Читать интересную книгу История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Уже после того как легенда, попав на благодатную почву всеобщей заинтересованности, широко и повсеместно распространилась, её решительно отвергли пушкинисты. Они утверждали, что нет никаких оснований полагать, что на Дантесе было надето какое-то пулезащитное устройство. Ко времени описываемых событий прошло уже два века, как кольчуги вышли из употребления, никаких пуленепробиваемых жилетов в России не существовало, да и надеть его под плотно пригнанный гвардейский мундир было бы просто невозможно. Что же касается пуговиц, то они на зимнем кавалергардском мундире располагались, оказывается, не в один, как считает Сафонов, а в два ряда, и та, что спасла жизнь убийце Пушкина, была на соответствующем месте.

И, наконец, самое главное. Обычаи и нравы первой половины XIX века, кодекс офицерской чести, дворянский этикет, позор разоблачения, страх подвергнуться остракизму и быть изгнанным из общества исключали всякое мошенничество и плутовство в дуэльных делах. Правила дуэли соблюдались чрезвычайно добросовестно и честно. Для Пушкина это было исключительно важно. Он гордился своим дворянством, позволявшим ему не только соблюдать традиции и обычаи предков, но и вести себя гордо и независимо. Сохранилась легенда, как однажды на балу, где все, включая государя, были в мундирах, Пушкин один был во фраке. «Кто ты такой?» – остановил его государь. «Я – Пушкин», – ответил поэт. «Я не знаю, кто ты такой», – возразил царь. «Я дворянин Пушкин», – подчеркнул своё происхождение Александр Сергеевич.

Уже на следующий день после дуэли в Петербурге родился миф о том, что Пушкина убили в результате хорошо организованного заговора иностранцев: один иноземец смертельно ранил поэта, другим поручили лечить его. Придворный лейб-медик Николай Фёдорович Арендт, согласно ещё одному мифу, выполняя якобы тайное поручение Николая I, «заведомо неправильно лечил раненого поэта, чтобы излечение никогда не наступило». Такая знакомая российская ситуация – во всем виноваты иностранцы. Дантес, у которого было целых три отечества: Франция – по рождению, Голландия – по приемному отцу, и Россия – по месту службы; голландский посланник Геккерн, и, наконец, личный медик императора немец Арендт. Даже фамилия секунданта Пушкина Данзаса могла вызывать подозрение у патриотов. Доктор Станислав Моравский вспоминает, что «всё население Петербурга, а в особенности чернь и мужичьё, волнуясь, как в конвульсиях, страстно жаждали отомстить Дантесу, расправиться даже с хирургами, которые лечили Пушкина».

Ещё одна легенда связывает убийство Пушкина с масонским заговором. Мы уже говорили, что Пушкин, вступив в масонскую ложу, вскоре вышел из нее. Его следовало наказать как отступника. Орудием выбрали Дантеса и Наталью Николаевну, потому что, как считали масоны, «всего более можно влиять на мировые события посредством женщин». Дантес блестяще выполнил роль палача, и в награду по возвращении на родину получил звание сенатора Франции.

Появились и более невероятные мифы, не имевшие под собой вообще никакой почвы. Голландский посланник Геккерн был хорошо известен в Петербурге своими гомосексуальными наклонностями и довольно богатой «коллекцией» мальчиков, чего он не скрывал, а чем, наоборот, откровенно гордился. Заполучить в эту коллекцию известнейшего поэта России было, оказывается, его давней мечтой. Он предложил Пушкину стать его любовником, в чём ему с омерзением было отказано. Оскорбленный Геккерн решил отомстить поэту и затеял интригу, главным героем которой стал его приёмный сын Дантес.

Были ещё две легенды о причинах дуэли, связанные с именем голландского посланника. По одной из них, Геккерн мстил Пушкину за неприятный ему брак Дантеса с Екатериной Гончаровой. Пушкин, как мы уже знаем, способствовал развитию их отношений. По другой легенде, Геккерн однажды проиграл в карты княгине Голицыной огромную сумму, и Наталья Петровна решила воспользоваться подвернувшимся случаем и отомстить Пушкину за появление в печати «Пиковой дамы». Она предложила Геккерну забыть про долг «при условии, что он спровоцирует дуэль Пушкина с каким-нибудь гвардейским офицером. Выбор пал на Дантеса».

