Читать интересную книгу "Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз"

машину, не глядя на меня. Длинные рукава черного свитера из хлопка были закатаны до локтей, а на покрытом венами запястье красовались часы с черным ремешком. Он совсем немного подстриг волосы, этого даже не было заметно при первом взгляде, но я так внимательно наблюдала, что не могла не заметить. Толстые выпуклые бицепсы буквально натягивали тонкую ткань свитера.

– Я думаю, это нормально – называть людей по именам, – снова заговорила я. – Конечно, тебе не понять, ведь ты не называешь меня по имени.

Я быстро перевела взгляд на лобовое стекло, на этот раз Каран начал смотреть на меня. Он намеренно удлинил путь: не было конца дороге, которую можно было бы проехать на машине за две минуты.

– Речь о тебе, бунтарка. Я вообще не считаю то, что ты описываешь, нормальным.

Автомобиль резко затормозил. Мы были прямо посередине дороги. Поспешно оглядевшись, я спросила:

– Что ты делаешь?

Каран схватил меня за подбородок и повернул мое лицо к себе; я чувствовала, что его прикосновения оставляли ожоги.

– В чем проблема?

Мое сердце сжималось.

– Где твое ожерелье? – спросил мужчина обеспокоенно.

Мои глаза расширились от страха, я прошептала:

– Вот, – ответила я и медленно достала ожерелье из-под свитера. Я была впечатлена облегчением в его глазах. Каран рассматривал ожерелье несколько секунд.

Пальцы все еще были на моем подбородке, когда позади нас начали раздаваться звуки гудка. Места, к которым он прикасался, уже пылали и онемели.

– Каран?

Его пристальный взгляд был сосредоточен на мне, а уши, казалось, не слышали гудков.

Когда мужчина убрал ладони с моего подбородка, выражение его глаз разлетелось на куски за считаные секунды. Заведя машину и проехав еще немного, мы свернули налево и заехали на базар Паспатур. Улица была разделена на три части. Каран еле нашел парковочное место из-за большого количества машин, я перевела взгляд на улицу Хамам. Другое название этого места – Барная улица. Иногда ее называли Банной, потому что внутри находилась старая баня, но в целом это было место, где развлекалась молодежь и туристы. Когда мы вышли из машины, мои глаза продолжали осматривать окрестности. Улица, похожая на лабиринт и всегда многолюдная, теперь стала темнее и казалась почти вымершей. Почти все магазины были закрыты, а рестораны пусты.

Первая часть улицы была полна менял, серебряников и ювелирных лавок. Во втором ряду стоял магазин натуральной кожи, а рядом магазин натуральных мехов. Я нахмурилась и посмотрела на витрины. Каран смотрел вперед, а не на меня.

– Кто несет ответственность за убитых животных? – проворчала, глядя на витрины магазинов.

– Ускорь свои маленькие ножки.

Я посмотрела ему вслед.

– Ты в курсе, что они режут животных?

– Я знаю, – напряженно ответил мужчина. – Я тоже не люблю проходить мимо этих магазинов. Как ты думаешь, почему я иду так быстро? Двигайся!

Когда я подразнила его, корчив гримасу за его спиной, он проворчал:

– Подросток.

Как будто у него были глаза на затылке. Когда мы подошли к Car Cemetery[7], я остановилась. В отличие от предыдущих пустых улиц, это место буквально кипело. Я огляделась. Прямо под вывеской бара висела запчасть автомобиля – просто капот, но выглядело это невероятно стильно. Я видела это место, проходя мимо днем, но ночью оно определенно превращалось во что-то иное. Круглые деревянные столы и плетеные стулья вокруг них определенно вписывались в пространство и выглядели очень привлекательно. С добавлением живой музыки все стало еще круче.

– Ух ты! – сказала я, глядя на капот под вывеской. – Выглядит очень красиво!

– Тебе нравится? – хвастливо спросил Каран.

– Ты не похож на мужчину, который посещает подобные места, – сказала я, музыка была настолько громкой, что мне пришлось повысить голос. В бочках, стоящих посреди зала, горел огонь.

Рука Карана медленно скользнула к моей талии, он коснулся губами моего уха и прошептал:

– Есть десятки вещей, которых ты обо мне не знаешь.

Моя кожа болела от странного жжения, и я нервно сглотнула.

Рядом с нами оказался молодой человек примерно моего возраста.

– Брат Каран! – произнес он с улыбкой. – Добро пожаловать, брат!

Свободной рукой Каран сжал плечо парня.

– Добрый вечер, молодой человек.

Он указал подбородком на стол впереди, который находился очень близко к сцене и подальше от толпы.

– Будет готово, брат, – сказал парень. Исчезнув на несколько секунд, он оказался перед столом, на который указал Каран. Затем подал знак пальцами. Большая рука Карана скользнула в мою, крепко сжав ее, и мы вошли в толпу. Сев за стол, разъединили руки, но на моей ладони остался его пот.

– Что будешь пить? – спросил Каран, сидя напротив меня.

Я нахмурилась и перевела взгляд на блестящую деревянную поверхность стола.

– Фруктовый сок? Сода? Кола? – Некоторое время он молча рассматривал мое лицо. – Говори, девочка.

– Я не разговариваю.

– Но ты заговорила, – сказал он, зажимая мой нос двумя пальцами и медленно сжимая их. Когда у меня перехватило дыхание, я подняла глаза и посмотрела на него. Наши взгляды встретились, мое отражение в его глазах было таким ясным… Смотреть этому человеку в глаза было все равно что смотреть в зеркало.

– Иногда я действительно не узнаю тебя, – сказала я, глядя на Карана. Музыка замедлилась, послышались звуки гитары. В его черных глазах застыли вопросы. Освободив нос от его пальцев, я медленно моргнула и снова перевела взгляд на мужчину. – Иногда ты очень холоден. Так холоден, что у меня даже кости холодеют. А иногда… – Я глубоко вздохнула, вернула взгляд на поверхность стола и некоторое время молчала. Затем я снова перевела на него взгляд. – Иногда я вижу обиду в твоих глазах. Ты странный человек. Я не могу тебя понять.

Каран молчал некоторое время, его глаза не отрывались от меня. Звук гитары был, пожалуй, единственным движением в нашем взгляде. Нас не особо заботило существование людей. Взгляд этого мужчины давил на меня, но я не могла освободиться от него.

Как будто ад разверзнется, как только мои глаза оторвутся от его. Тело исчезнет из этого мира, не оставив ни единого следа. А я хотела оставить как можно больше следов в этом мире.

– Я думаю, что хорошо быть странным, – сказал Каран прямо.

– Я тоже так думаю, но приятно просто быть странным. Когда к этому добавляется противоречие, это становится немного невыносимым.

– Я противоречив? – спросил он, приподняв одну бровь. Губы сложились в прямую линию. – Я думаю, ты видишь то, что хочешь видеть, малявка. На самом деле я всегда иду по одному и тому же пути. Не люблю сбиваться с него.

– Когда ты перестанешь называть меня малявкой? –