что от вас пришли, господин генерал. – Майор фон Реддернауф на мгновение задумался, вспоминая имена. – Эрвин Хайнцхоффер и Конрад фон Тишель, кажется. Они будут юнкерами при опытных ротмистрах.
Капитан Кленк пожал плечами. Новых людей ему не прибыло, старых не растерял – как и Роха, он округлял цифры:
– Шесть сотен, как и было. Один помер от старой хвори, да и сам он был немолодой.
Инженер Шуберт сообщил, что набрал в саперы тридцать семь человек. Капитана Пруффа не было, видно, еще нанимал новых людей и разбирался с новой пушкой.
Пока офицеры говорили, генерал молчал, только кивал. Замечаний не высказывал, вопросов не задавал. Он слушал и обдумывал решение, а в голове уже складывался план. Дерзкий, даже вызывающий, но план, который мог стать успешным.
– Господа, – наконец начал он, – у нас нет недели. У нас даже дня лишнего нет. Даже часа. – Генерал достал письмо. – Вот что пишет капитан Дорфус. – И прочитал все то, что офицерам было нужно знать.
Как только он закончил чтение, полковник Эберст спросил:
– Полагаете, господин генерал, разгромить лагерь противника, пока он не сконцентрировал там все свои силы?
«Эберст не дурак, на лету все схватывает».
– Именно. Одной быстрой атакой от берега. От реки до лагеря всего полмили. Прямо с барж строиться в колонны, баталию не строить. Идти ночью, вернее, под утро, не дать им проснуться и построиться. Думаю, что за неделю они много людей в лагерь не соберут. Пока там меньше тысячи. Идем одним полком и стрелками, чтобы высадку не затягивать, иначе они прознают и приготовятся. Для того хватит десяти барж. Высадиться в темноте и к заре быть у лагеря.
– Дозволите высказать возражения? – начал Эберст.
– Для того и собрал вас.
– Ваш план решителен и в случае удачи обеспечит половину победы в кампании, но он содержит слишком много допусков. А вдруг вы не успеете до рассвета высадиться, а вдруг ночью на берегу окажутся люди, какие-нибудь рыбаки, которые побегут в лагерь врага и сообщат о вас. А вдруг противника в лагере будет больше и вы окажетесь отбиты от лагеря и прижаты к берегу, а коли пойдете одним полком, останетесь без помощи. Тогда не все ваши люди сбегут к баржам и получится форменный разгром. Очень уж много в плане вашем зависит от удачи и военного счастья. Да и разве можно так полагаться на внезапность? Разве у врага нет глаз? Нет ушей? Хитрых людей нет? Купчишек ушлых, что не только торгуют, но и приглядываются ко всему вокруг? Первейшая из глупостей считать противника дураком.
– Будь я на вашем месте, я сам бы так говорил, – отвечал ему Волков. – Но вот что я знаю, а вы, господа, пока нет: горцы соберут своих людей полторы тысячи и еще с соседних кантонов придут две тысячи. Уже совет кантона деньги на то из казначейства затребовал. И в поле они выставят три с половиной тысячи человек против наших трех с половиной тысяч. Ответьте мне, господа, выстоим ли мы против горцев, против которых многие наши солдаты уже сейчас не хотят воевать? Долго ли продержимся мы в честной битве, баталия против баталии?
Все молчали, даже задиристый Роха и самоуверенный Кленк.
– Не вижу другой возможности для успеха, кроме быстрой атаки на их лагерь, – продолжил генерал.
– И когда вы намечаете дело? – спросил Брюнхвальд.
– Через неделю, через восемь дней. Восемь и то много будет, лучше начать быстрее, капитан пишет, что каждый день в лагерь приходят новые отряды. Каждый день!
– Сие невозможно! – воскликнул Эберст. – Мы никогда не дотащимся до Лейденица со своим обозом и пушками за семь дней, да еще надо будет грузиться на баржи. Нет-нет. И десяти дней тут мало.
– Верно, – согласился Волков, – поэтому с обозом и пушками пойдете вы, полковник Эберст, и будете идти со всей возможной поспешностью. Выйдете завтра на рассвете. Дождитесь капитана Пруффа. Проверьте телеги, покормите как следует лошадей. Утром выступайте.
– Будет исполнено, – отвечал Эберст.
– Полковник Брюнхвальд, капитан Кленк, майоры Роха и фон Реддернауф, – он сделал паузу, чтобы все поняли важность слов, которые последуют дальше, – вы, господа, снимаетесь немедля.
Офицеры внимательно слушали генерала.
– Кленк и фон Реддернауф, возьмете обоз с провиантом и фуражом на шесть дней. Но пойдете не на Эвельрат, я не хочу, чтобы вас там видели. Отправитесь ровно на запад, к Быстрому броду. Переправитесь и окажетесь в Малендорфе, там не задерживайтесь, то земли графа Малена, недруга моего. Оттуда свернете на юг, прямо ко мне в Эшбахт. Полдня пути, и вы у меня. У вас, фон Реддернауф, служит ротмистр Гренер, он местный, он те земли отлично знает.
– А нам что делать? – спросил Роха. Говоря о «нас», он, конечно, имел в виду Карла Брюнхвальда.
– Тоже собираться, – отвечал Волков, – вы идете на Эвельрат, это меньше одного дня пути до Лейденица. Я подготовлю для нас баржи. Встанете в Эвельрате ждать моего приказа. Как получите его, так сразу выступайте. Выйдете утром, пойдете скорым шагом и к вечеру будете в Лейденице, там садимся на баржи и до утра окажемся уже у горцев в гостях. Обоз возьмите маленький. Провианта не больше чем на семь дней. Палатки не берите.
– На семь дней еды? Этого маловато будет, – заметил Брюнхвальд.
– На восьмой день либо мы будем есть в лагере противника, либо еда нам вообще уже не понадобится, – отвечал ему кавалер. – На этом все, господа. Командиром обоза остается полковник Эберст, заместителем – капитан Мильке. Присматривайте за пушками, полковник, они не должны отставать. Ландскнехты и кавалерия – командир майор фон Реддернауф. Брюнхвальд и Роха – командир колонны Карл Брюнхвальд.
– Все-таки, с вашего позволения, возьму провианта дней на десять, – произнес Карл, чуть подумав.
Волков махнул рукой: бог с вами, берите.
Генерал уже собирался уйти, но, как обычно, у офицеров возникли вопросы. Всякая мелочь, разрешить которую было необходимо. Он даже успел перекусить, пока разбирался с этими мелочами, и выехал только через час.
Двинулся на юго-запад, по дороге на Эвельрат и Лейдениц. С ним были: господин Максимилиан Брюнхвальд, прапорщик; господин Курт Фейлинг, оруженосец; господа из выезда Стефан Габелькнат, Георг Румениге, Людвиг фон Каренбург, Рудольф Хенрик. А еще сержант гвардии Хайценггер, который по чину приравнивался к прапорщику, и новый сержант гвардии Ёзеф Франк вместо ушедшего на должность ротмистра Уве Вермера. Франк тоже из стрелков, самый высокий и крепкий из них. Он был с кавалером давно, еще с Фёренбурга. Считался неплохим сержантом, однако иногда держался с подчиненными грубо и иной раз без