– Надеюсь, у вас есть запасные, – обратилась ко мне женщина.
– Увы, нет, – с сожалением ответила я.
– Тогда ее обязательно нужно найти – иначе вам не позавидуешь.
– Нужен фонарик, – заявил мужчина в смокинге. – Ни у кого не найдется с собой?
Я вздохнула. Мы никогда ее не отыщем. Завтра придется идти на работу наполовину слепой. Боже мой, какой ужасный вечер! И каким фарсом кончается.
– Сдаюсь, – проговорила я. – Огромное всем спасибо за помощь, но думаю, мы ее не найдем.
Внезапно где-то внизу я различила протянутую руку, и мне на ладонь кто-то положил крошечную линзу.
– Слава богу, – выдохнула я. Держа линзу двумя пальцами, я чуть-чуть поплевала на нее и быстро вставила на место.
– Большое вам спасибо, – моргая, я взглянула вверх. – Я…
– Все в порядке, – сказал Питер.
– Ну что, нашлась или нет? – услышала я чей-то вопрос.
– Да, да, большое спасибо. Спасибо, Питер. Мы оба с трудом выпрямились. Толпа огибала нас и двигалась дальше. Питер улыбался мне, но я заметила, что глаза у него припухли и покраснели.
– Как тебе опера? Понравилась? – спросил он.
– Да. Нет. В общем, нет. Слишком грустная.
– Полностью согласен, – сказал он. – Тяжелая.
– Верно. Тяжелая. – Мы слабо улыбнулись друг другу.
– Я не знала, что ты будешь здесь, – тихо добавила я.
– Я тоже не знал. Это был сюрприз.
– Что ж, это приятно, – весело проговорила я, хотя чувствовала себя такой же унылой и мрачной, как йоркширские болота. Нервы были натянуты как струны в ожидании Энди. Питер снова улыбнулся. Печальной улыбкой. И схватил меня за руку.
– Фейт, – произнес он. И с трудом сглотнул. Сжал обеими руками мою руку. – Фейт, это безумие, – заговорил он снова. – Я этого не вынесу. То, что мы делаем, – просто безумие. Фейт, – умоляюще проговорил он, – я не хочу разводиться.
– Да, – едва слышно отозвалась я. – Я понимаю. Где она? – быстро добавила я.
– В туалете. Сейчас выйдет. А где он? Джос?
– Он тоже сейчас придет.
– Фейт, у нас мало времени, – заговорил Питер. Он с такой силой сжимал мою руку, что я боялась, он сломает мне пальцы.
– Фейт, нам нужно серьезно поговорить. Понимаешь, у нас остается мало времени. Нам нужно… – Внезапно он выпустил мою руку, словно она раскалилась докрасна.
– Питер, дорогой! – Это была Энди. Она мчалась по лестнице, точно гарпия, – похитительница человеческих душ, явившаяся за добычей. – Идем, заинька, – проговорила она глухим скрипучим голосом. – Я хочу, чтоб ты отвез меня домой. Внезапно она увидела, что я стою рядом с Питером, и застыла как вкопанная. Потом холодно мне улыбнулась, круто повернулась ко мне спиной и увела Питера прочь.
Октябрь
Крылатая Баттерфляй! – возвестил на утро «Телеграф». Парящая Баттерфляй! – отозвалась «Таймс». Безукоризненный Пуччини! – заявлял «Гардиан». Блистательная Баттерфляй! – вторила «Мейл». Критики были единодушны – постановка имела грандиозный успех. В субботу за завтраком мы с Джосом читали и перечитывали рецензии. Сердце разрывается на части… Ковент-Гарден затоплен слезами… Баттерфляй Ли Юн – больше, чем просто жертва любви; она исполнена достоинства и благородства… Пинкертон в исполнении Марка Белла – очерствевшее, однако все еще страдающее от любви сердце… Декорации Джоса Картрайта, на фоне которых разыгрывается эта волнующая история, безоговорочно выдвигают его постановку на первое место.
– Поздравляю, – улыбнулась я, – ты добился того, о чем мечтал. Ты – звезда!
– Да, все получилось неплохо, – сдержанно ответил Джос. – На данный момент я… доволен.
– И вполне заслуженно, – я попыталась сказать это как можно теплее. – Теперь все выстроятся в очередь к тебе.
На Джоса уже посыпались предложения. Его приглашали ставить «Поворот винта»[115] в Глайндборне, «Похождение повесы» в Лондоне, «Дон Жуана» в Сан-Франциско и «Риголетто» в Риме. Ему предоставили авторское право оформления спектаклей на три-четыре года без изменений.
– Я еще подумаю, что выбрать, – сказал он. – Не хочу переезжать с места на место, как раньше. И причина заключается в том, – он поднес мою руку к губам, – что я не хочу быть вдали от тебя. Всем неудачам в личной жизни я обязан путешествиям, – добавил он. – В нужный момент меня никогда не оказывалось рядом. Но с тобой, Фейт, все будет иначе. Мне уже тридцать семь. Чем бы мне действительно хотелось заняться, – на его губах появилась двусмысленная улыбка, – так это «Кольцом».[116]
– Кольцом? – эхом повторила я, опуская глаза.
– Почему бы нет? – продолжал он, поглаживая мою левую руку. – Я серьезен, как никогда. И, кстати, как там с разводом? Дело продвигается?
– Ммм. Насколько я знаю.
– И еще я хотел бы купить нам путевку на Карибы, на Пэррот Кей, – продолжал он, поднимаясь. Джос собирался пойти поиграть в сквош. – Ты сможешь освободить недельку-другую в начале декабря? – Я кивнула. – Отлично. Значит, поедем. Ну, мне пора, – он закинул на плечо спортивную сумку. – Корт заказан на половину одиннадцатого.
Он пошел к полке взять ключи от машины и замер, что-то заметив.
– Как мило! – Поздравительная открытка, купленная мной накануне, была у него в руках. – Для кого это?
– А, это для одной школьной подруги… У нее скоро… годовщина свадьбы.
– И ты посылаешь подружкам открытки? – Я энергично закивала. – Милая Фейт, это так похоже на тебя. Что ж, – он нагнулся меня поцеловать, – увидимся через часок-другой.
Я так и стояла посреди кухни, недоумевая, как это я умудрилась соврать и даже бровью не повела. Открытка предназначалась вовсе не для подружки, а для Питера – у него через неделю был день рождения. Я разглядывала открытку и слушала, как заводится и отъезжает машина Джоса. Мне снова вспомнились слова Питера: «Это безумие… То, что мы делаем. Времени так мало. Нам надо поговорить». Он смотрел на меня так пристально и напряженно, но с тех пор не объявился. Возможно, тогда он был под сильным впечатлением от спектакля. Возможно, выпил слишком много шампанского. А теперь он, возможно, слишком занят Энди. И, возможно, у него просто много работы. Но, в любом случае, он все еще мой муж, и я хочу, чтобы он знал: в день его рождения я помню о нем. Я вынула открытку из целлофана, выронив бумажку: «Подпишите сами». Как же мне ее подписать? «С днем рождения», естественно. Это я и сделала. Так, теперь надо как-то подписаться. Может, «С любовью, Фейт»? Или «От Фейт, с любовью»? Или «Люблю, Фейт»? Или «Целую, Фейт»? Да нет, это уж слишком. Может, просто «Ф». И поставить крестик. Или два. Или даже три. Я потренировалась на клочке бумажки, но так и не решила. Не добавить ли постскриптум – «P. S. Было приятно увидеться»? Хотя, признаться, эта встреча выбила меня из колеи больше, чем что-либо другое за прошедший год.