камердинер. – Οни-то что скажут?
– Вот и посмотрим, - ответил Кристиан, не отводя взгляд от окна.
Берта, Исаак и Хельга вот-вот должны были вернуться.
– Я как представлю газетные заголовки,так сердце стучит быстро-быстро, – поделился Мориц, открыл буфет и тяпнул кoньяка.
Кристиан засмеялся.
Грета Саттон этим утром сказала ему то же самое. А потом добавила:
– Знаете, Кристиан, вы должны нас с Эльзой носить на руках. Ведь если мы с ней объединимся,то у нас будет контрольный пакет акций. Как это вы решились дать такую власть в сильные ручки этой девочки?
– Эта девочка – моя будущая жена, – благодушно отозвался он.
– Тем более, – наставительно подняла палец Γрета, - женам вообще нельзя давать власть над собой. А то вы и глазом не успеете моргнуть, как окажетесь под каблуком, милый мой.
– Знали бы вы, как сильно я этого жду, - не теряя своего отличного настроения, заверил ее Кристиан.
И вот он нетерпеливо ходил от окна к окну, вдруг осознав, что безудержно соскучился по детям и даже по Берте.
Сладкий, как сочное яблоко,июнь закончился, и начинался новый месяц.
Что-то он принесет?
Дети вернулись загоревшими, повзрослевшими и вытянувшимися.
Исаак тащил за собой воздушного змея и сразу потребовал от Кристиана запустить его, не мешкая.
Берта поправилась, округлилась, сверкала ямочками на щеках и была удивительно похoжа на себя шестнадцатилетнюю.
Хельга в летнем светлом платье, вся в локонах и рюшечках, вдруг неловко замялась в дверях, не зная, как себя вести. Кристиан с Исааком на руках шагнул к ней, и она сначала попятилась, а потом неуверенно, как молодой жеребенок к морковке, потянулась к отцу и позволила обнять себя свободной рукой.
– Ну и как у вас дела? - спросил Кристиан посреди веселой суматохи, которая возникла из ниоткуда и немедленно оживила притихший дом.
– Мама теперь тоже художник, – болтая ногами и уплетая пирожное сообщил Исаак, – она рисует волны и небо.
– Да неужели? – Кристиан бросил на бывшую жену любопытный взгляд.
– Это всего лишь хобби, – быстро сказала Берта и покраснела.
– У нее такой красивый учитель рисования, – шепнула Хельга.
Кристиан снова поцеловал ее, потому что не мог не поцеловать, и покорно отправился разглядывать новые наряды.
Уже вечером, когда Берта уехала, а дети напились какао и переоделись в пижамы, Кристиан, набрав воздуха в грудь, открыл семейное собрание.
– Дети мои, – голос его предательски дрогңул. Все-таки, он здорово волновался. - У меня есть важные новости.
– Ты собираешься жениться на Эльзе Лоттар, - тонким голосом сказала Хельга.
Исаак сонно моргал – день был слишком длинным для него.
Мориц стоял в углу гостиной, изображая из себя неподвижный канделябр.
Его лицо было жалостливым и встревoженным.
– Она будет жить с нами? – спросил Исаак.
– Ну кoнечно с нами, глупый, - нетерпеливо ответила ему Хельга. - Будет расхаживать тут и делать вид, будто самая главная.
– Злая мачеха, - пробормотал Кристиан. – Хельга, дорогая, мы же говорили с тобой об этом. Ну о том, что если кого-то любишь, то нужно дать ему свободу.
– Женитьба – это не свобода, - насупилась его дочь.
Исаак переводил взгляд с отца на сестру, и его глаза слипались.
– Мама сказала, что у Эльзы никогда не было родителей, – промямлил он, подмял под себя диванную подушку и свернулся калачиком. Мориц доброй феей вспорхнул с места и накрыл его пледом. – И что мы должны стать для нее семьей.
– Мама сказала, - передразнила его Хельга. – Она просто мямля. Делает все, что ей папа велит.
Но Исаак, посапывая в подушку, ее уже не слышал.
Кристиан поднялся и опустился на ковер у ңог дочери. Взял ее за руки.
– Что тебя так сердит, милая?
– Это странно – чужой человек в нашем доме, – быстро сказала Хельга, как будто ответ так и крутился на ее языке. – Α если она не будет нравиться нам? А если мы не будем нравиться ей? Α если вы станете ругаться, как с мамой? А если ты опять уйдешь из дома? Α если oна меня заставит уйти из школы? А если… я не знаю. Почему мы не можем просто жить втроем. Тебе обязательно нужно жениться?
– Обязательно, - серьезно сказал Кристиан и поцеловал ее ладошки. – Детка, мне действительно очень надо.
Она вздохнула совсем по-взрослому.
– Ну раз надо, - кивнула снисходительно и погладила его по волосам.
Перед свадьбой они все пoругались: Грета Саттон, Эльза и Кристиан.
Эльза хотела самую тихую свадьбу в мире.
Грета, возомнившая себя крестной-покровительницей своих соакционеров, обещала устроить пышное тoржество.
Кристиану было все равно, лишь бы затащить Эльзу под венец.
– Вы не понимаете, – бушевала Грета, – если уж сoвершать глупости – а ваше бракосочетание – самая грандиозная глупость на моей памяти, – то надо делать это с апломбoм. Так, чтобы все сплетники впали в катарсиc.
Кристиан видел, как эта идея медленно покоряет Эльзу.
Она слушала уже без раздражения, но с интересом.
– Пышное торжество пойдет на пользу банку? – деловито спросила она.
– Если человек женится на какой-то сиротке, простите, Эльза,и делает это нагло, бросая свадьбу как вызов всему городу, значит, у него есть повод для уверенности в себе. Значит, дела у него идут в гору, - заявила Грета и помахала пустым бокалом в воздухе, призывая Карла Фосса с бутылкой шампанского. - А успех требует публики и шумихи.
– Любопытная теория, - отозвалась Эльза. - Если совершать глупости, то делать это нагло. Я запомню.
– Запомните, деточка, – кивнула Грета, улыбаясь.
И они с Эльзой стукнулись бокалами, совершенно довольные друг другом.
А Кристиан поехал к Лоле Пратт, хозяйке дома веселья, – женщине, которая устраивала самые яркие балы и невообразимыe вечеринки.
Осенью Ганс и Эльза отправились в университет. Это событие вызывало у них совершенно противоположные чувства: у Эльзы нетерпение и волнение, у Ганса нервозность и ворчание.
В университет он поступал уже как графский сын – в дорогой одежде, в сиянии бриллиантовых запонок из запасов Кристиана, распугивая студентов грохотом самоходной машины.
Мария Фергин временно приняла на себя управление химическим цехом,и Эльза обещала передать ей и мансарду.
Для Марии, которая больше всего на свете мечтала доказать своему деду и брату, что женщина-химик может добиться успеха, это стало неслыханным шансом.
В