Читать интересную книгу "Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз"

спросила я, щурясь.

– Когда ты вырастешь.

– Вырасту? – сказала я, качая головой. – Каково определение возраста? Поскольку даже девятнадцать лет для тебя мало, нужно определить возраст, чтобы я могла знать, кого ты считаешь взрослым.

Он не ответил.

– Я так и предполагала, – сказала я, глубоко вздохнув. – Я думаю, тебе следует перестать называть меня малявкой.

Когда Каран медленно оперся на стол и приблизил свое лицо к моему, я на мгновение остолбенела, но не отступила назад, глаза неосознанно расширились. Я смотрела на него из-под ресниц, вдыхая сладкий аромат.

– Я не перестану называть тебя малявкой, – сказал он тихо. – Не важно, сколько тебе лет. Ты навсегда останешься моей маленькой бунтаркой, Камешек.

Я вздрогнула и попыталась отстраниться, его пальцы скользнули к моему плечу, и я почувствовала, как несколько любопытных глаз блуждали по нам. Каран потянул меня обратно к столу. Тело напряглось, через пару секунд мое лицо прижалось к изгибу его шеи. Это тепло поразило меня, я вдохнула его свежий аромат. Шея была теплой. Как хлеб.

– Договорились? – Когда его шепот коснулся моей шеи, я почувствовала, как все волосы встали дыбом, а лицо побледнело. Живот начал гореть, как кипяток, пальцы слабо держались за его грудь, и я попыталась оттолкнуть мужчину, но он помешал мне сделать это и придвинул свою шею еще ближе к моему лицу, ударив в самое чувствительное место. Заставил меня почувствовать свой запах.

– Поняла, бунтарка?

– Ты угрожаешь, – прошептала я с болью.

– Конечно, – сказал он насмешливо. – Все понятно?

Я сжала кулак и слабо ударила его в грудь.

– Ты такой плохой.

– Ты тоже.

– Все смотрят на нас. Мы выглядим смешно, – хрипло сказала я. – Ты отпустишь меня?

– Шшш, – шептал мужчина мне на ухо. – Молчи, бунтарка. Мы просто убедительно играем. Может, дедушка где-то здесь и наблюдает за нами, а?

– Прекрати.

Каран притянул меня ближе к себе, мой живот слегка прижался к столу. Я не возражала. Его шея была слегка влажной от пота, но теплой.

– Прекрати, – снова слабо сказала я, полностью уткнувшись носом в его шею. Когда я была младше, любила наблюдать за звездой, которую видела каждый раз, когда смотрела на ночное небо, она была моей надеждой. Но со временем стала тускнеть и исчезла. Теперь же казалось, что этот человек протянул руку к небу и прикоснулся к моей звезде, и она вновь засияла на ночном небе.

– Я не хочу, чтобы ты сближалась с тем парнем, – внезапно сказал Каран.

Я была очень разочарована тем, что не могла сейчас видеть его глаз. Голос звучал по-другому, уверена, что этот тон иначе отражался и в его глазах.

Когда губы Карана переместились к моему уху, а затем к волосам, я почувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Возможно, люди сейчас видели двух воркующих голубей, но у одного из них вот-вот случится сердечный приступ и он попадет в ослиный рай.

– Я не хочу, чтобы этот парень называл тебя Аси. – Он тяжело сглотнул. – Не хочу, чтобы ты называла его по имени. – Его резкое дыхание обожгло корни моих волос. – Не хочу, чтобы он интересовался тобой.

Сердце теперь билось не в груди, а в горле. Огонь струился из хвоста моей звезды, которая снова начала гореть, небо же окрасилось в угольный цвет. То, что Каран сказал, наполняя меня своим ароматом, было достаточно сильным, чтобы опьянить. Я никогда раньше не была пьяна, но думала, что алкоголь будет иметь такое же воздействие на мой организм.

Каран Чакил стал моим первым опьянением.

– Все смотрят на нас.

– Мне все равно, Аси, – сказал Каран и глубоко вздохнул возле моих волос. – Меня не волнует, что кто-то смотрит на нас прямо сейчас. Ты единственная, кто меня волнует.

– Я?

– А? – Он внезапно отстранился. – Что?

– Я тебя волную? – спросила я, дыхание бесстыдно участилось. Каран внезапно повернулся и отстранился от меня. Я почувствовала нехватку его запаха в своих легких.

Затем мужчина внезапно встал.

– Я собираюсь взять чего-нибудь выпить. – Он прижал ладонь к затылку и огляделся вокруг.

Если бы я его не знала, подумала бы, что Каран старался не смотреть на меня… Хотя я действительно его не знала. Был ли он в панике?

– Что ты будешь пить? – спросил Каран. Хотя его глаза на мгновение коснулись меня, он впервые посмотрел мне в глаза так поверхностно.

– Не имеет значения, – сказала я, пожимая плечами, пытаясь скрыть свое удивление. – Неси что хочешь.

Каран тут же направился к барной стойке напротив, и когда парень, вытирающий стаканы полотенцем, заметил его, то широко улыбнулся. Итак, все здесь знали его… Каран Чакил, которого все любили… Как странно это звучало.

Мои глаза изучали мужчину, когда внезапно прямо передо мной, закрыв собой Карана, возникла Фунда. Неожиданно в крови вспыхнул гнев, я прищурила глаза и посмотрела на нее. Глаза девушки были прикованы к моим, она села прямо передо мной, туда, где только что сидел Каран и оставил свое тепло.

– Привет, – изображала она понимание. – Мира, не так ли?

Я впилась ногтями в ладони, чтобы не ударить ее, и при этом на лице у меня появилась фальшивая улыбка.

– Мерве. И ты очень хорошо знаешь, как меня зовут, – сказала я, и улыбка исчезла с лица, я встала и посмотрела на нее, прищурившись. Губы сжались в прямую линию. – Что ты хочешь? – спросила я опасным тоном.

– Карана.

Фунда смотрела мне в глаза с такой решимостью, что я еле удерживалась от того, чтобы впиться ногтями ей в глаза. Ее ответ был похож на нож, вонзившийся мне в сердце. Я уставилась на девушку, и мое лицо застыло.

– Я хочу Карана.

– Ты действительно настолько наглая, да?

– Абсолютно верно, – сказала она, широко улыбаясь. – И в любви всегда побеждают наглые.

Заиграла громкая песня, я краем глаза посмотрела на Карана. Он был повернут к нам спиной и, кажется, о чем-то разговаривал с барменом. Фунда тоже посмотрела в ту сторону. Увидев Карана, она восхищенно вздохнула.

– Он абсолютно божественен, – восторженно произнесла девушка.

«Давай закопаем ее прямо тут. Мы слишком долго терпели», – сказала другая Мерве нетерпеливым голосом. Впервые я была с ней абсолютно согласна. Мы очень долго терпели.

– Ты можешь свалить? – спросила я, стараясь скрыть гнев за нежностью, но получилось не очень. Если бы Фунда не была идиоткой, вероятно, уловила бы скрытый смысл. Хотя в моих глазах она была полной идиоткой.

– Я не собираюсь уходить, ничего не прояснив, – сказала девушка и постучала длинными ногтями гранатового цвета по поверхности стола. – Каран принадлежит мне и останется моим. Я не позволю