Читать интересную книгу Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me) - laventadorn

Но она знала, каким было их прошлое, и точно знала, чего не хочет от будущего.

Сощурившись, она сжала руки в кулаки, чтобы не растерять остатки решимости, и бросилась догонять Северуса.

Глава 21

— Как твоя голова? — спросил Ремус. — Все нормально?

— Угу, — Джеймс поморщился, потирая лоб, и откинулся на подушки. — Этот Сопливус, скользкий...

Ремус перестал их слушать — Джеймс, Сириус и Питер оседлали любимого конька и принялись поливать Снейпа разнообразной бранью (нецензурная ее часть в основном исходила от Сириуса — процентов где-то на сто десять). Вопреки сложившейся традиции, на сей раз не друзья ухаживали за Ремусом, а он — за ними: смазывал ссадины целебной мазью и накладывал на них исцеляющие заклятья, пока эти двое валялись на кроватях и жалобно стенали.

— Джеймс, — перебил его Ремус на девятой минуте Снейпо-оскорблений, — в чем дело, почему это для тебя так важно?

— ...что? — Джеймс захлопал глазами — круглыми и орехово-карими; если приплюсовать к портрету круглые же очки и стоящие торчком вихры, то сейчас он здорово смахивал на сову.

— Отчего тебя так задевает, что Лили проводит много времени со Снейпом? — уточнил Ремус, стараясь не кипятиться, а также проявлять терпимость и непредвзятость.

— Но это же Снейп!

— А если бы на ее месте были Макдональд, Кроули или Медоуз — ты вел бы себя так же?

— Да что ты, Лунатик! Они же не чокнутые — с ним общаться!

Ремус вздохнул. Он чувствовал себя так, будто пытался втолковать своей шестилетней кузине Диане, что нельзя толкать других детей и вырывать у них игрушки. Не то чтобы Лили можно было принять за таковую — просто Джеймс вел себя именно так, словно Лили замечательная игрушка, до которой Снейп успел добраться первым.

— Перевожу то, что у тебя на самом деле спрашивает Лунатик, — Сириус склонился вперед, упираясь локтями в колени. — Сохатый, какое тебе дело до Эванс?

Это внезапное пополнение в рядах союзников стало для Ремуса полной неожиданностью. Интересно, что он затеял... зная Сириуса — вероятней всего, засаду.

А затем в сражение вступил Питер.

— Она вечно цепляется за Сопливуса — с самого первого дня.

Джеймс сверкнул очками — будто осененный светом праведного негодования, которое снизошло на него с небес.

— В каком это смысле — какое мне дело до Эванс? Это же Эванс!

— Джеймс, — все так же терпеливо продолжал Ремус, — мы знаем, что она тебе нравится. Но почему она тебе так нравится?

— По... почему... — Джеймс вытаращился на него, словно не мог поверить собственным ушам.

— С ней скучно, — в лоб и без обиняков заявил Сириус. — Она вечно кого-то пилит. И считает этого мудака Сопливуса хорошим другом — значит, у нее точно не все дома. А тебя она при первой же возможности обзывает то скотиной, то придурком. И вообще, Сохатый, ты помнишь, чтобы она когда-нибудь была с тобой мила и любезна?

— Кроули очень милая, — охотно вставил Питер. — И Марлоу. Ты в курсе, что нравишься Шарлотте Марлоу, Джеймс?

— По мне так она ничего, — нахмурился тот. — Но Шарлотта Марлоу — не Эванс.

— Но Джеймс, что в Лили такого особенного? — спросил Ремус. — Для тебя, в смысле. Нет, мы тоже хорошо к ней относимся, — это была не совсем правда: Сириус ее терпеть не мог, а насчет Питера Ремус не мог сказать наверняка. — Но почему она тебе нравится?

— Я... — Джеймс мигнул. Ремус не спускал с него глаз, почти не сомневаясь, что он никогда об этом не задумывался — просто зациклился на Лили, и все... возможно, потому что она была хорошенькой, возможно — потому что откровенно его презирала и тем привлекала к себе внимание... но замечал ли он когда-нибудь, что даже не задумывался об этом?

Ремус готов был поставить любые деньги, что нет, никогда.

— Я... Послушайте, вы к чему сейчас клоните? — Джеймс переводил взгляд с одного своего друга на другого. — Бродяга?..

— Приятель, — Сириус смотрел на него в упор через разделявшее их кровати расстояние, — поглядеть там есть на что, тут с тобой не поспоришь. Сиськи у Эванс что надо, да и корма тоже не подкачала. Но в остальном... Спроси у нее, который час — и эта ехидна поганая на тебя только фыркнет, даже если перед ней будет пять циферблатов маячить. Лично я в упор не врубаюсь, с чего ты сохнешь по девице, которая срать на тебя хотела с высокой колокольни.

