных социальных слоев – купец и дворянин. Что-то не поделили. Произошла крупная ссора, чуть ли не сорвавшая спектакль. Ложу у Росси отобрали.

В начале XIX века между Александринским театром и Аничковым дворцом вдоль Невского проспекта простирался сад, отделённый от проспекта низкой невыразительной оградой. В 1817–1818 годах Росси возвел по углам сада со стороны современного Екатерининского сквера два изящных павильона, до сих пор носящих его имя, а со стороны Невского проспекта установил чугунную ограду в виде чередующихся копий. Звенья ограды и пилоны ворот украсили золочёные фигуры орлов. Их подчеркнуто имперский облик с характерно прусским размахом крыльев породил в Петербурге легенду, будто решетка выполнена по рисунку короля Пруссии Фридриха Вильгельма III, побывавшего в то время в русской столице.

В 1819–1829 годах Росси создает грандиозный ансамбль Дворцовой площади, которая ранее со стороны Мойки была застроена невыразительными жилыми домами. Их скромный облик диссонировал с величественным фасадом Зимнего дворца и не соответствовал имперскому значению политического и административного центра столицы. Говорят, ещё Екатерина II «высказывала недовольство о видах, которые открывались из окон её покоев». На месте жилых домов Росси возвёл два протяжённых здания для размещения Главного штаба и двух министерств – иностранных дел и финансов. Оба здания зодчий объединил аркой, которой придал ярко выраженный триумфальный характер. Арку украшают Колесница Славы и фигуры воинов, созданные по моделям скульпторов С.С. Пименова и В.И. Демут-Малиновского. Всё это богатое убранство должно было олицетворять славу России, победившей в войне 1812 года. Когда строительство арки завершилось, Николай I, как и в уже известном нам случае с перекрытиями Александрийского театра, согласно легенде, будто бы сказал архитектору: «Иностранные специалисты думают, что арка должна упасть». Росси поднялся на арку и сказал императору: «Если она упадет, я готов упасть вместе с нею».

Арка Главного штаба

Первоначально Росси предложил для Арки Главного штаба скульптурную группу «Правосудие и Благочестие». Но Николай I отверг это предложение. «Поставь здесь колесницу, которая будет везти Славу ко мне во дворец», – будто бы сказал он. Впрочем, Росси не забыл о своем замысле, и при возведении Арки над зданиями Сената и Синода предложил Николаю I установить «Правосудие и Благочестие» на ней. «С одним условием, – согласился император, – чтобы женские фигуры не стояли, а сидели». В Петербурге подобные вмешательства Николая в архитектурные замыслы становились сюжетами городского фольклора. Например, сохранилась легенда о том, как Николай собственноручно рисовал звёздочки на проекте Троицкого собора в Измайловской слободе.

Если верить петербургскому фольклору, и дальнейшая судьба Колесницы Славы оказалась не простой. Сохранилось предание, будто однажды было обнаружено, что у лошадей на арке Главного штаба пропали хвосты. Поговаривали, что «хвосты или части хвостов оказались не из бронзы, а жестяными». Об этом, по воспоминаниям К.А. Скальковского, писали во всех петербургских газетах того времени, на что, кстати, не поступило ни одного официального опровержения. В конце концов сошлись на том, что хвосты просто украли.

Ансамбль Дворцовой площади, созданный Росси, стал олицетворением не только воинской славы и могущества России в прошлом, но и твёрдой уверенности в её будущем. Если верить фольклору, Николай I по утрам выходил на балкон Зимнего дворца и окидывал взглядом площадь. Тут же, на балконе Главного штаба, появлялся начальник штаба, а на балконе Адмиралтейства – командующий Российским флотом. Они молча приветствовали императора и «делали ему знак рукой, давая понять: „В России всё спокойно“».

В творческой биографии Росси не обошлось и без традиционной для фольклора темы загадочного сна. Садовый павильон с пристанью, построенный им на берегу Мойки в Михайловском саду, на месте так называемых Золотых хором Екатерины I, говорят, впервые привиделся зодчему во сне.

В декабре 1850 года произошло одно из важнейших в истории петербургского градостроения событий. В Петербурге появился первый постоянный мост через Неву. До этого для связи с Васильевским островом, Петербургской и Выборгской сторонами горожане пользовались наплавными, плашкоутными мостами. Они наводились ранней весной и к ледоставу разбирались. Первый постоянный Благовещенский мост проектировал и строил выпускник Института путей сообщения инженер Станислав Валерианович Кербедз. Начав сооружение моста в чине капитана, он закончил его в генеральском звании, на что добродушно отреагировал городской фольклор. Рассказывали, что Николай I, понимая трудность и необычность строительства моста, распорядился повышать Кербедза в чине за возведение каждого нового пролета. Узнав об этом, Кербедз, согласно легенде, пересмотрел проект в сторону увеличения количества пролетов.

В 1875–1879 годах по проекту инженера А.Е. Струве в створе Литейного проспекта был построен мост через Неву. Чугунные перила моста украшают звенья с изображениями русалок, удерживающих герб Петербурга. Таких звеньев 273. Учитывая, что гербы находятся по обе стороны решеток, то общее их количество составляет 546. Возведение моста было окружено мистическими рассказами о неком священном валуне, или «кровавом камне», на дне Невы, которому в стародавние времена приносили человеческие жертвы. Если верить древнейшим преданиям, это так называемый философский камень, который медленно дозревает на дне Невы. Только когда он окончательно дозреет, утверждает предание, на земле наступит рай. Строителей моста не раз предупреждали, что древние боги этих мест не простят бесцеремонного вмешательства в их владения и скоро начнут мстить.

И действительно, при возведении мостовых опор несколько десятков человек погибло, а ещё через год строительство моста неожиданно было прервано мощным взрывом, при котором погибло ещё около сорока человек. Но когда и такое страшное предупреждение не подействовало, и мост всё-таки достроили, он стал одним из самых мощных в Петербурге полюсов притяжения самоубийц. Казалось, со всего города они сходились сюда только затем, чтобы свести счёты с жизнью.

Об этом мистическом свойстве Литейного моста вспомнили ещё раз в начале блокады. Казалось, мост стал единственным в городе объектом, который с удивительной регулярностью обстреливался немецкой артиллерией. Понятно, что это было связано с близостью Финляндского вокзала – единственной точкой соприкосновения блокадного Ленинграда с Большой землёй. Но в осаждённом городе были уверены, что это была плата за строительство моста на месте, проклятом некогда древними богами. По свидетельству блокадников, Литейный мост в то время называли «Чёртовым».

Аничков мост

Говорят, и сегодня наибольшее количество больших и малых аварий речных судов в Петербурге происходит при их проходе под Литейным мостом. И каждая из аварий в очередной раз напоминает петербуржцам о древнем заклятье, якобы связанном с тем самым подводным валуном.