Адам Мицкевич

Дуэль, на которой Пушкин был смертельно ранен, состоялась 27 января. Как утверждают петербургские мистики и нумерологи, цифра «7» в дате не случайна. На дворе стоял 1837 год, в котором поэту должно было исполниться 37 лет. Мало того, встреча на Чёрной речке была назначена на 17 часов. Кроме того, суеверный Пушкин хорошо знал свои «несчастливые дни», в которые нельзя было ничего начинать серьёзного. Таких дней в году было 35, практически каждый десятый день. Однажды он даже поведал этот список дней своей сестре Ольге. Среди них было и число 26 в месяце мае. А мы знаем из начала этой главы, что Пушкин родился якобы не 27, а 26 мая. И об этом он хорошо помнил. «Что же делать? У меня на роду написано: в несчастливый день родился», – говорил он каждый раз при всякой неприятности.

О ритмах истории, связанных с Пушкиным, в Петербурге заговорили не впервые. Когда слава поэта была в зените, вспомнили, что родился он ровно через 96 лет после основания города, а в Авестийском зороастрийском календаре 96 лет считаются «годом Святого Духа». Опережая события, напомним, что в 1991 году Петербургу вернули его историческое название, а это ровно трижды по 96 лет от его основания, напоминают нам любители мистических совпадений.

Два дня смертельно раненный Пушкин мучительно страдал в своей квартире на Мойке, 12. Его не стало 29 января 1837 года в 2 часа 45 минут. По малоизвестному преданию, год, день, число и час его смерти Вяземский и Нащокин написали на найденных в бумажнике поэта двадцатирублевых купюрах, которые они разделили между собой «с клятвой хранить навсегда в знак памяти».

Узнав о смерти Пушкина, живший в то время в Париже Адам Мицкевич, по преданию, послал Дантесу вызов на дуэль, считая себя обязанным драться с убийцей своего друга. Если Дантес не трус, писал будто бы Мицкевич, то явится к нему в Париж.

Мицкевич впервые приехал в Россию в 1824 году. В Петербурге, где ему, высланному из Польши за принадлежность к тайному молодежному обществу, должны были определить место дальнейшей службы в глубинных районах огромной страны, он сблизился с Пушкиным, которого ценил необыкновенно высоко. Но отношение Мицкевича к Петербургу было последовательно отрицательным. В этом городе он видел столицу государства, поработившего его родину и унизившего его народ.

Рим создан человеческой рукою,Венеция богами создана,Но каждый согласился бы со мною,Что Петербург построил сатана.

Или:

Всё скучной поражает прямотой,В самих домах военный виден строй.

И хотя Мицкевич хорошо понимал различие между народом и государством, свою неприязнь к Петербургу ему так и не удалось преодолеть. Покидал Россию Мицкевич на корабле. В Кронштадте, опасаясь, что его снимут с судна, прятался на палубе и только в открытом море почувствовал себя в безопасности. Рассказывают, что, обретя чувство свободы, «он начал со злостью швырять в воду оставшиеся у него деньги с изображением ненавистного русского орла», ещё более углубилась его ненависть к России после жестокого подавления польского восстания 1830 года. Пушкинское стихотворение «Клеветникам России» Мицкевич расценил как предательство. В это время он уже жил за границей, оставил литературное творчество и занимался политикой. С Пушкиным Мицкевич больше не встречался, однако на протяжении всей своей жизни сохранил искренне восторженное отношение к нему как к великому русскому поэту. Его легендарный вызов Дантесу вполне мог иметь место.

Почти полстолетия после смерти Пушкина в России не было памятника поэту. Ни в столице, ни на его родине – в Москве. Впервые заговорили о памятнике только в 1855 году. Идея родилась в недрах Министерства иностранных дел, чиновники которого не без основания считали себя сослуживцами поэта, так как по окончании Лицея Пушкин короткое время числился на службе по этому ведомству, ещё через полтора десятилетия бывшие лицеисты образовали Комитет по сооружению памятника Пушкину. Комитет возглавил академик Я.К. Грот. Начался сбор средств.

Памятник А.С. Пушкину на Пушкинской улице

Наконец высочайшее разрешение на установку памятника было получено. Но не в столице, где принято было сооружать монументы только царствующим особам и полководцам, а на родине поэта, в Москве. Объявленный в 1872 году конкурс выявил победителя. Им стал скульптор A. М. Опекушин. Отлитая по его модели бронзовая статуя поэта в 1880 году была установлена на Тверском бульваре в Москве. Это побудило петербуржцев ещё более настойчиво бороться за создание памятника Пушкину в своём городе. Чтобы ускорить этот процесс, было предложено использовать один из многочисленных конкурсных вариантов Опекушина.