Джеймс казался ошеломленным — словно Сириус залепил ему промеж глаз мокрым носком. Ремус не осмелился сказать, что вовсе не считает ее такой уж плохой, опасаясь, что тем самым только раздует Джеймсову одержимость. Которая и так уже тянулась пять с половиной лет; хватит ему гоняться за девушкой, которая никогда его не поощряла... особенно если учесть, что все его ухаживание сводилось в основном к травле ее друга. Вот если бы Джеймсу действительно нравилась Лили — именно как Лили, а не как девчонка, которая резко выделялась из общей массы, потому что не боялась с ним спорить, — тогда, конечно, другое дело... Вот только Ремус подозревал, что единственный человек, к кому Джеймс питал искреннюю привязанность, — это Сириус. Возможно, потом, когда Джеймс повзрослеет, все и изменится, но сейчас он был еще в том возрасте, когда основное место в жизни занимают друзья, а девчонки идут вторым номером. О, Ремус не сомневался: он был бы вне себя от счастья, согласись Лили пойти с ними в Хогсмид и часами зависать в "Зонко"; ну, а дальше-то что?..

— Ты хочешь сказать, что Эванс вам всем не нравится? — сдвигая брови, спросил Джеймс — потому что по своему обыкновению пропустил мимо ушей все, что до него пытались донести.

А затем Сириус одним махом разнес вдребезги все ожидания Ремуса.

— Да, приятель, — сказал он. — Об этом мы тебе, блядь, и толкуем.

Ремус повернул голову и уставился на него в упор — как и Питер, хотя нельзя сказать, чтобы тот был совсем уж ошарашен. Удивление на лице — это да, но Ремус практически видел, как у него в мозгах завертелись колесики.

Джеймс же не сводил взгляда с Сириуса.

— Бродяга?.. — произнес он — так, словно не мог поверить собственным ушам.

— Ну а что? С каких хуев мне хорошо относиться к девице, которой насрать на моего друга? Ей же похер — что ты, что какой-нибудь хуй с горы, — бросил Сириус — лицо его закаменело. — Она выбрала не тебя, а это сопливое уебище, Снейпа, этого Пожирателя блядского! Как, Сохатый, ну как я могу хорошо к ней относиться?!

— Что... — Джеймс часто заморгал. — Но Снейп — он что-то с ней сделал... то проклятие...

— Он вылечил ее, Джеймс, — Ремус сложил руки на коленях — и прилагал немалые усилия, чтобы там их и удержать; ему хотелось схватиться за голову и рвать на себе волосы.

— Да, — неожиданно подтвердил Питер — в его голосе звучала уверенность. — Я это видел. Это я все рассказал Дамблдору; потому-то за ужином он и позвал Эванс к себе в кабинет.

Ремусу показалось, что под ним поплыла кровать.

— Что? — удивился он, и одновременно Сириус добавил: — ...за нахуй?

— Вы были на отработке у Макгонагалл, — мигнув, объяснил Питер. — Снейп нарочно все подстроил...

— Бля, я так и знал! — прорычал Сириус, но все внимание Джеймса поглощал Питер.

— Продолжай, Хвост, — ободряюще сказал он и выпрямился на кровати.

— Но я знал: вам будет интересно, что он задумал, — на лице Питера проступило довольное выражение, — так что я превратился в крысу и проследил за ними. Ну, в смысле, сколько смог, потому что Снейп что-то такое сделал, и совсем близко мне подобраться не удалось: я просто не мог зайти глубже в лес, ни как человек, ни как крыса. Так что я остался там... и в конце концов дождался Эванс — она пробежала мимо, а потом, когда прошло совсем много времени, появился и Снейп, с котлом и всей этой ерундой... Я проследил за ним до самой школы — он, кстати, ночует где-то рядом с тем заброшенным коридором, но защитил его такими чарами, что даже крыса не прошмыгнет... и с чего это вдруг...

Хорошо, что на Ремуса сейчас никто не смотрел: лицо бы наверняка его выдало.

— ...словом, он точно где-то там.

— Откуда ты знаешь, что он ее вылечил, если самого обряда не видел? — требовательно спросил Сириус.

— Потому что Эванс стало лучше, — просто ответил Питер. — Когда она только заходила в лес, от нее как-то неправильно пахло — я это чувствовал, когда был крысой. А когда она оттуда вернулась, запах снова был нормальный.

— Что значит "от нее неправильно пахло"?

— Не могу объяснить; просто... как-то неправильно — и все. Но я знаю, что Снейп занимался темной магией, потому что от него чем-то таким несет. Чуть-чуть другим, но основные ноты те же — как разные версии одного парфюма. А сегодня от него им просто разит, будто искупался в этом запахе.

— Но ты рассказал Дамблдору, где все это произошло?

— Да. Я описал, как добраться до того места, добавил, что не смог подойти ближе, потому что Снейп что-то такое сделал, и сказал, что Эванс гораздо лучше выглядит. Но Дамблдор, кажется, решил сам во всем разобраться. Он же вызвал Эванс к себе, разве нет?