Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мерве, хватит, дочка, – сказала мама, пытаясь подтолкнуть меня к кровати. Я не стала сопротивляться, но вена на шее у меня набухла и начала биться как сумасшедшая.
– Ох, Дилек, ох! – сказала грустно тетя. – Чего еще можно ожидать от девочек, которых воспитала ты?
Лицо моей матери исказилось от боли.
– Что не так с моими дочерьми? Что ты такое говоришь, сестра?
– Что не так с девочками, которых вырастила моя мать? – крикнула я, руки матери все еще лежали у меня на плечах. – Во-первых, подумай о той, кого ты сама вырастила! Кто ты такая, чтобы говорить плохо о девочках, которых вырастила моя мать? Выйди из моей комнаты! Не связывайся с нами! Если увижу, что ты лезешь к Дефне, клянусь, не позволю тебе еще раз перешагнуть порог этого дома!
Моя тетя медленно подошла к двери, ее руки и ноги дрожали.
– Что не так с моей дочерью? Вы обе не стоите и ее ногтя!
– Ну конечно! – крикнула я, но одернула себя. Не хотелось подставлять Мюге.
– Пожалуйста, хватит, – прохрипела мама. – Успокойся. Не обостряй все еще сильнее.
На самом деле, были времена, когда я слышала более мерзкие вещи, но, видимо, больше не могла терпеть.
– Ничего, – сказала тетя, поворачивая дверную ручку. – Мехмет придет, и я расскажу ему, что происходит в его доме!
– Пусть приходит! – продолжала кричать я, глядя на тетю. – Что вы сможете сделать?
– Мерве, – беспомощно сказала мама. – Пожалуйста, не делай этого.
Когда я посмотрела на нее, нахмурив брови, выражение моего лица невольно смягчилось. Отчаяние было скрыто между морщинами на ее лбу, из-за чего они казались глубже. В ее светло-карих глазах, смотрящих на меня, скрывались крики о помощи, будто мама ждала, что я протяну руку и вытащу ее, спасу. Но она боялась. Внутри нее жил бесконечный страх, который с каждым днем становился все больше и больше. Этот страх внушил отец. Семена ужаса, посеянные отцом на земле матери, расцвели. Однако, если бы мать захотела, я бы взяла ее с Дефне и покинула этот дом, ничем не отличающийся от темницы. Если понадобится, я буду работать, учиться и заботиться и о ней, и о Дефне. Нам не нужно было быть близкими, не нужно было понимать друг друга. Это были мои мать и сестра. Они никогда не стали бы для меня тяжким грузом.
Мы не обязаны были все это терпеть.
– Ох, Дилек, ох, бесстыжая Дилек, я знаю, что с тобой сделать. Посмотри на девочек, которых ты вырастила, посмотри, как они себя ведут. Они еще и учатся в университете. Уверена, все это не пройдет бесследно.
Я в гневе бросилась вперед, но мама остановила меня.
– Почему ты боишься? – спросила я в ужасе. – Кого ты боишься? – Тяжело сглотнула. – Как ты можешь быть такой трусихой? – Я была в замешательстве, покачивая головой из стороны в сторону. – Почему ты не защищаешься? Почему не защищаешь нас?
Мама смотрела мне в глаза так, словно была рухнувшим домом.
– Мерве…
– Почему? Я с тобой. Я рядом. Разве ты не видишь?
Тетя хлопнула дверью и вышла из моей комнаты. Мама закрыла глаза и сжала губы, я смотрела на нее, нахмурив брови. Моя тетя терроризировала гостиную и кричала. Длинные ресницы отбрасывали тени на мамино потрепанное временем лицо. Я отступила назад и села на край кровати. Когда мать открыла глаза и взглянула на меня, я смотрела уже не на нее, а в пол. Она опустилась на колени и села передо мной. Я посмотрела на нее ничего не выражающими глазами, ее рука накрыла мою и медленно погладила.
– Мне сорок один, – сказала мама, прижав ладонь к моей руке. – Вы были очень маленькие, когда умерли ваши дедушка и бабушка. – Она тяжело сглотнула. – Ты знаешь своего двоюродного дедушку. Он не примет нас. Твой маленький дядя еще учится в школе, у него даже нет своего дома. У нас нет никого в этой жизни, кроме твоего отца. – Мать глубоко вздохнула. – Я тоже хотела взять вас и уйти, хлопнув дверью. Но у меня нет семьи или знакомых, на которых я могла бы опереться. У меня никого нет. Я не училась, как вы. Не смогу встать на ноги, Мерве. Конечно, я могу убирать дома, чистить туалеты… Я бы почистила, я готова, мне это не кажется тяжелым. Но как я могу сейчас заботиться о двух молодых девушках и вести домашнее хозяйство на эти деньги?
Мы обе замерли. Ее глаза искали в моих ответ. Хотя одна часть меня думала, что мама права, другая сопротивлялась. Было очень больно осознавать, что она говорила правду. Крик тети снова донесся из гостиной, но я не смогла разобрать ее слов. Мама закрыла глаза и стиснула зубы. Она показалась мне еще более уязвимой.
– У меня нет выбора, – тихо произнесла она. – Поверь, я чувствую себя очень беспомощной.
– Ты сама поставила себя в такое беспомощное положение, ты же понимаешь это? – медленно спросила я.
– Мы должны терпеть все это, чтобы жить в этом доме.
Я посмотрела на нее потрясенно, мама открыла глаза и беспомощно посмотрела на меня в ответ.
– Не смотри на меня так, – сказала она, словно в агонии. – Вы отучитесь, получите образование и покинете этот дом навсегда. До тех пор нам придется подчиняться всему этому. Я знаю, такое не для тебя. Ты не любишь подчиняться. Но я… Я должна, понимаешь? Ради вас…
– Ты делаешь это для себя, а не для нас, мама, – медленно сказала я. Не хотелось ей этого говорить, но на этот раз она заслужила. Выражение ее лица изменилось. – Тебе некуда идти, а мы сможем вырваться отсюда. Но тебе самой этот человек всегда будет нужен.
– Мерве…
– Мама. – Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. В голове все смешалось. – Я думаю, нам следует закончить этот разговор прямо сейчас. Потому что ни я, ни ты не готовы принять то, что услышим.
– Мерве, пожалуйста.
Я равнодушно посмотрела на нее.
– Мама, ты можешь выйти из моей комнаты?
Некоторое время она молча наблюдала за мной, затем медленно встала. Я сидела и смотрела в пустоту, не двигаясь, пока она не вышла из комнаты. В тот момент, когда мать закрыла дверь, я упала на кровать и уставилась в потолок. Почему каждый думал в первую очередь о себе?
Если Каран был тьмой внутри темноты, то я была раной внутри раны.
Не знаю,
- Собрание сочинений. Том четвертый - Ярослав Гашек - Юмористическая проза
- Сказки немецких писателей - Новалис - Зарубежные детские книги / Прочее
- Лучшие книги октября 2024 года - Блог